Почти сразу я увидел и аномалию, отшвырнувшую баржу так далеко— огромный «трамплин», шириной в половину реки.
Аномалия возникла прямо над речной гладью, и время от времени я замечал, как с шипением разлетались веером брызг поднявшиеся слишком высоко волны.
Припять…
За годы, что я провел в зоне, мне ни разу не доводилось наблюдать за рекой с такого ракурса. Ни разу я не видел эту странную баржу, опрокинутую мощнейшей аномалией.
Только теперь я почувствовал всю мощь Зоны. Одно дело, когда аномалии опрокидывают джипы и БТРы вояк, когда те предпринимают вылазки, и совсем другое — баржа, весом под двести тонн, если не больше.
А потом взгляд уловил размещенный на берегу, прямо под обрывом, генератор, толстые кабели которого вели к основному комплексу. Видимо еще до прихода адептовцев здесь располагался один из лагерей ученых, которые ставили опыты и наблюдали за гигантской аномалией.
А потом пришли воины адепта, и за несколько часов лагерь превратился в очередную станцию слежения.
Я обернулся, разглядывая вырисовывающийся на фоне поднимающегося из-за горизонта солнца армейский вертолет, на котором прибыли нападавшие.
Грамотно сработано — военные сталкеры, охраняющие ученых, приняли их за своих, и позволили приземлиться.
Я глубоко вздохнул, и снова обратил взгляд на баржу. Что-то в этой затянутой илом посудине было не так. Что-то не давало мне покоя.
Я несколько минут неотрывно смотрел на колышущуюся траву, и, наконец, понял, что меня насторожило. От баржи в сторону обрыва перемещалась полупрозрачная фигура химеры.
Мой ангел-хранитель. Я усмехнулся, глядя, как мутант взбирается по отвесному склону, и обернулся к лагерю. То, что я увидел, показалось мне очередным видением — в нескольких десятках метров от меня стоял Стекольщик, облаченный в комбез военного сталкера.
Но это не было видение…
— Привет, парень. — Сталкер улыбнулся. — А я уж думал, что ты умер.
— Я был о тебе такого же мнения.
— Ну, я-то как раз жив. — Глаза стекольщика сверкнули.
Он еще крепче сжал приклад штурмовой винтовки, и шагнул в мою сторону. Что и говорить, я не был готов к поединку. Автомат висел на плече, и теоретически я мог дотянуться до него раньше, чем Стекольщик выстрелит.
Вот только на практике это могло и не сработать.
— А вот как тебе удалось выжить, парень? — Он оглядел разбросанные по двору тела адептовцев.
— Я везучий.
— Ах, ну да. Везунчик Спам. Как же я мог забыть о твоем прозвище. Я вижу, с момента нашей последней встречи ты успел подлечиться. Раны затянулись, верно?
— Затянулись. — Я кивнул. — Зона меня бережет.
— Зона? — Губы Стекольщика тронула улыбка. — Зона играет с тобой, как и я. Ты для неё — очередная игрушка. Думаешь, ублюдок, тебя невозможно убить?
Сталкер шагнул в сторону, и нажал на курок.
Тяжелые пули ударили мне в грудь, и я отлетел к самому обрыву. Но боли не было. Я не почувствовал, как свинец входит в тело, и понял почему — артефакты остановили пули.
Это могло показаться невероятным, но висящие на поясе артефакты сделали свое дело.
— Ты такой же, как и все. — Голос Стекольщика отразился эхом.
Он приближался, держа винтовку в правой руке, левой он извлек из за голенища нож. Он действительно был уверен, что тяжело ранил меня. Ну, чтож, пусть верит в это…
Я перевернулся на спину, и, что было сил, ударил противника ногами в живот, перекидывая через себя.
Стекольщик вскрикнул, выронил «G-36», и скрылся за кромкой обрыва. Вот так-то, сталкер — все познается в сравнении…
Серебристое лезвие ножа, словно ткань распарывало мягкую глину склона. Висящий над пропастью человек из последних сил сжимал рукоять клинка, но силы покидали его. Подняв голову, он с яростью взглянул на меня, и рывком подтянул тело вверх.
Ухватившись за торчащий из земли корень, Стекольщик выбрался наверх, и только теперь позволил себе отдышаться.
Я, тем временем, снял «калаш» с предохранителя и направил его в сторону сталкера.
— Тварь! — Стекольщик катался по траве. — Я тебя прирежу!
Повинуясь ярости, он вскочил на ноги, но, тут же, замер.
— Каково знать, что сейчас умрешь? — Я шагнул навстречу противнику. — Подумай об этом, потому что сейчас я убью тебя.
— И почему же? — Сталкер, не опуская ножа, двигался по краю обрыва.
— Потому, что ты убил Серого. Ты убил Артура. Ты предал всех.
— Да неужели? — Стекольщик усмехнулся. — Ты, небось, и Артура ангелом считаешь. Как же? Великий сталкер!
Я сместил ствол автомата вслед за Стекольщиком. Он шел по моему следу. Он жаждал триумфа. И кто он сейчас?
Лишенный оружия, Стекольщик все еще был чертовски опасен, вот только былой азарт пропал.
— А ты подумай, почему Стражей назвали «Рыцарями круглого стола»? Думаешь, потому что название понравилось? Нет! Это было сделано потому, что лидером отряда был твой наставник Артур.
— Ложь!
— Нет, друг мой. Твой распрекрасный учитель умудрялся работать и на Кардинала, и не потерять уважение сталкеров. Меня ведь попросили убить его после того как он, вопреки правилам, решил уйти из дела, забрав с собой кое что ценное.
— Что ценное?
— Компромат на всех, кто был замешан. Флешку — информацию, с которой ты выпустил в сеть. Это он создал базу данных, а не Шива! Он хотел уйти с этими данными, но уйти было уже нельзя!
А ведь, и, правда. Тогда, в день нашего первого с ним разговора, Артур говорил, что рискнул всем и сорвал куш. Я-то думал, что он говорит про артефакты. Оказалось, что нет.
— И это ещё не всё. — Стекольщик замолчал, смакуя ожидание. — Твой распрекрасный Артур помимо всего прочего помог нашему общему другу.
— Кому?
— Адепту.
— Врёшь! Артур не мог!
— Мог. Адепт сам рассказал мне об этом двое суток назад. Артур построил для него убежище на Янтаре. Но это было уже давно, до того, как появились «Стражи». Убежище он назвал «Кровавый янтарь». Строил вместе с разлюбезным Монголом. Знаешь, что это значит — «Кровавый Янтарь»?
Я отрицательно покачал головой.
— Было время, когда в зоне любили сочинять песни. — Стекольщик сместился вправо. — И был на Кордоне такой рассказчик историй, который сочинил песню «Янтарь». Петь я не умею, но суть передать смогу. Так вот, песня эта о том, как на Янтарь пошла группа сталкеров, и нашла там много хабара. Все они были друзьями, все верили друг другу, но когда появился хабар — озверели все. Ночью они глаз не сомкнули, и под утро в живых остался только один. Понял, о чём речь? О предательстве. Твой друг предатель!
