раньше шли грузовые пароходы на другой берег моря. Сейчас он заброшен. Но вдруг там можно найти лодку?
Вивьен не понимала, что делать, в голове клубились беспорядочные идеи, которые разбивались о мысль, что ее убьют или свои, или чужие. Если найдут. Она выбралась на плоскую часть скалы, поросшую мхом и кустарником. Среди зелени виднелись красные и черные ягоды.
– Какая разница, от чего помирать, – пробормотала она и набрала целую горсть.
Плоды оказались сладкими. Черные – вяжущие, переспевшие, красные – с горчинкой. Но не настолько, чтобы решить, будто они ядовитые. Вивьен двинулась дальше, пока не увидела бурлящий и пенящийся ручей, который бежал с горы. Она обернулась назад и увидела, что волны прилива уже утащили самолет на дно. Что бы ни говорили профессора – собственная жизнь важнее того, найдут истребитель или нет.
Она подошла к запруде и зачерпнула горстями ледяную воду. Вивьен пила жадно, проливая половину на себя. Затем скинула одежду и залезла в маленькое озерцо. Сперва вода сковала ноги, мороз пополз по мышцам вверх, словно тысячи иголок вонзались в тело. Девушка окунулась в воду целиком. Терла лицо, плечи, живот, бедра, пока не почувствовала тень облегчения. Казалось, будто здесь можно очиститься от прошлого.
– Эй, ты сдурела! Нельзя просто так лазить в священное озеро! – раздался чей-то крик. На другом берегу стоял юноша. Говорил он непривычно. Русые волосы ниспадали на лицо.
Примерно ее ровесник, парень был хорошо сложен и атлетичен.
Вивьен ринулась к одежде, а парнишка побежал вокруг заводи, перепрыгнул ручей по нескольким камням и очутился на другом берегу почти одновременно с ней.
Вивьен вылезла голая и сбитая с толку. Незнакомец опешил и отвернулся. Она с трудом натянула брюки на мокрые ноги, оглядела рубаху – потную, в крови и грязи, и сказала:
– Слушай, дай мне свою рубашку.
От удивления парень на секунду глянул на нее и вновь отвернулся, явно не зная, что делать.
– Пожалуйста! Мне нечего надеть.
Он стянул через голову рубашку и передал, на сей раз не оборачиваясь.
Вивьен занырнула в широкую горловину. Ткань оказалась совсем не такой, как на ее форменных шелковистых нарядах, – грубая, цвета травы, она немного царапала кожу, но одновременно как будто дышала. Цепочку с кулоном девушка спрятала в карман штанов.
Парень наконец обернулся окончательно и испытующе посмотрел на нее. На этот раз смутилась Вивьен, изучая крепкий, загорелый торс. Она подумала, что ошиблась, посчитав его ровесником. Незнакомец выглядел более здоровым и мускулистым, по крайней мере, в сравнении с чахлыми и бледными городскими парнями, которые работали на заводе.
– Спасибо. Как тебя зовут?
– Акил. Это значит «мудрый». А тебя?
– Меня Вивьен. – Девочка на секунду задумалась, ей вроде в детстве говорили, что это означает «живая».
– Хорошее имя. Ты как здесь очутилась? В священном источнике нельзя купаться, иначе тебе попадет.
– Прости! Я не знала! – Вивьен перепугалась.
Правду говорят в Империи, тут обитают дикари. Разве можно наказывать за такое? А если они выяснят, что она пилот, – что с ней тогда сделают?
Юноша смягчился.
– Я никому не скажу, – пообещал он. – Куда ты идешь?
– Да никуда. У меня нет дома.
Акил погрустнел, сжал губы, красивое лицо с глазами, похожими на лесные озера, подернутые ряской, посуровело.
– Ясно. У меня тоже. Но меня приютили местные. Я сбежал из города Сет в землях Дрен, когда его бомбили имперцы. Родители погибли. Думал, что умру от голода в горах. Но меня нашли.
– И спасли?
– Да, местные давно тут живут. Ни Империя, ни Республика не могут их выгнать. Хочешь, отведу тебя к старейшине? Попросишь убежища.
Вивьен колебалась. Наверное, парень до сих пор не сообразил, откуда она взялась. Но вот глава горной деревни, конечно, не дурак.
Солнце пробивалось кружевом сквозь мелкие листики на тонких неизвестных Вивьен деревьях. Меж мшистых камней убегала тропинка. Акил неспешно шагал впереди, показывая дорогу. Иногда он оглядывался: пронзительные глаза юноши, конечно, не нарочно, но чем-то пугали Вив. Точнее она не смогла бы описать это чувство, когда что-то в животе будто подскакивает и острым колом вонзается в сердце.
– Давно ты в деревне живешь? – спросила она, уставившись в темно-соломенный затылок и гадая, когда Акил снова обернется.
– Пару месяцев.
– Хорошо там? – Она сорвала травинку и крутила в пальцах.
– Непривычно. Голодная?
Вивьен кивнула, когда Акил вновь посмотрел на нее. Юноша достал из плетеной сумки нечто, завернутое в цветастую расшитую салфетку. Вив с благодарностью приняла сверток, в нем оказалась выпечка, только не обычного коричнево-серого цвета, а золотистая, румяная, посыпанная чем-то белым.
Едва откусила – и по языку разлилась сладость и нежность свежайшего теста из муки высшего сорта. Откуда в деревне подобная роскошь?
– Спасибо, – поблагодарила Вив.
– Ты меня извини, – выговорил парень, – не хотел смущать, когда ты купалась… голая.
В тот момент Вивьен была слишком измученной, чтобы стесняться, но теперь, сытая и отдохнувшая, она залилась румянцем. Они присели на полянке, заросшей папоротником. Пахло влажной, прелой листвой.
Запах напоминал о времени, когда они с Бэтани отдыхали по вечерам в садике: его разбили во дворе дома, чтобы тем самым отметить коронацию императора. Растения быстро засохли от жары, но те недели, что они продержались, запомнились девочкам больше, чем радиопередачи о торжествах в столице.
– А ты откуда?
– Мой родной город – Валитен, – отозвалась она.
– Не слыхал о таком, – пожал плечами Акил.
– Ну и не важно. – Вивьен прикусила губу, проболтавшись.
– Почему же? Мне всегда интересно. Мы с родителями часто ездили в соседние города.
– Правда?
Для Вив это звучало удивительно: до отбора в академию она никогда не путешествовала. У родителей был домик у озера, в который их с сестрой обещали когда-нибудь свозить, но, к сожалению, ни разу и не взяли.
– А ты куда хотела бы отправиться? У тебя необычный акцент… какой-то северный?
– Вроде того. Пока не знаю, куда податься. Я кое-что натворила дома, и мне будут не рады.
– Думал, твой дом разбомбили имперцы. Они в последнее время совсем лютуют, негодяи.
– Да, – опомнилась Вив, так ведь она собиралась врать, – но я обидела сестру, когда мы спасались.
– Что бы между вами ни произошло, – задумчиво отозвался Акил, – уверен, она будет рада узнать, что ты жива.
– О, а ты и впрямь мудрец, – поддразнила его девушка и серьезно добавила: – Да и я бы не отказалась узнать, что она жива. Так в деревне главный – старейшина?
– Да, мудрейший член общины. Все его уважают. Зовут Садики, что значит «верный». Он еще и шаман.
– Вы
