- Почему?
- Ваш сектор Галактики был проклят. Вы были на краю. Имелась значительная угроза полного поглощения смыслами Изнанки.
- Почему никто нам не помог?! – вознегодовал я.
- Не было ни одной возможности изгнать тех, кого вы называете шептунами, - пояснил Возничий. - Они определили структуру пространства вокруг вас. Закрыв вход для всех, кроме них самих.
- Как же мы выбрались?
- Вы нашли три узла информационной разверстки, - Возничий прямо сыпал терминами, которые вполне понятны во «Фрактале». - И вам помогли.
- Кто?
- Мы не знаем. Но те, кто сильнее нас. Они могут невозможное для нас. И для Изнанки.
- И теперь мы открыты всем ветрам? – спросил я настороженно.
- Вы уже запустили процесс обновления стихий. Скоро будете открыты Колеснице. Новой информации. Новым технологиям. И Сотрудничеству!
Из дальнейшего я понял, что Великое Кольцо обещает предоставить нам технологию пространственных прыжков, пока что только первого уровня, так, чтобы можно со временем добраться до ближайших звездных систем.
Почему сразу не осчастливить всеми достижениями Галактики? Человечество пока только вступает в область Великого Кольца. И, если его цели действительно соответствуют декларируемым, тогда пройдут века, прежде чем уровни вибрации и развития позволят нашей цивилизации полноценно участвовать в общем деле и стремиться к общим целям. Каждый технологический шаг наверх должен подтверждаться повышениям уровня Осмысления и Долга.
- Когда мы дойдем до технологии Вложенных миров? – осведомился я.
- Это еще очень не скоро, - ответил Возничий. - Мы сами бредем там ощупью… И еще, в знак единства, мы передаем вам сокровище Первых.
- Первых?! – изумился я. - Помню их наследие по прошлому воплощению.
Перед глазами, будто наяву встала Планета фрактальных узоров. Которую чуть не повредили чужики.
- Уходя из Галактики, Первые оставили точки гармонизации, - пояснил Возничий. – Которые связывают воедино ткань миров смыслами и истинной геометрией. Мы готовы пробудить его силу.
- Это не опасно?
- Для вас опаснее, если вы не пробудите ее. Изнанка ушла. Но она никогда не откажется от вас. Вам нужна помощь. Нужна проснувшаяся машина Первых.
- Где эта машина? – осведомился я, уже предугадывая, какой будет ответ.
Возничий совсем человеческим жестом ткнул своим длинным пальцем вниз. Под нами была поверхность Титании.
И тут же Треугольник устремился вниз. Поверхность будто прыгнула нам навстречу, захватив весь обзор.
Мы зависли в паре десятков метров над ледяной равниной.
Треугольник крутанулся вокруг своей оси. Но показалось, что крутанулся весь мир, поскольку инерция и гравитация внутри не работала.
- С машиной Первых мы вошли в ритм взаимодействия, - сообщил штурман.
Мир поплыл. Звезды поблекли. Небо стало отливать сиреневым оттенком. Знакомые фокусы. Переход на иные вибрации.
- Началось, - продолжил штурман.
Мы вынырнули в нормальную реальность.
Внизу, прямо под нами, серая поверхность спутника Урана начала расползаться, как диафрагма кинокамеры, отрывая проход куда-то вглубь.
Мои соратники, пытаясь подавить уже, казалось, не способное вмещать больше информации удивление, только озирались, выпучив глаза. Они не слышали нашего разговора. Не понимали, что происходит. Но знали главное – не лезть, не дергаться, расслабиться и не отсвечивать, пока не позволят и не спросят.
Неожиданно итальянец резко провел ладонью по лбу. Сорвал перчатку. И, покачиваясь, встал. Повернулся ко мне спиной.
И тут же в ухе заверещала бусинка динамика. Я услышал взволнованный, на грани паники, голос Волхва:
- Старьевщик! Эфирные датчики только что показали - машина Изнанки активизирована! И активизирована на корабле Иных! Доппельгангер с тобой!
А я уже знал это. И принялся действовать…
Глава 42
Перво-наперво я заорал, что было силы, в ментальном пространстве:
- Тревога! Враг!
Одновременно вскочил и кинулся на Ламберто.
Он, собака такая, даже не обернулся. Вокруг него образовалось какое-то грязно-бежевое и мелко полосатое, словно вельвет, свечение. На которое я и наткнулся, как на обитую подушками стену. Меня с силой откинуло назад, так что я едва удержался на ногах.
Я видел, как итальянец сдавливает кисть своей руки, оставшуюся без перчатки. Он вскрикнул от боли. И выдавил из кожи небольшой голубой кристалл. Послышался его торжествующий диковатый рев:
- Виктория!
И бежевое свечение вокруг него стало плотнее.
Тут я оценил свой позорный провал во всей красе. Похоже, этот кристалл был в медальоне итальянца, который он, как личную вещь, протащил на борт. Его проверка ничего не дала. А перед визитом первого рукопожатия он как-то внедрил его себе под кожу и со спокойной совестью отдал пустой медальон безопасникам. Кристалл – орудие Изнанки! Притом, похоже, страшной силы!
Я знал, что в Треугольнике полно защитных систем, способных располосовать на куски или обездвижить в патоке силового поля любого нарушителя. И видел, как эти системы сейчас задействовали на всю катушку.
На меня свалилось ощущение дежа-вю. Все повторялось, только в этом новом прочтении старой пьесы действующие лица поменялись местами. Тогда, в прошлой жизни, на звездолете, зависшем над похожим артефактом Первых, в такой же рубке, системы безопасности работали по мне. И ничего не могли со мной сделать. Сегодня они лупили по моему врагу… И тоже ничего не могли сделать.
Бортовой контролер звездолета отлично видел врага. Вот только, лупя всеми огневыми и иными средствами, делал все, чтобы случайно его не задеть. Зеленый силовой кокон накрывал не итальянца, а пространство чуть в стороне. Лучи били повсюду, но только не в нарушителя. Кристалл, похоже, сбивал работу систем корабля.
- Ламберто, что ты творишь?! – во весь голос заорал я.
Итальянец обернулся ко мне, будто с трудом узнавая меня. Вперился глазами. И широко улыбнулся.
Лицо его расплывалось. Сглаживалось. И на его месте возникало нечто иное.
Секунда. Другая. И новое лицо оформилось.
Передо мной стоял Католик! Точно такой, каким я его помнил по прошлым инкарнациям. Готов был поклясться, что он тоже помнит меня. Он же помнящий!
Потом на него бросился главный инженер. Порыв был отважный, но бесполезный. Католик сделал одно движение рукой, и ударом защитного поля смахнул нападавшего, как муху, так что тот потерял сознание. И вопрос еще, остался ли он жив.
На Католика вновь посыпались лучевые удары и попытались накинуть силовой купол. Но он только улыбнулся. А потом плавно провернулся вокруг своей оси, подняв руки и чем-то напоминая сейчас турецкого танцора-дервиша.
С его пальцев посыпались черные звезды, похожие на оружие японских ниндзя - сюрикены. Конечно, это были не сюрикены. Просто так выглядели сгустки темной непонятной силы. Они впивались в тело корабля, становившееся в месте удара видимым. И от них разбегались волны.
Ментал прорезал крик боли Пилота. Вскочивший на ноги Возничий тоже покачнулся и едва не упал.
- На том попрощаюсь! – крикнул Католик.
Я стиснул зубы, ожидая, что, как и я тогда, Католик просто исчезнет и тут же окажется у цели на поверхности. Но не тут-то было. В лучших драматических традициях светящийся бежевый кокон просто стал медленно погружаться вниз. Будто на его пути не было металла рубки, корпуса. Для пущего эффекта Католику не хватало только демонически расхохотаться и оставить запах серы.
И вот он уже парит над поверхностью Титании, медленно опускаясь туда, где разошлись створки диафрагмы.
А ведь эта сволочь полагает, что выиграла. Но есть еще козыри в рукаве и у меня. Пусть и небольшие.
Ударом ладони по предплечью я врубил экстренный закрытый канал связи. И объявил:
- Отделившийся от звездолета объект уничтожить!
Звякнуло в наушнике. Принято.
