И то, что Гурбан рвался вперёд, чтобы вмиг проскочить базу и сходу напасть на «Хаммер», было, скорее всего, лишь следствием химической реакции у него в мозгу. Слизни — твари коварные, обладающие большим набором ухищрений. Иначе бы они не поработили всю Землю. Ну, почти всю.
— Течка, значит… — Гурбан заглушил движок «Полариса».
— Проскочим! — подмигнула ему Ксю. Ей не терпелось углубиться в лес.
Маевский часто закивал, соглашаясь с блондинкой. Доктор и Бек тоже проголосовали за, но Фаза бесцеремонно велел им заткнуться и сопеть в четыре дырки на двоих.
— Вдоль колючки поедем, — заявил он не терпящим возражений тоном. — У меня тут одного иммунитет против течки. Так что выполняйте без разговоров!
Гурбану нахмурился, мол, это ещё что за волюнтаризм?
Заметив его недовольство, Фаза добавил:
— Командир, ты ж знаешь, так надо.
И он таки знал. Но легче от этого знания не становилось. Его тянуло в лес.
— Слышь, Фаза, а если мы ноздри чем-нибудь законопатим? Грязью что ли?
— Попробуй, командир. Вдруг поможет? Но зомбаки уже близко. Рвать нас не будут, мы им для другого нужны.
Гурбан демонстративно, чтобы все видели, снял автомат с предохранителя:
— Всем слушать Фазу! Кто дёрнется, пусть пеняет на себя! Я не позволю — любыми средствами! — слизням размножаться за наш счёт. Задача ясна?
Чистильщики ответили командиру угрюмым молчанием.
— Вот и отлично. По коням!
Ехали медленно, чуть ли не цеплялись за колючую проволоку. Фаза и Доктор держали на прицеле молодые сосны — оттуда грозила опасность. Гурбан едва сдерживался, что не свернуть в лес — конечно, чтобы разобраться с врагом раз и навсегда. А ещё хотелось тормознуть «Рейнджер» и просто размять ноги, а то уже весь зад отсидел…
Остальным было не легче. Зов — штука неприятная.
Фаза с Ксю на мотоцикле едва полз впереди. Он махнул рукой, мол, приготовьтесь. Гурбан сбавил скорость так, что можно было глушить мотор — никакой разницы, сантиметр в минуту не в счёт.
Он видел, как расслабилась спина великана: тот будто взвалил на плечи дубовый шкаф, и тут — хлоп! — шкаф растворился в воздухе. Облегчение, вот что испытал Фаза, а вместе с ним и командир чистильщиков.
— Шоссе видно, — обернулся здоровяк. — Выбрались почти.
А когда они действительно выбрались на асфальт, поросший травой, Фаза отозвал Гурбана в сторону:
— Командир, на два слова.
— Ты что? «Хаммер» уехал, и течка ещё. По любому валить отсюда надо.
— Надо, — согласился Фаза. — Но тут лес, природа, погода хорошая… Прогуляться тоже надо, командир.
Гурбан с сомнением взглянул на небо, затянутое низкими, свинцовыми облаками — вот-вот сыпанёт снег, а ветер так вообще с самого утра до костей пробирает. И это называется хорошая погода?
Они вошли в лес через проделанный в колючке проход. Гурбан выставил перед собой автомат. Фаза шёл так, будто по острогу прогуливался в сопровождении охраны — после окончательной победы сапиенсов над слизнями. Разве что под ноги великан смотрел внимательней, чем то необходимо было. Грибы он, что ли, собирать надумал?
Покачав головой, Гурбан обогнал Фазу и рукой отогнул сосновую лапу, что мешала идти дальше. И услышал позади сдавленный крик:
— Стой!
Гурбан застыл на месте. На растяжку нарвался?…
Когда Донецк брали, Территории вокруг острога были опутаны сетью минных полей. Там-то Гурбан зацепил носком ботинка медную проволоку, а Фаза спас его от лютой смерти, сумел сделать так, чтобы мина не рванула. А смерть та лютой была бы потому, что мины не всегда убивают сразу, но часто раненый мучается несколько суток. Шансов на спасение нет — с хирургами, стерильными условиями и медикаментами нынче проблема.
Неужели опять?!
Всё это промелькнуло в голосе Гурбана за секунду — ровно столько понадобилось Фазе, чтобы оказаться рядом и засопеть прямо в небритую щёку командира.
Если Фаза так делает — значит, иного выхода нет. В интересе к мужскому полу великан замечен не был. Впрочем, к женщинам особой тяги он тоже не проявлял — разве что на Ксю иногда плотоядно поглядывал. Впрочем, как и все чистильщики. Странный мужик этот Фаза, и о прошлом его ничего толком не известно…
Лица Гурбана коснулся заточенный металл. Холодный металл, зябкий. Гуран сглотнул. Вроде и доверяешь человеку, а всё равно не по себе. Что это здоровяк удумал?…
— Слизень.
— Что?
— Слизень, командир. Кто-то на ветке слизня положил. Того, что с течкой. Знал, гад, что мы по следам пойдём — и положил.
Гурбан скосил глаза на пехотную лопатку Фазы, ту самую, от которой у Бека слюнки текут не первый день. На широком штыке извивался паразит, покрытый липкой пахучей субстанцией — будто кто-то на него высморкался и не один раз.
Теперь, когда Гурбан увидел тварь, словно кто-то выключил соответствующий тумблер у него в мозгу — зов прекратился.
— Разве нормальный человек мог так поступить? На ветку слизня пристроить?
— Нормальный — вряд ли. Хотя…
Слизень давно готов был разделиться, но ему для этого нужен подходящий носитель. Или хоть какого-то носитель. Или — даже двух носителя. Где, кстати, тот, что прежде таскал паразита на затылке?
— Там дальше два тушки лежат. Две рыси, большие, красивые. Были.
— Значит, и слизней было два? То есть почти что четыре?
— Верно, командир. Тут где-то ещё один слизень на ветке должен быть. Или два. Притаились, ждут нас. Дальше не пойдём. Опасно. Не стоит оно того, даже если это ракетная база.
— Какие ещё ракеты? Мало ли что Ксю ляпнула с перепугу на причале…
Фаза сбросил слизня со штыка на землю и тут же рассёк его пополам:
— Кесарево сечение. Надо было принять роды.
Он пару раз копнул и сгрёб извивающиеся половинки в яму, засыпал ёё и хорошенько утоптал:
— Принять роды, и сразу заземлить.
— А не выберутся? — засомневался Гурбан.
— Не-а, проверено. — Фаза зашагал назад. Метров через двадцать остановился. — Вот тут они его положили.
— Кого положили? О чём ты?
— Вот тут, — великан указал на землю, покрытую толстым слоем хвои. — Идти не мог, несли его. Двое несли, а один… — Фаза опустился на колено, что-то высматривая. — Не один, а одна. Извини, командир, ошибся. Баба их прикрывала. А потом волокли… И опять несли. До самого джипа. Джип как раз там стоял, где наши ждут.
— Так чего мы тогда по лесу бродим, время теряем?!
…Не прошло и пяти минут, как кавалькада чистильщиков уже мчалась по угробленному временем и непогодой шоссе. Бороду Доктора трепал ветер. Ариец не отрывал глаз от бинокля.
