Не в силах обуздать раздирающие изнутри чувства, ощущая лишь неодолимую потребность двигаться, защищаться, действовать, он развернулся и, ускоряя шаг, вошел в страшный, изуродованный разлом улицы. Голова отчаянно кружилась, калейдоскоп мыслей складывал полузабытые образы, трудно было поверить, что сутки назад этот человек, все еще сгорбленный, бледный, с воспаленными, запавшими, слезящимися глазами, не жил, а существовал.
Что-то очнулось внутри под адским прессингом морально-информационного удара.
Савва уже не пытался отмахнуться от окружающего, не пытался его постичь, он с удивлением и некоторой опаской воспринимал идущий изнутри порыв, не понимая, что делает шаг навстречу опасности, тысячекратно превосходящей все мыслимые страхи…
…Он не оглядывался, уже позабыв о Хистере, но тот лишь секунд двадцать картинно сидел, изображая оскорбленную добродетель, а затем вдруг засуетился, уже не хватаясь за разбитую скулу, понял, что Савва уходит, оставляя его один на один с необъяснимым несчастьем, обрушившимся на город, вмиг сровнявшим мегаполис с землей.
— Эй! Хантер! Подожди! Я с тобой!
Савва остановился.
— На кой ты мне сдался?!
— Я с тобой!
— Зачем?!
— Не бросай! Хантер, не бросай меня!
— Ну, хорошо. — Савва внезапно смягчился. — Только не ной. И запомни, никакой я не Хантер! Савва меня зовут!
Хистер присмирел, обломался, но в затравленном взгляде подернутых поволокой глаз таился все тот же лихорадочный, истеричный огонек.
— Пошли, — буркнул Савва. — Не отставай.
— А куда мы?
— Тут недалеко. Шевели ногами!
— А спасатели?
— Там спасателей подождем, — неопределенно буркнул Савва, углубляясь в страшное изломанное ущелье улицы.
У Хистера не осталось выбора. Он жутко боялся остаться один и потому поплелся следом, сверля спину Хантера недобрым взглядом.
* * *
Два часа они, выбиваясь из сил, пробирались через руины.
Если Савва и представлял себе ад, то по всем признакам тот выглядел именно так. Огрызки зданий, образующие стены рукотворного ущелья, источали дым. Улицу пересекали застывшие волны вздыбившегося асфальта, из-под земли сочилось красноватое сияние, кое-где били искры от оборванных проводов, смывая бетонную пыль, бежали ручьи, вытекая из трещин, где таились разорванные городские коммуникации.
Самым страшным, конечно, были не руины.
Десятки сгоревших машин, в кабинах которых истекали зловонным дымом обуглившиеся человеческие тела, встречались почти на каждом шагу.
Савва закрывал лицо оторванным от рубашки, смоченным в воде куском ткани. Желудок давно опустел, его содержимое осталось еще в самом начале улицы. Взгляд постепенно холодел, впитывая тысячи фрагментарных подробностей произошедшей катастрофы, наступали моменты, когда хотелось лечь и не двигаться, выть, царапая изуродованную землю, выть от бессилия, от невозможности что-то изменить, ведь время не отмотаешь назад…
В очертаниях руин с трудом угадывалась знакомая с детства планировка кварталов и улиц.
Он шел, больше полагаясь на наитие, уже потеряв надежду, но движимый губительным стремлением убедиться, что два человека — жена и дочь, которых он выбросил из своей жизни, как выбрасывают старую одежду, уже не нуждаются в помощи.
Сознание сконцентрировалось на их образах.
Сейчас не вспоминались отвратительные, бессмысленные скандалы и склоки. Возможно, его рассудку просто было не на что опереться в рухнувшем мире?
…Хистер, не поспевающий за Саввой, плетущийся сзади, что-то бубнящий себе под нос, внезапно остановился.
— Хантер! — срывающимся на визгливые ноты голосом закричал он.
Савва остановился.
— Хантер, туда нельзя! Посмотри! Я нашел!…
Савва, заблудившийся в своих тяжких мыслях, не сразу понял, что именно отыскал Хистер. Пришлось возвращаться.
На перекрестке дыбились волны асфальта. Фрагменты зданий казались кадром, выхваченным из фантастического фильма: необъяснимым образом они внедрились друг в друга, создавая невозможные с точки зрения здравого смысла сюрреалистические конструкции.
Отброшенные на тротуар, громоздились выгоревшие дотла машины. Чуть правее, презирая законы физики, на уровне второго-третьего этажей, в текучем, клубящемся облаке пыли с резко очерченными, а не размытыми границами, парило несколько крупных обломков металлических конструкций.
Савва, до этого не замечавший подобных явлений, застыл, раскрыв рот.
Из секундного оцепенения его вывел Хистер.
— Посмотри! — Слово прозвучало резко, словно рядом кто-то разорвал лист плотной бумаги.
Савва обернулся.
На противоположной стороне улицы стоял помятый, но не сгоревший микроавтобус с эмблемой МЧС.
Обе передние двери были открыты, за ними, в глубине салона, виднелись тела двух людей, облаченных в защитную экипировку.
На поясе одного из них был закреплен непонятный прибор, издающий частое, заполошное попискивание.
Приблизившись, Савва, преодолев дурноту, присел на корточки.
— Что это? — спросил он, глядя на миниатюрный дисплей, где мигали цифры и пульсировали надписи на иностранном языке.
— Дозиметр! — панически просипел Хистер. — Радиация! Туда нельзя! Убираться отсюда надо! Рвать когти!
Савва ничего не ответил. На поясе спасателя был прикреплен футляр нанокомпа. Он как-то раз видел подобную модель, даже прочел сопроводительную аннотацию, пялясь через витрину магазина. Комп с интегрированной электронной картой и кучей разных наворотов. Такими специализированными «наладонниками» оснащались медики, спасатели, пожарные, милиция.
Аккуратно вытащив нанокомп из футляра, Савва убедился, что тот работает. Прокрутив электронную карту, он с удивлением обнаружил, что на ней отображены некоторые катастрофические изменения, коснувшиеся города. Вероятно, в первые секунды или минуты катастрофы связь со спутниками еще не была нарушена, и данные обновились в режиме онлайн.
Северо-восточные кварталы оказались густо заштрихованными — судя по поясняющей надписи, радиационный фон там превышал норму в десятки раз — катаклизм разрушил крупный завод, выпускавший топливные элементы для атомных станций.
Савва положил комп в карман куртки, обернулся и, не найдя взглядом Хистера, негромко окликнул:
— Где ты?
По другую сторону микроавтобуса слышалась невнятная возня, сопровождаемая сопением. Обогнув машину, Савва увидел, что Хистер сдирает защитную экипировку с мертвого тела спасателя.
— Сдохнем тут… Сдохнем… Сдохнем… — бубнил он.
