Превосходство - Макс Крынов

Ну вот и ладно.

Пока разговаривали, дошли до нужного места. Двухэтажное заброшенное общежитие. Стены подпалены — кто-то развлекался, бросая стеклянные бутылки с бензином. Входной двери нет, вместо нее деревянный щит.

Пока Катя разглядывала дом, я успел призвать шкатулку и надеть браслет для телепортации — второй находился на руке моего второго тела на Островах. Лучше иметь средство отступления на крайний случай. Туманный Кошмар — та еще гадость.

— Поможешь? — Протягиваю девчонке телефон.

— Да, конечно. Как тебя снимать?

— Да на обычное видео, как умеешь. Просто иди за мной и снимай, а дома я уже обработаю. Добавлю эффе-ектов разных, осветлю его — сделаю все, как надо. Своим телефоном можешь подсвечивать.

Я отодвинул щит, повел рукой, приглашая девушку пройти первой, и задвинул щит за нами. Мы пошагали по пыльному темному коридору. Мой телефон работал в качестве камеры, телефон Кати в качестве фонарика.

Катя снимает.

— Дамы и господа, сегодня мы с Катей, моей хорошей знакомой, исследуем заброшенное здание, которое во время двухтысячных назад было местным студенческим общежитием. История этого места довольно проста и незатейлива, и она расскажет об одном мальчике. Мальчик был нежеланным ребенком. Он ощущал враждебное отношение родителей, которые не планировали детей, и сам вырос бесчеловечным.

Останавливаюсь посреди коридора, достаю мел и ловко вычерчиваю знаки на полу. Меня будто что-то направляет, подталкивает руку, не давая ошибиться. Заляпанный грязный пол расцветает белыми штрихами, будто порезами.

— А можно себя снять?

— Да, попробуй.

Катя переключает камеру, смотрит в телефон и разочарованно вздыхает:

— Черт… Выгляжу, как растрепанная барабашка. Мы же сможем это переснять позже?

— Да, конечно, — киваю. — Только давай переснимем уже после того, как закончим?

Ничего мы «после» не переснимем. Вряд ли нервы Кати окажутся столь железными, что она согласится что-то снимать после увиденного.

— Так, а это ты сейчас что делаешь? — Спросила девушка.

— Последние штрихи, — сказал я, ставя свечку. — Это для антуража. И давай пока закончим с вопросами? Все-таки это в сеть попадет, и мне хочется напустить мистики, чтобы люди сами сделали вывод, что это ритуал.

— Хорошо, извини. Это тогда тоже переснимем. Если хочешь, я заново сниму все, только молча.

— Нет, не нужно.

Как только я зажег свечу, по спине прополз холодок. Судя по лицу девушки, она почувствовала то же самое.

— Все в порядке? — Заботливо спрашиваю я, косясь в угол. По углам теперь клубился туман, но видел его только я — когда на туман наводила фонарь Катя, тот исчезал.

— Да, нормально, — спокойно пожимает плечами девушка.

Мы дошли до конца узкого коридора, и оказались в большом пустом холле. По затылку пробежались мурашки — когда я бывал здесь пару лет назад, в конце холла была лестница. Значит, ритуал уже сработал, и этот холл находится не на Земле.

Сквозняков не было, а вот холодок ощущался. В воздухе едва уловимо пахло жаренным мясом. Я не стал разбираться, откуда прилетел этот запах, с какого-нибудь далекого ресторана или с потустороннего мира — просто решил включить запах в историю, переплетая его с фактами.

Катя была спокойна: молча осветила холл и посмотрела на меня, будто спрашивая — куда дальше? Киваю ей на второй коридор и продолжаю историю.

— Странности начались, когда ему было восемь — домашние животные этой семьи пропадали, а потом их находили мертвыми в мусорных баках за домом. Мальчик сознался — ему интересно, что находится внутри них, что заставляет их работать. Услышав такое откровение, отец, который несмотря на свое отношение к сыну, ни разу не поднимал на него руку, ремнем высек парнишку до крови. Ему казалось, он выбивает дурь из сына, но на самом деле он выбивал из сына человечность.

После этого отца стали мучать кошмары. Просыпаясь ночью, мужчина видел в дверном проеме худенькую фигуру сына. Ужас охватывал и сковывал главу семьи так, что встать или закричать он не мог — тело не повиновалось.

Когда мальчику было четырнадцать лет, в окрестных домах не осталось бродячих собак и котов — если животное выходило за пределы квартиры, оно пропадало, а потом мертвую тушку находили в мусорных баках. Зачастую у животного не было лапы, головы, языка, а безумный парнишка почти перестал есть дома, хотя рос, будто на дрожжах. Подростку никто из соседей ничего не говорил — его боялись даже родители. Милиция провела пару бесед с ребенком, а потом развела руками — никто не видел, как подросток похищает или убивает животных, камеры в квартале кто-то разбивал, а сам паренек, наученный розгами отца, все отрицал.

Когда пареньку исполнилось шестнадцать, его отправили в колледж, а сама семья спешно продала квартиру и уехала втайне от подростка. И пусть ему выделили место в общежитии, денег на проживание ему никто не оставил, как и не научил, как эти деньги зарабатывать. Другие студенты покупали лапшу на деньги родителей, но наш паренек страдал от жуткого голода — он хотел есть, ужасно хотел есть, но у него не было денег, чтобы купить нормальную еду. Животные ему уже приелись, от их мяса студента выворачивало. Он пытался узнать, где можно заработать денег и купить самой обычной еды, вот только в городе не было работы для подростка, а товарищи по общежитию вскоре перестали угощать вечно голодного соседа.

Голос охрип. Я откашлялся, оглянулся на Катю. Студентка снимала меня и не показывала беспокойства. Тогда я продолжил.

— Когда студенты начали пропадать, никто не забил тревогу. Юноша выбирал людей без семей, которых никто не хватится. Вместе с людьми он забирал и вещи, обставляя исчезновение как побег. Когда его все-таки поймали, он невинно улыбался и пожимал плечами. Говорил, что просто был голоден.

— Парня увезли в участок, — неожиданно добавила Катя. Хотела бы я сказать «и больше в этом месте он не появлялся», но в этом общежитии с того самого дня начали происходить необъяснимые вещи. Каждую ночь общежитие наполнялось запахом жаренного мяса. Священник, которого пригласил комендант общежития, отказался заходить за порог, а в полночь студенты видели человека с громадным молотком для отбивания мяса. История этого места закончилась пожаром — благо, все успели выбежать из общежития.

Запах жаренного мяса хлынул на нас с новой силой. Черт! Надеюсь, идиотка не создаст нечто неубиваемое.

— Кто-то говорил, что засранца нужно было просто убить, благо он был