Гурбан направил «Рейнджер» вслед за двумя «Эндуро»:
— Не знаю. И знать не хочу. Но нашим ничего говорить не надо. Зачем народ волновать?
Доктор неуверенно кивнул в ответ: незачем.
* * *
Без сознания Дан пробыл совсем недолго.
Когда он очнулся, к нему вернулось зрение — теперь он мог не только слушать, но и видеть происходящее вокруг. И это было замечательно!
Ашот и Равиль несли его, схватив под мышки и за ноги. Мариша впереди — трость Равиля прижала к автомату Ашота, демонстрируя решимость открыть огонь во всё, что сдвинется с места, уже только этим проявив агрессию.
На Территориях, особенно в лесах, людям делать нечего. Так какого хрена они залезли в сосняк? Данила честно попытался вспомнить, и не смог. В голове была сплошная каша, он помнил людей, что заботились сейчас о нём, но не помнил, как тут очутился. И вообще — почему его тащат? Почему толстяк Ашот постоянно ругается, а на обычно невозмутимом лице вольника пульсирует жилка? А на щеках Мариши, когда она оборачивалась, блестели слёзы.
Надо сказать, чтоб его опустили, что они с ним как с маленьким. Но язык его не слушался, губы не шевелились. И руки с ногами тоже отказались подчиняться.
Дан парализован. Эта мысль была подобна удару раскалённым молотком в промежность. Он взвыл бы от бессилия что-либо изменить, но даже этого не мог сделать!
Паралитик.
Инвалид.
Кусок бесполезного для общества мяса, за которым требуется уход. Придётся отрывать от работы нужного члена острога, чтобы менять «утку» и массировать пролежни… Как же Дану хотелось умереть, если б кто знал! Куда его тащат, пусть прикончат прямо здесь! Пусть Равиль одним взмахом меча-из-трости избавит беспомощную плоть от грядущих страданий.
Но вольник не спешил этого делать. И Ашот явно не собирался задушить Дана. И Мариша не пристрелила бы его, даже сумей он попросить её об этом. Потому что они настоящие люди, а не сволочи какие-то. Они думают, что поступают гуманно.
И заблуждаются!
— Отдохнём, не могу больше… — взмолился Ашот, по его багровому лицу струился пот.
Дана опустили на землю.
— Тут немного осталось. — Голос Мариши дрожал. Она постоянно озиралась, нервы на пределе, слишком напряжена — вот-вот взорвётся, и тогда всем мало не покажется, ведь у неё автомат, к рожку которого изолентой был примотан второй магазин.
— Не могу больше… — упрямо повторил Ашот.
Толстяк действительно неважно выглядел. Он был похож на человека, которого вот-вот хватит сердечный приступ, что, в общем-то, неудивительно при его склонности к полноте.
— Ты чего, совсем дурак?! — взвилась Мариша. — Хочешь, чтоб и нас, как Сташева, слизни подчинили?! Я лично на такое не подписывалась!
Казалось, Ашот кинется на дочь советника и, как минимум, двинет ей кулаком в глаз, но он сумел взять себя в руки и даже ничуть не обидно улыбнулся:
— Мариша, извини, пожалуйста, если я тебя чем… если я был не прав. Никто из нас не виноват, что так получилось с Даней. Ты тоже не виновата. Просто ты первая услышала зов.
Он попал в самую точку. Слёзы, которые лишь увлажняли лицо девушки, хлынули теперь водопадом. Это всё потому, что Мариша отправилась в лес и позвала остальных, а потом… Дан обрадовался: к нему возвращалась память! Он задумался над словами Мариши. «Хочешь, чтоб и нас, как Сташева, слизни подчинили». Что бы это значило? Мысли тяжело ворочались в вязкой каше, заполнившей череп. Не голова, а кастрюля с разварившейся перловкой. Батя говорил, что на перловку хорошо плотва клюёт, и ласкирь тоже, и себеля-верховодки…
Отец.
Данила едет к отцу в острог Москва. Отец соскучился по сыну, с которым надолго разлучился — вот Данила и едет!
Ещё одним кусочком воспоминаний больше…
Его волокли прямо земле. Палки, иголки, сучки больно впивались в зад Данилы. И это было больно и в то же время великолепно, ведь к телу возвращалась чувствительность, нервы оживали! Двигательные функции ещё не восстановились, но всё-таки!..
— Эй, Равиль, ты чего? Небольшая передышка — и я помогу, вместе отнесём Даню.
— Нет времени, — не останавливаясь, ответил вольник. — Враг рядом. Много врагов. Скоро будут здесь.
— Откуда знаешь?
— Просто знаю. — Сказано это было таким тоном, что Ашот тут же кинулся помогать.
Вдвоём они потащили Дана к джипу.
* * *
Когда подъехали Гурбан и Доктор, Колян как раз слез с «Эндуро». Он разминался: со свистом раскручивал над головой лом, испачканный запёкшейся кровью.
— Чего задержались, а?
Тяжеленный лом порхал, словно тростинка, мышцы Коляна вибрировали от напряжения. Зрелище, конечно, впечатляло. Но — Гурбан хмыкнул — с каких это пор он должен отчитываться перед подчинёнными?
Бек уже и сам понял, что сморозил глупость:
— Извини, командир. Просто подумал, что нужно определиться с дальнейшим маршрутом. А карты у нас нет.
Где-то рядом грохнул выстрел, послышался женский крик и резко оборвался.
— Что это?!
— Там, командир! — Бек махнул рукой. — Там стреляли! С полкилометра, не дальше.
— В «Хаммере» девчонка была. — От природы светлокожий Доктор выглядел бледнее обычного. — Я в бинокль её видел, когда за караваном наблюдал. Она, наверное, кричала. Откуда тут другой девке взяться?!
Гурбан прищурился. Пятьсот метров всего? Да через военную базу, затерянную в лесу? Лучше бы по шоссе, но выбирать не приходится.
— Отлично! «Хаммер» рядом. По коням!
Фаза махнул рукой, мол, не спеши, командир.
— Что такое?
— Не нравится мне тут. — Великан нахмурился.
— Ну да, глушь. — Гурбан поправил автомат. — Ничего, скоро на дорогу выберемся…
— Зомбаки, — перебил его Фаза и выразительно повёл носом.
— Только этого не хватало!
— Много?
— Та не, мало их. Вот только… — начал Фаза и замолчал.
— Что?!
— Течка у слизней ихних. Опасно напрямую соваться.
Течка, значит. То, что очкастые умники в острогах называли «делением и поиском контакта с новым носителем», Фаза величал по-своему, не очень-то научно, зато метко подметив одну особенность процесса. Слизень, которому пришло время дать потомство, начинал обильно сочиться прозрачной липкой дрянью, которая обладала специфическим запахом, привлекавшим животных и людей. У потенциального носителя возникало неосознанное желание что-то сделать, куда пойти — и в итоге попасть в ловушку слизней. В просторечье это желание называлось зовом.
И то, что Гурбан рвался вперёд, чтобы вмиг проскочить базу и сходу напасть на «Хаммер», было, скорее всего, лишь следствием химической реакции у него в мозгу. Слизни — твари коварные, обладающие большим набором ухищрений. Иначе бы они не поработили всю Землю. Ну, почти всю.
