огнестрельного оружия я не ожидал…
Хлоп… Хлоп… Хлоп…
Из виллы выходит… очередной Эхзолл. Смотрю на то, что осталось на крыше. Вроде мёртв. Это что ещё за атака клонов⁈
«Ох, мастер. Ах, мастер. Помогу вам. Объясню. Некроманты — управляют утропиями. Некроманты — могут вселяться в утропиев. Вы тоже в какой-то степени некромант и проделывали этот трюк в канализациях Мидлберга. Могу я поинтересоваться… с чего вы решили, что глава Академии Некромантов не умеет так же? Особенно после его вполне прямых намёков о том, что он боится только того, что ему может навредить? Неужели вы подумали, что он тоже любит выпендриваться? Нет, мастер. Он просто предупреждал».
Эхзолл мерцает опасными зелёными огоньками.
— Молодец. Значит, по-хорошему с тобой не получится. Что ж…
Пора прибегнуть к секретному оружию!
— Эхзолл, тебе передаёт привет Грэн Арелья!
Костлявые руки Эхзолла замирают на полпути, не завершив хлопок.
Тиина, Альдавир и я сидим за эльфийским столом. Большим таким, белым, изящным, украшенным ушастыми мастеровыми.
Но вот всё равно мне что-то не нравится. Вампирское чутьё озирается и принюхивается, не может успокоиться. Сижу вроде и на пуховой подушке, а локтями опираюсь на благородное дерево. Но ощущения… Будто в конюшне с дохлым скотом и мухами.
— Понятно, — заключает Эхзолл после моего краткого рассказа, лишённого многих деталей. — Значит Арелья решил поиграться с тобой.
— К сожалению, что-то типа того.
«А вот сейчас обидно было, мастер. Хе-хе».
— И вы хотите, чтобы я помог вам пересечь мёртвые земли. Зачем вам в Цитнапеш?
— Эм-м-м… куда?
— Тц… А, он даже об этом тебе не рассказал. Со своими играми как был бестолковым ребёнком, так и остался.
«Эхзолл не любит божественные игры, мастер. Он ценитель прямолинейности».
Мы с Тииной и Альдавиром жадно сверлим Эхзолла вопросительными взглядами. Он нехотя отвечает:
— Цитнапеш — некогда великая столица страны объединённых рас, поклоняющихся богине Ашхаи. Теперь это столица мёртвых земель. Там столько зла, что даже я его признаю злом. Эпоха Варгарона закончилась со смертью Цитнапеша. И началась эпоха дураков и умников — эпоха Варгона.
«Ну я вам об этом же рассказывал, мастер».
«Не рассказывал».
«А, точно, это было в другом варианте событий».
Нет! Я не буду его спрашивать! Хватит! Даже он путается во всех этих развилках.
— Я ответил на вопрос, люди? Теперь вы. Либо отвечайте правдиво, либо проваливайте отсюда вместе с этим вестником неприятностей.
«Какие мы нежные, хе-хе. Можете ему рассказать, мастер. Этот членистоногий всегда боялся Кнута как огня, потому он на нашу прелесть не покусится».
Так и делаю.
— Опять Кнут⁈ — Эхзолл вскакивает с места. — Да будь ты проклят, исчадие бездны!
«Говорю же — нежный».
— Я всё слышу!
«Не сомневаюсь. Как поживаешь, членистоногий?»
— Думаешь, скроешься от моего взора под землёй⁈ Я знаю, что ты где-то в Ньёрте! Я чувствую твой смрад последние три тысячи лет! Первозданный⁈ Первый⁈ Ты обвёл вокруг гипофиза весь Варгон!
«Ничего подобного, мой членистоногий старый друг. Мне совершенно безразлично, что обо мне думают всякие муравьи. История сама сделала обо мне выводы».
Эхзолл ходит туда-сюда. Зрелище не из приятных.
— Ты связался с очень плохой компанией, человек. Лучше бы продал душу самому жёсткому некроманту. Твоя судьба стала бы менее плачевной. Когда Арелья попал в Варгарон — так же, как ты в Варгон, — он натворил столько дел, что вам не хватит трёх людских жизней, чтобы их осудить. Это из-за него появился Гурум-Хуп. Из-за него один из величайших миров Вселенной сейчас умирает. Глупец решил, что он самый умный. Что он самый сильный. Когда Арелья расправился с Хранителями Варгарона и тварью, которую они на него натравили, он решил сделать этому миру последний «подарок». Объединил его с миром, откуда явился. Земля, так вроде он называется? Можете себе представить, какое потрясение испытала Вселенная, когда два хоть и похожих, но противоположных друг другу мира открыли двери друг перед другом? Скажи-ка мне, Арелья, как там твоя Земля с магией, которую она получила от Варгона? Хорошо ей?
«Ну та-а-ак, есть некоторые сложности».
Рассказываю Эхзоллу о метеоритах, Филзели, Новой Смуте и Иешуа.
«Мастер, ну зачем вы меня позорите, хе-хе».
— Ха! Кто бы сомневался! Технологичный мир умирает от магии, а магический — от технологий. Конечно, почему бы не дать недоразвитым детям из немагического мира возможность использовать элементализм пятой ступени. И почему бы не сунуть орку термоядерный заряд. Идиот!
«Да ладно тебе, весело же получилось».
— Я убью тебя! Как должен был убить тысячи лет назад!
«Ну-ну, друг мой паукообразный. Мы с тобой в разных весовых категориях. Не сотрясай этот смрадный воздух. Цена прогресса зачастую бывает велика. Если не найдётся тот, кто её заплатит, — не будет и прогресса».
— Прогресса? Это ты называешь прогрессом?
Тиина и Альдавир мотают головами из стороны в сторону, пытаясь понять, как Эхзолл слышит Костю, не находясь в анклаве. Оба они даже рот боятся открыть — вдруг упустят какую-то важную крупицу ценнейшей информации о мироустройстве.
«Это я называю ценой прогресса. И она уже уплачена, пора получать товар. Как видишь, сам я не избежал последствий своих решений. Когда-то ты был старше меня, но сейчас — ты лишь очередная вошь в моей проплешине, Эхзолл. Учить отца, как детей рожать, будешь через миллион лет, хе-хе».
Костя… сердится? По-другому осматриваю Эхзолла. Кто они друг другу? Союзники или друганы? Точно нет. Враги? И это вряд ли… Но что-то между ними точно было. Увядшая любовь, хе-хе?
Чёртово «хе-хе»! Заразил меня Костя своими паразитами.
— Не заливай мне гной в уши, Арелья. Ты хотел спасти, а в результате погубил. Странное представление о цене прогресса.
«Мастер, плюньте ему в лицо».
«Тебе надо, ты и плюй».
«Да запросто. Меняемся?»
«Перебьёшься».
Эхзолл подходит ко мне ближе. В нос бьёт слащавый аромат цветов, но моя вампирская сущность морщится, будто вдохнула трупного смрада.
— Я знаю этого паразита и знаю, что он не может и не хочет подчинять тебя своей воле. Но за ним всегда шли… Люди, орки, эльфы, даже гоблины. Он явился в Варгарон несусветным дураком и должен был умереть в первые минуты. Но он не только выжил… Он обескуражил всех вокруг своими глупыми и непредсказуемыми поступками, от его слов со стыда краснели даже орки. Но в нём что-то было… Что-то новое, что-то революционное для этого мира. То,
