Стрелы Сехмет - Михаил Ежов

— Давай быстрее, красавчик! — Мила оттащила меня к умывальнику и включила воду.

Я сполоснул лицо, а она в это время достала из стенного шкафчика тюбик со специальным гелем.

— Вытрись, — она кивнула в сторону полотенца. — Теперь не дёргайся, — девушка несколькими точными движениями смазала мои раны. — Теперь нормально.

Мы вернулись к Карлу и втроём прошли за прозрачную ширму.

Марина лежала на животе, на лице у неё была пластиковая маска, от которой тянулся гофрированный шланг — Мила уже начала анестезию. Аппарат сам регулировал нужную дозу лекарства, показатели выводились на специальное табло. Карл проверил их, прежде чем подойти к той временной нашлёпке, которую сделала на спине Марины Мила. Он взялся за неё двумя руками и поднял. Положив на пол, отпихнул ногой, чтобы не мешала.

Спина у Марины представляла собой сплошное кровавое месиво. Я почувствовал тошноту и приступ страха: что, если она не выживет⁈ На что способен этот рыжий мужик, чей гараж набит неизвестно откуда взявшейся медицинской аппаратурой?

Карл поднял глаза на Милу и спросил:

— В счёт долга?

— Да, — ответила та.

Хирург удовлетворённо кивнул и взялся за инструменты.

— Работы тут море! — пробормотал он. — Хорошо, что у меня всегда есть запас имплантов и синтетики. Обработай позвонки с двенадцатого по двадцатый, а потом достань вот что, — далее он называл какие-то аббревиатуры, цифры и номера, а также термины, которые ни о чём мне не говорили. Зато Мила отлично понимала, что ему нужно.

— Вытащи из-под стола ящик, — толкнула она меня в плечо.

Присев, я увидел здоровенный металлический сундук и выволок его на свет. Мила откинула крышку и принялась рыться в содержимом, вытаскивая имплантаты, упаковки вен, связок и мышц.

Судя по всему, Карл оперировал регулярно, причём весьма тяжёлые случаи. Теперь, за столом, он держался очень уверенно, так что стало ясно: опыта ему не занимать. Мила, похоже, тоже в своём приятеле не сомневалась. Я позволил себе слегка расслабиться. Но вскоре оказалось, что напрасно, потому что Карлу действительно было нужно, чтобы мы с Милой ему ассистировали.

— Обычно я пользуюсь помощью робота, — пояснил он. — Но сейчас не успел его запрограммировать нужным образом, а без этого он просто бесполезная жестянка. Подайте-ка вон ту штуку с кривым лезвием, — добавил Карл, обращаясь ко мне.

Я выполнил приказ, мысленно поблагодарив хирурга за то, что он не ждал, что я знаю названия его инструментов.

Во время операции Карл время от времени прерывал бесконечную мелодию «Милого Августина» и начинал что-то комментировать, словно мы были его студентами. Я не вслушивался, но Мила наблюдала за его действиями с явным профессиональным интересом. Иногда Карл просил меня что-то подать или сделать, но чаще обращался к Миле. Мне пришло в голову, что раньше он действительно преподавал. С другой стороны, почему я думал об этом в прошедшем времени. Возможно, он и сейчас это делал. Мне хотелось задать прямой вопрос, но я сдержался.

Минуты превращались в часы. Ноги гудели, спину ломило, но сесть было некуда. Карл, похоже, не замечал усталости. Он был собран и точен, его движения скупы, он не разбрасывался. Заметно было, что даже во время разговора он был сконцентрирован на том, что делал. Наверное, в городе не так уж много было хирургов его уровня, и узнать фамилию Карла не составило бы труда. Но зачем мне это? Я ведь не полицейский. Кроме того, если он спасёт Марину, я буду испытывать по отношению к нему только благодарность.

В комнате не было часов, а мой терминал был скрыт под комбинезоном. Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как Карл начал оперировать. Мила вытирала ему ватным тампоном лоб, пользуясь при этом длинными блестящими щипцами. Пахло антисептиками, кровью и горелым мясом, хотя большую часть запахов подавляли осмотические маски. Можно было отрегулировать их так, что воздух казался бы совсем чистым, но я не хотел: пусть эти часы запомнятся мне в полном объёме. Однажды я уже пытался избавиться прошлого — и вот чем кончилось. Отныне я считал любой опыт полезным.

Наконец, Карл объявил, что операция закончена и прошла успешно. Заметно было, что он доволен собой.

— Нужно несколько дней, чтобы она пришла в норму, — проговорил он, имея в виду Марину. — Есть, куда её перевезти?

— Найдём, — ответила Мила.

— Нужен только покой и один реанимационный блок, — продолжил Карл. — Я вам одолжу, но с возвратом.

— Сколько дней потребуется, чтобы она оклемалась? — спросил я.

— Не могу сказать точно, — пожал плечами Карл. — От недели до месяца. Вы должны понимать: девушке пришлось вживить позвонки, лопатку, часть кровеносной системы, мышечные ткани, электронику. Всё это должно прижиться. Я не вижу препятствий, но требуются время и безусловный покой. Пациента следует держать в парализованном состоянии, недопустимо никакое движение. Иначе она может умереть.

— Ясно, — кивнул я.

— Мы разместим её у меня, — сказала Мила. — Всё будет нормально.

— Никто не должен её видеть, — проговорил я.

— Не увидит. У меня почти не бывает гостей, а в запасную комнату и вовсе никто не заглядывает. Она всегда под замком.

— Ты приглядишь за ней?

Мила приподняла брови.

— В смысле? Я думала, ты горишь желанием стать её нянькой.

— Так и есть, но у меня ещё есть дела.

— Видимо, срочные.

— Не то слово.

— Я не смогу быть с ней постоянно.

— Это и не нужно, — встрял Карл. — Давайте переоденемся и поговорим. Я вам всё объясню.

Мы вышли из-за ширм, и хирург сдвинул их в сторону. Затем сложил всё, что не пригодилось, в ящик и затолкнул его обратно под стол.

Тем временем, Мила помогла мне снять комбинезон, а потом я сделал то же самое для неё. Карл погасил софиты над столом, и Марина погрузилась в темноту. Горели только индикаторы приборов.

— Сегодня она побудет здесь, — произнёс Карл, стаскивая маску и перчатки. Пока он говорил, мы с Милой освободили его от остальной экипировки. — Это необходимо на случай кризиса. Если что-то пойдёт не так — хотя это маловероятно, потому что всё прошло как по маслу