Запрет на вмешательство - Макс Алексеевич Глебов

На этот раз забирать у нас оружие никому в голову не пришло. Бойцы шестой армии, успевшие подняться на наш холм, вместе с нами отражали налет немецких пикирующих бомбардировщиков, и когда отделение красноармейцев под командой лейтенанта НКВД прибыло за нами, мы уже успели пересидеть в окопах артналет и отбить первую немецкую атаку, бывшую, скорее всего, просто разведкой боем.

— Кто командовал отрядом, отбившим у немцев высоту? — требовательно спросил лейтенант.

— Капитан Щеглов, — вышел вперед наш командир.

— Лейтенант Парфенов, — представился энкавэдэшник. — У меня приказ комдива Соколова сопроводить вас и ваших людей к генерал-лейтенанту Музыченко.

— Ведите, лейтенант.

— Сначала прошу ваши документы, товарищ капитан.

Щеглов молча протянул лейтенанту офицерское удостоверение.

— Сто тридцать девятая стрелковая дивизия, — прочитал вслух Парфенов, едва заметно насторожившись. — Ваши люди тоже оттуда?

— Только четверо. Остальные присоединились к нам в процессе выхода из окружения.

— Мы все еще в котле, — напомнил лейтенант. — Прошу за мной, товарищ капитан. Стоп, а это еще что такое?

— Это пленный бомбардир-стрелок «Юнкерса-88», — пояснил капитан, — захвачен нами при отходе из лесного массива, где оборонялись остатки частей сто тридцать девятой дивизии.

— Ладно, ведите и его. Насчет пленных приказа не было, но в штабе разберутся.

Мы выстроились в короткую колонну. Из нашего отряда в живых осталось одиннадцать человек, включая троих неходячих раненых, которых мы уже передали местным медикам. Посмотрев на их состояние, военфельдшер только покачала головой, и бросил скупо: «Постараемся вытащить».

Лейтенант вел нас через лес, старательно обходя открытые участки местности. Грохот взрывов не умолкал ни на минуту — немцы полностью простреливали территорию котла своей артиллерией, и вели непрерывный беспокоящий огонь. За нашими спинами вновь вспыхнула интенсивная винтовочная пальба, щедро сдобренная пулеметными очередями. Немцы, прощупав нашу оборону, теперь пошли в серьезную атаку на высоты.

Народу в котле оказалось немало. Вычислитель, использовавший данные с орбиты, насчитал около ста тысяч человек. Мы повсюду видели красноармейцев, готовящихся к бою. Среди них было много раненых. Лица я видел разные, но в основном их выражения делились на две категории — мрачная сосредоточенность и апатия. Вторых, к сожалению, было больше. Встречалась и техника, причем немало. Танки, грузовики, повозки, тракторы, артиллерийские орудия… Не меньше я видел и сгоревших машин, разбитых немецкими бомбами и снарядами. В общем, типичная картина военной катастрофы, еще не вступившей в завершающую фазу, но уже очень близкой к ней.

Идти нам пришлось минут сорок. Немецкая авиация за это время появлялась дважды, но оба раза бомбардировщики обрабатывали лес в стороне от нашего маршрута.

— Заберут тебя у меня, Нагулин, — неожиданно произнес, Щеглов, — а я, наивный, хотел оставить тебя в своей роте. Теперь понимаю — не дадут. А ведь для разведки ты подходишь идеально. Подучить тебя, конечно, надо, а то ломишься сквозь лес, как лось…

— Боюсь, вы правы, товарищ капитан, — не стал я отрицать очевидного, — у вас меня не оставят. Помимо прочего, мне еще на множество вопросов ответить придется.

Щеглов лишь молча кивнул, а спустя минуту добавил.

— Ладно, Нагулин, жаль мне, конечно, тебя отдавать, но что смогу, для тебя сделаю. Только когда я генералу про тебя докладывать буду, не вздумай моим словам противоречить, даже если он тебя прямо спросит. Зеленый ты еще, хоть и боец отменный. Но в жизни ты пока, извини уж, мало что понимаешь. Усек?

— Понял, товарищ капитан. Противоречить не буду, — согласился я, подумав, что, наверное, Щеглов прав, и так действительно будет лучше.

Командный пункт шестой армии расположился в блиндажах в гуще леса. Судя по свежим воронкам, и дымящимся обломкам одного из строений, снаряды и бомбы попадали и сюда.

Нас построили напротив самого надежного на вид блиндажа, и лейтенант Парфенов пошел докладывать о выполнении приказа. Через пару минут деревянная дверь открылась, и к нам вышел генерал-лейтенант Музыченко в сопровождении нескольких офицеров. По команде Щеглова мы встали «смирно».

— Товарищ генерал-лейтенант, сводный отряд по вашему приказанию прибыл.

— Представься, капитан.

— Капитан Щеглов, командир разведроты шестьсот девятого полка сто тридцать девятой стрелковой дивизии.

— Вольно, — махнул рукой генерал, — Всего восемь человек? — без предисловия задал он вопрос, посмотрев на наш короткий строй. Его взгляд на секунду задержался на пленном немце, стоявшем чуть в стороне под охраной красноармейца с винтовкой, но спрашивать о нем он ничего не стал.

— Одиннадцать, товарищ генерал-лейтенант, — ответил Щеглов, — троим тяжелораненым оказывается медицинская помощь в вашем полевом госпитале. До боя было двадцать два.

— В окружении давно?

— Уже неделю, товарищ генерал-лейтенант.

— Приказ на штурм высоты двести двадцать семь отдал ты, капитан?

— Я, товарищ командующий. В планировании операции принимали активное участие сержанты Игнатов и Плужников, а также ефрейтор Нагулин.

Музыченко чуть повел бровью при упоминании моего участия в разработке плана, но заострять на этом внимания не стал.

— Немецкую минометную батарею тоже вы уничтожили?

— Да, товарищ генерал-лейтенант. Она располагалась на пути к высоте. Оставлять ее у себя в тылу мы не могли.

— Кто стрелял по бомбардировщикам? И из чего?

— Противовоздушной обороной высоты после ее захвата по моему приказу командовал ефрейтор Нагулин. Он же лично вел огонь по самолетам противника из трофейного противотанкового ружья, — капитан кивнул на стоящее передо мной на земле «панцербюксе».

— Ефрейтор? — удивление на лице Музыченко приняло более явную форму.

— Он уникальный стрелок, товарищ генерал-лейтенант. И, как показал опыт предыдущих боев, хорошо справляется с командованием подразделением размером до взвода.

— Ефрейтор Нагулин, выйти из строя!

— Я сделал два шага вперед.

— Один бомбардировщик сбит над высотой двести четырнадцать, и еще один поврежден, — задумчиво произнес Музыченко, — это твой личный счет, ефрейтор. Еще один пикировщик сбит над высотой двести двадцать семь коллективным огнем организованной тобой противовоздушной обороны. Я ничего не упустил?

— Нет, товарищ генерал-лейтенант, — четко ответил я.

— Товарищ командарм, разрешите? — вклинился Щеглов.

— Говори, капитан.

— Позавчера ефрейтором был сбит еще один бомбардировщик — «Юнкерс-88». Нам удалось захватить одного из членов экипажа, выпрыгнувшего с парашютом, — капитан указал на пленного немца в летном