черты, — она кивнула на рукоять шпаги. — Ведь Кренс ар Дорк знает твою тайну.
— Знает, — не стал отпираться Головин. — Только ты уверена, что она тебе нужна? Ведь я возьму с тебя клятву кровью, знаешь ведь, как она работает, да? Во многих знаниях много горя.
— Как красиво сказано, — восхитилась Ирана.
— Не мое, — честно признался Головин. — Не помню, где услышал.
— Не важно, все равно здорово сказано. И да, я знаю, как работает клятва крови.
— Готова рискнуть жизнью?
Женщина несколько секунд размышляла, потом решительно кивнула.
— Хорошо, — Головин вытянул левую руку, на которой на безымянном пальце был перстень с алым кристаллом.
— Мне нужно, чем можно кровь пустить, — немного виновато произнесла исследовательница. — Я, видишь ли, к мужчине вино шла пить, так что, все, что для меня является повседневным набором, осталось вместе с артефактным поясом висеть на стуле в моем шатре.
Головин усмехнулся и вытащил из гнезда один из клиньев, его остроты было вполне достаточно, чтобы проколоть палец.
— Держи. Если хочешь, могу дать нож, но пары капель тебе будет достаточно.
Ирана кивнула и выставила свою левую руку, где на безымянном пальце тоже был артефактный перстень, только поизящней. Она проколола палец на правой руке, потом посмотрела на Головина.
— Я — Ирана ар Кей из младшего рода семьи Дорк, клянусь своей кровью, что никто и никогда не узнает от меня то, что расскажет мне о себе Павл Мираж, будь то человек, или объект, кроме него самого, если я захочу что-то спросить. И пусть клятва убьет меня, если я нарушу ее. — Она капнула кровью сначала на свой кристалл в перстне, а затем на тот, что был на пальце у Головина.
— Принимаю клятву, — выдал Павел, и кровавая нить, возникшая из неоткуда, связала оба кольца.
Несколько секунд они с Ираной смотрели на нее, вот она истончилась до толщины волоса, а потом исчезла. Но и капитан наемников, и аристократка из младшего рода знали, что связь эта никуда не делась. Даже без перстней она останется на веки, они всего лишь активаторы.
— Рисковая ты, — усмехнулся Головин.
Ирана пожала плечами.
— Мне страсть, как интересно.
— Любопытство тебя когда-нибудь погубит.
— Возможно, но я такая, какая есть. Слушай, Павл, а что бы ты делал, если бы тебе и твоим людям удалось бы выбраться с этого острова? Они ведь наверняка начали бы болтать, они прекрасно понимали, что все, что ты продемонстрировал днем, выходит за грань их знаний о силе.
— Я не думал об этом, — покачал головой Мираж, — когда все закончилось, я понял, что засветился по полной. Но мне почему-то казалось, что эта проблема уйдет сама собой, и я оказался прав, я сомневаюсь, что в лагере кто-то смог выжить. И даже если бы этого не случилось, нам предстояло найти и уничтожить врага, а значит, это новые потери. Скорее всего, мы бы все легли, в попытках пройти город. Но я сожалею о гибели моего отряда, это были отличные парни.
— Мне тоже, — неожиданно произнесла Ирана. — Знаешь, я работала с наемниками, они сопровождали меня в пару неприятных мест, так вот, они были больше похожи на бандитов, а твои люди ближе к гвардии рода, умелые, вышколенные. Я думала, что нам не пережить бой днем, но твои люди оказались великолепными бойцами, хотя, надо признать, без тебя бы немногие из них пережили его.
— Да, я отбирал к себе в отряд лучших. Итак, госпожа, вы готовы услышать историю, которую поклялись сохранить в тайне?
— Слушаю вас внимательно, господин Павл.
Головин хмыкнул, и принялся рассказывать спутнице ту же историю, которую неделю назад рассказал Кренсу.
— Невероятно, — когда он закончил, подвела итог Ирана. — Кто же ты?
— Без понятия, но я владею телекинезом на недоступном для всех остальных уровне. — Головин вытянул руку в сторону вагонетки, полной сырья, и притянул к себе обломок, после чего запустил его в противоположенную стену, в разные стороны полетели осколки. — Чтобы это скрыть, мне создали перчатку.
— И ты не знаешь, кто были эти ученые в лаборатории? Ведь те, кто ее организовал, могли повторить эксперимент.
— Возможно, — согласился Головин, в тайне веселясь, ведь тот, кто его сюда отправил, четко сказал, на всю вселенную нашлось всего двое. — Но возможно, мне удалось уничтожить все их разработки, а мои собратья, прежде чем погибнуть, уничтожили команду ученых. Так что, если они и смогут вернуться к исследованиям, им придется начинать заново.
— Ты невероятный, — произнесла Ирана. Она резко качнулась вперед, ухватив его за ворот рубахи, и впилась ему в губы страстным, настойчивым и долгим поцелуем.
Головин ответил на этот требовательный, жадный поцелуй. Он притянул ее к себе, прижимая к телу. Он давно понял, что она положила на него глаз, еще тогда на пирсе, когда она пристально его изучала, думая, что он не видит. Да, она ему понравилась, вот только была одна проблема, они из разных миров, и эти миры могли соприкасаться, но не могли стать единым целым.
Ирана отпрянула, глядя ему в глаза, губы ее покраснели.
— Давно меня так не целовали.
— И не будут, — усмехнулся Головин. — Давай поговорим серьезно. Ты аристократка, пусть и младшей ветви, я обыватель с патентом полного капитана империи, нет у нас с тобой будущего. Поэтому этот поцелуй, каким бы невероятным он не был, первый и единственный. Я встретил однажды беззубую старуху по имени Марта, когда-то она отказалась от рода, чтобы любить, она ни о чем не жалеет, но его уже нет на свете, и теперь она доживает свои жизнь в маленьком городке, якшаясь с бандитами и подселяя к себе тех, кого они приводят к ней. Вы — аристократы империи, имеете много власти, для простых людей вы небожители, но, в отличие от них, вы не властны любить тех, кого захотите. Ведь наверняка твоя свадьба уже распланирована. Кстати, я удивлен, что ты еще не замужем.
Несколько секунд Ирана сверлила его злым взглядом, а потом ее плечи поникли, и она, уткнувшись ему в грудь, разревелась. Из всхлипов и невнятного бормотания он понял, что она уже была замужем, он погиб несколько лет назад вмести с их сыном, ноирдан сожгли гвардейцы вражеской семьи, и она была вынуждена вернуться в свой род. И вот теперь отец хотел выдать ее замуж за одного из представителей младшей ветви клана Ареет. Головин ничего не сказал, только гладил рыдающую женщину по волосам, хотя прекрасно слышал разговор на пирсе, несмотря на шум волн, его великолепный слух не подкачал, и он знал, о чем Ирана говорила с Терэгием.
— Он сопляк совсем,
