Ознакомительная версия.
На воздух выбрались из ботинка. Да, из огромного железного ботинка. Это был памятник. Настоящий памятник, возвышавшийся до неба, не маленькие скучные памятники, кое-где еще встречающиеся у нас, а целый монумент. Отменно мускулистый и отчего-то совсем голый дядька вздымал над головой тяжелое золотое кольцо.
Памятник отлично сохранился. Металл хороший, гладкий, я поглядел в ногу, увидел в нем свое отражение. Алиса сказала, что можно залезть дальше, до самого Кольца, оттуда видно полгорода и даже Западную сторону, но забираться на громадного железного мужика мне совсем не хотелось, и я сказал, что в другой раз как-нибудь слажу.
Алиса привязала к ноге великана веревку, и мы съехали вниз.
С земли памятник казался еще огромнее. На постаменте желтели крупные осколки бронзовой таблички, я спрыгнул на землю и прочитал отрывки надписи:
«На этом месте было начато строительство Второго Большог… Прорыв в изучение Простра… Великие перспективы… Благодаря… Будущее…»
Непонятно. Какой-то великий прорыв и какие-то, великие перспективы. Остальные куски таблички были безвозвратно утеряны.
— Ну как? — Алиса спрыгнула рядом. — Ничего памятничек?
— Нормальный, — согласился я. — Только непонятно…
— Да все тут понятно. Памятник строителям Нижнего Метро — кольцо, видишь, висит?
Я кивнул.
— Вот так В Рыбинске у вас такого не сыщешь. Это точно уж. Пойдем…
— Куда мы теперь пойдем?
— На самом деле? Куда идти? Мне к себе. Алиса… Вряд ли Алиса захочет со мной. Она здесь родилась, она здесь выросла, привыкла. У нас она не сможет, у нас лес…
— Куда-куда, к МКАДу, — Алиса махнула рукой. — Провожу тебя до Кольца, покажу выход. А дальше сам доберешься. Тут на востоке по Горькому шоссе есть база, там торговцы собираются. Если кто-нибудь собирается, конечно. Там на левые слезы, может, невесту себе обменяешь. Старушку какую…
— А ты?
— А я поброжу. Тут есть где побродить. А может, тоже на Запад подамся. Посмотреть, что же там такое. Чего уж теперь…
— Да я и сам…
— Не дойдешь, — отрезала Алиса. — Можешь не сомневаться — не дойдешь. Так что давай, двигаем. Тут недалеко уже, прямо вот по этой улице, а затем направо. Ну что смотришь? Радуйся, домой, в берлогу…
Алиса похлопала меня по плечу и двинулась по улице первой. Я чуть постоял и направился за ней.
Шагать получалось легко и приятно, после подземных приключений поверхностный мир выглядел радостно, солнышко светило, и кое-где на кучах мусора и даже на автомобилях произросли рыженькие цветочки. Все было приятно, особенно после подземелий, весело. Алиса рассказывала опять что-то про страшные места, про чудовищных существ, про то, что надежды нет…
Свистнуло, ударило в плечо.
В меня никогда еще не попадали. Один раз, еще в детстве, когда мы учились выживать в лесу и стреляли из луков, мне попали в руку, и это было не очень больно, некоторые слепни жалили гораздо больней.
Сейчас вот тоже не больно. Я почувствовал жжение и почувствовал, как по животу потекла кровь. Не особо удивился. После этих подземелий… Да и вообще, ждал я чего-нибудь такого, не зря казалось.
— Это что? — спросила Алиса.
Мы лежали за ржавым автомобильным остовом, справа и слева простреливаемое пространство. За спиной стена, отступать некуда. Попались.
— Попали, — сказал я. — С хорошего расстояния, снайпер значит.
— Снайпер?!
— Ага. Плохо стреляет.
Я попробовал пошевелить плечом, рука двигалась. Действительно плохо. Достал из рюкзака зеленый тюбик, принялся растирать его между ладонями.
— Послушай, Алиса, у тебя тут как, еще какого дружка по случаю нет?
— В каком смысле?
Я продолжал разогревать тюбик, дышал, мял.
— В смысле жениха. Вот ты про Айвазика этого рассказывала… Может, это он меня завалить решил? Из ревности?
— Нет у меня жениха, — с каким-то презрением сказала Алиса. — И не будет.
Это она сказала уже с уверенностью.
Я свинтил с тюбика крышку и выдавил в рот смолу. Стал жевать.
— Ты что делаешь?
— Жую, — ответил я.
— Не, точно Рыбинск! — возмутилась Алиса. — Ты что, Калич, тебя прострелили, а ты жуешь? Ты что, совсем?
— В живых остается спокойный, — сказал я. — Чего суетиться- то? Тут как раз равнодушие требуется…
Я выплюнул на ладонь белый шарик, сунул под комбинезон, заткнул дырку, вдавил поглубже. Это чтобы заразу растворить и кровь остановить на первое время. Почему-то было не больно, чувствовался ожог вокруг раны.
— Откуда палил, не заметила? — спросил я.
— Да я вообще не поняла…
— Ясно. Как из мазера стрелять? — спросил я.
— Обычно. Слева рычажок сдвинуть, и стреляй. Только чтобы за спиной никого не было.
Я взял мазер.
— Почему мазер? — спросил.
— Потому что мажешь много. Надо учиться долго.
— Понятно.
Я отложил оружие. Мощное, но бесполезное. Не знаешь, куда стрелять, а этот уже тут все наверняка выделил. Да и сам я к нему не пристрелян. Значит, карабин.
— Может, до ночи посидим? — предложил я. — В темноте не попадет.
— Сиди, мне-то что, — пожала плечами Алиса. — Где ты тут закапываться собираешься?
Закапываться негде, асфальт. Я представил картину. Попытался мысленно поглядеть на нее сверху.
Улица. Дорога. Справа и слева дома. Высокие. Стрелок может сидеть в любом окне. Но не высоко, если бы сидел высоко, то ему нас было бы уже видно. Попал в левое плечо под углом, значит, слева. Ясно.
Достал из рюкзака банку с порохом. Пустой пластиковый пузырек, отсыпал в него. Проковырял в крышке дырочку, вставил поджиг.
— Ты чего это? — спросила Алиса.
— Сейчас дерну, — сказал я. — А ты тут сиди. Молча и тихо. И не двигайся. В любом случае не двигайся. Понятно?
— Угу. Слушай, Калич…
— Меня зовут Дэв, — поправил я, чиркнул огнивом, поджиг затрещал.
Надо было прочитать тропарь, так всегда учил Гомер. Но я забыл, досчитал до двух, швырнул пузырек влево и вверх.
Через секунду бахнуло. Где-то посыпались стекла, я выскочил и побежал. Не особо спеша, стараясь не сорвать сухожилия на раскрошенном в крупные куски асфальте. Ударило справа от меня, стрелок очнулся, но я уже забрал к стене, перепрыгнул через очередной дырявый кузов, влетел в мертвую зону, прижался к кирпичу.
Все, не успел стрелок. Я не стал ждать, пока он определится, направился вдоль дома. Я очень надеялся, что стрелков не пара, если бы я устраивал засаду, я бы устроил ее вдвоем. Посадил бы Ноя на одну сторону улицы, чтобы он спугнул нас. Сам бы устроился на другой стороне. И когда дурачок двинул бы вдоль стены, я бы его преспокойно снял. Я понял это быстро и при ближайшей же возможности запрыгнул в окно.
Ознакомительная версия.
