в Сол-Меридию и присягнуть Его величеству Зейну Ворлиару, как и все аристократы Виреборна.
— Вы ошиблись, моя жена никакая не графиня Хомсфрид. Вы обознались.
— Да? — наигранно удивился барон. — А кто же она?
— Она дочь фермера, ее имя Анна Боуль.
— Анна Боуль, — снисходительно улыбнулся барон, — дочь фермера. Жена, — он подцепил пальцем знак шестигранника на груди Хагена, — многогранника. И мать двоих прекрасных рыжих детей.
Он первым делом уставился на Эл, потом взглянул на Тай, выглядывавшую из-за спины матери, и перевёл взгляд на меня. На мне его взгляд задержался дольше, а после что-то странное мелькнуло в его взгляде:
— Глазам своим не верю! — с восхищением и злорадством воскликнул он. — Что это, Элайна Хомсфрид? Эта твоя дочь, которую ты носила во времена восстания Теней, — он ткнул пальцем на Тай, — а этот?
— Я родила двойню! — с вызовом воскликнула Эл.
— Двойню, значит? — злобно оскалился барон. — А мальчишку ты родила от Магнуса Девангера? Иначе как объяснить такое поразительное сходство?
Больше мешкать было нельзя. Я рывком отодвинул Хагена и шагнул вперед. Огонь, до этого теплившийся на моих пальцах, полетел прямо в лицо барона, он вскрикнул и успел увернуться. Атака огнем смазалась и лишь слегка опалила барону брови и щетину.
— Схватить их! Живыми можно не брать! — крикнул барон Олдбери и гвардейцы ринулись на нас, попутно доставая кинжалы.
Я отступил на шаг и призвал к грани ветра. Порывом мощного воздушного потока швырнул на них кровать, откидывая всю троицу назад.
Хаген тоже не мешкал, успел ветром вырвать у одного из стражников кинжал, перевернуть и вонзить его прямиком в глазницу гвардейцу.
Второй гвардеец хотел было кинуть в ответ кинжал в Хагена, но я хлестнул его разрушением, оставив на руке пузырящуюся рану и заставив выронить кинжал. А Хаген тут же подхватил кинжал и перерезал им гвардейцу горло.
Барона не было видно, его приложило кроватью, и он находился еще под ней. Но в этот миг что-то произошло. Из-под кровати по полу и по стенам поползли черные, густые тени.
— Не приближайтесь к теням, — велел я остальным.
Но остальные и так догадались, что происходит, начав отступать к стене.
Против грани теней действует только свет. И Хаген, и я это знали. Свет одна из способностей грани создания. Я призвал к ней.
Мои руки начали светиться изнутри, как и руки Хагена.
Некро-мастер бросил луч света себе под ноги, заставив быстро приближающуюся тень отпрянуть. Но этого было недостаточно. Луч не сработает против быстро заполоняющих комнату теней, они задушат нас и разорвут на части, не успеем даже опомниться. Против надвигающейся тьмы сработает только всепоглощающий свет.
Я не сразу понял, что призвал столько света, что теперь весь светился изнутри, и освещал комнату словно солнце.
— Закройте глаза, спрячьтесь! — крикнул Хаген Тай и Эл.
А я сделал шаг вперед, заставляя тени отступать.
Я засиял еще сильнее — теперь из-за яркого света я почти ничего не видел. Я знал, что кровать, за которой прячется барон, впереди, и шел к ней, пытаясь не опалять светом прячущуюся позади меня семью.
Послышался звон битого стекла, наверняка Хаген догадался разбить окно, чтобы помочь Эл и Тай выбраться наружу.
А я продолжал медленно приближаться, готовясь вслепую атаковать барона, как только окажусь рядом. Светом я его не убью, даже если отодвину кровать. Слишком долго и неэффективно. Мне придется отпустить свет.
Я уперся коленкой в преграду. Ухватился руками за край перевернутой кровати и дернул ее, попутно отпуская грань сотворения.
В этот миг в руку вонзилось что-то острое, боль пронзила от ладони до плеча. Я не понимал, что происходит, я все еще был ослеплен светом.
Я схватился за руку, горячая кровь сочилась под пальцами, трех пальцев не было на месте.
Не помня себя от ярости, целой рукой я ухватился за кровать и швырнул вперед, в надежде, что придавлю барона.
Зрение ко мне вернулось, и теперь я увидел быстро надвигающиеся на меня тени.
Я отступил, споткнулся о тело мертвого гвардейца и упал назад. Нужно было действовать быстро, и я выхватил кинжал из глазницы гвардейца, попутно скидывая мощным порывом ветра кровать, отодвигая ее от барона.
Тени были уже у моих ног, заставляя невольно подтягивать их к себе. Лицо барона было напряженным, глазницы заполонила черная пелена. Он не видел меня, он управлял тенями и только чувствовал жизнь.
Я бросил в него кинжал, подхватывая ветром. Сейчас мне как никогда нужна была точность, которой я так и не овладел.
Кинжал на всей скорости преодолел комнату и вошел по самую рукоять барону в лоб.
На миг он застыл, словно в недоумении, тьма быстро исчезла из его глаз, а тени начали уползать обратно к своему создателю. До этого сидевший барон покачнулся и опрокинулся на спину.
Я какое-то время смотрел на него, словно бы ждал, что тот еще может подняться. Затем боль в руке вновь напомнила о себе и вывела меня из ступора. Кровь хлестала слишком сильно, заливая все вокруг, нужно было что-то делать.
— Хаген, — позвал я.
Никого из семьи в доме не было, но я знал, что они прячутся за стеной под окном.
— Ты его убил? — первой послышался голос Элайны.
Я оглянулся и слабо улыбнулся.
Все трое стояли в окне и глазели на разгромленную спальню. Первой увидела, что я ранен Тай-Тай.
— Теодор, — она ловко впрыгнула в окно и поспешила ко мне. — Твоя рука, — она напряженно уставилась на меня, и с сочувствием добавила: — Тебе больно? Твои пальцы, нужно срочно промыть и перевязать! Я могу попробовать исцелить, как тогда с птичкой.
Тай и впрямь несколько месяцев назад открыла в себе грань целительства и смогла вылечить повреждённое крыло синицы. Но там была всего лишь небольшая рана на меленьком крыле, да и мне нельзя заживлять эту рану. Я всерьез намеревался вернуть свои пальцы.
Я зажал целой рукой посильнее рану.
— Найди мои пальцы, — велел я, — нужно их пришить.
В том, что они приживутся, я даже не сомневался, у адамантийцев регенерация не как у людей. А вот если так и оставить, новые пальцы придется отращивать не меньше полугода. Тай в замешательстве уставилась на меня, какое-то время мешкала, словно бы желал спросить, каким образом это поможет, но не стала этого делать, а ринулась на поиски пальцев.
К тому времени в комнате уже были Хаген и Эл. Эл так и осталась стоять у окна, отрешенно осматривая комнату, а Хаген нервно ходил от трупа к трупу, проверяя, точно ли
