— Джос, то что она это сделала — показывает ее любовь и заботу о тебе.
— Ты о чем?
— Она не хотела увидеть, как от тебя отрекаются твоя семья и друзья.
— Потому что ты нарисовал для нее мрачную и жуткую картину того, как это выглядит. Ты преподнес это так, словно на нас в любом уголке галактики будут смотреть как на мерзавцев.
— Допустим что так.
Джос с усилием разжал кулаки. Он глубоко вдохнул, выдохнул, потом повторил это. «Спокойно.» — сказал он себе. Сломать адмиральский нос может быть очень приятно, но это будет неверный ход, и неважно насколько он этого заслуживает. «Он врач.» напомнил себе Джос. «Он делал то, что считал правильным.»
Но сдерживаться все равно было трудно. Старику очень хотелось врезать. И не один раз.
Впрочем, его гнев уже нельзя было сравнивать с сиянием сверхновой. Джос сделал еще один вдох и сказал:
— Вот что, дядя: если моя семья не пожелает принять женщину, которую я люблю — значит они только называются моей семьей и мне без них будет лучше.
Керсос покачал головой, жестом бесконечной усталости.
— Я тоже так думал. Я прошел по этому пути, Джос.
— Но ты — не я. Я могу дожить до того, чтобы пожалеть о выборе — хоть я в этом и сомневаюсь; но даже если и пожалею — это будет моим выбором. Я должен сам его сделать.
— Это не так просто, сынок. Ты говоришь о культурных нормах, которые существуют тысячи лет. И они поддерживаются массой традиций.
— Но шестьдесят или восемьдесят лет спустя умрет многое из этой культуры и традиций — включая запреты насчет коренных и внешников. — Джос прервался, чтобы подавить свой гнев. Он может обьяснить это дяде. Он умен и умеет формулировать свои мысли; если он может растолковать сложную процедуру нервному пациенту — он и это сможет изложить в понятных терминах.
— Слушай. — сказал он. — Ты обогнал свое время, да и я тоже. Но мом детям, и детям моих детей не придется иметь дело с этим дурацким обычаем.
Дядя Эрел покачал головой.
— Мне трудно в это поверить. Ты умеешь провидеть будущее?
Джос вздохнул.
— Я могу видеть настоящее, дядя. — Он снова сделал паузу. — Ты давно не был в родном мире. Ты слышал когда-нибудь термин «хунстру фонстер»?
Дядя качнул головой.
— Звучит как худишский.
— Почти верно. Это вуланийский, похожий умирающий диалект с Великих Южных Просторов. Думаю что последние из тех, кто говорил на нем, и для кого он был родным в нашем мире, вымерли лет пятьдесят назад. Так или иначе — «хунстру фонстер» значит «жена в окне». Этот термин вошел в употребление в последние несколько лет, и он не из тех которые произносят на званых встречах.
Его двоюродный дядя выглядел озадаченным.
Джос продолжил:
— Допустим есть у нас юноша из хорошей семьи, которому случилось привязаться к девушке-внешнице. Что ж, тогда все поморщатся, покивают и отвернутся, пока он будет давать волю своему буйному нраву и спускать пар. Это не одобряется, но допускается — пока он не вернется в свое родовое гнездо.
— Но в последнее время все больше и больше добропорядочных сыновей, а с ними и добропорядочных дочерей отправляются во внешний мир и находят внешников, с которыми они хотят продолжать отношения. Да, традиции запрещают это, но те, кто достаточно упрям, находят способ обойти обычаи.
— Добропорядочный сын или дочь возвращается домой и берет супругу из коренных. Но эти жена или муж заключают брак лишь по коммерческим или политическим причинам. А новобрачные нанимают горничную, садовника или повара, который почему-то оказывается внешником — понятно, к чему я веду?
Дядя не сказал ничего.
— Формально — продолжил Джос, — против такого рода положения запретов не существует. И все счастливы. Ни скандалов, ни позора, а если «горничная» забеременеет от неизвестной связи — почему бы ее нанимателям не растить ее ребенка, как своего собственного; такое вот внимание и забота у обеспеченных нанимателей. А может, его даже и легально усыновят, поскольку все больше и больше подобных браков оказываются бесплодными.
— Ну, и разумеется, если ребенок верной жены напоминает садовника или дети горничной выглядят как ее наниматель, что ж, это может быть только случайностью.
Дядя помотал головой.
— В нашем мире начали такое практиковать?
— Все чаще и чаще.
Эрел выглядел так, словно раскусил что-то кислое.
— Что ж. Значит, таков твой ответ.
— Нет, сэр, он не такой! — воскликнул Джос. Его тон снова стал жарким, но на этот раз он не сбрасывал оборотов. — Я не позволю моей жене такой судьбы — жить во лжи, которая никого не одурачит, просто для того чтобы поддержать архаичную и анахроничную традицию которая давно не служит никакой цели. Я возьму Толк с собой, как настоящую жену, и любой кто посчитает это неприемлемым — пусть лучше сам открывает шлюз и учится дышать вакуумом.
— Твоя семья…
— Толк моя семья! Она — первая и главная. Все остальные отныне идут во второй строчке. Я люблю ее. Я не могу представить жизни без нее. И если мне понадобится перейти поле битого обсидиана на своих двоих, чтобы ее убедить — я это сделаю.
Старик улыбнулся.
— Что-то смешное? — Джос почувствовал, как разгорается злость. Он ему врежет, плевать — дядя он, вышестоящий офицер, или кто еще…!
— То же самое я говорил моему брату, задолго до того как ты родился. — он поднялся. — Мои поздравления, племянник. Я поддержу твой выбор всем, чем смогу.
Джос моргнул, с таким чувством словно его хлестнули тугим тяжем, из тех которыми затягивались противодекомпрессионные костюмы пилотов истребителей.
— Что?
— Пойти против тысячелетней традиции — задача не для слабака. Если бы Толк значила для тебя меньше — ты в конце концов пожалел бы об этом. Ты все равно можешь об этом пожалеть — как ты сам и сказал — но, по крайней мере, ты начинаешь с позиции сильного.
Джос оперся на стол и посмотрел старику в глаза.
— В данный момент, дядюшка, благодаря вашим стараниям, я начинаю с нуля; Толк собирается перевестись в другой Ремсо. Сейчас она со мной не разговаривает. И почему-то я не думаю, что с этим будет лучше, когда между нами окажется тысяча кликов воды.
— Сынок, в Республиканских Экспедиционных Медицинских Силах на этой планете без моего разрешения никто никуда не поедет. Если женщина, которую ты любишь стоит того чтобы ты все бросил — то тебе есть за что бороться. Я исправлю свою ошибку. Она будет рядом.
— Но — как? Все уже испорчено. Как ты сможешь…?
— Дам Толк посмотреть запись этого разговора. — хмыкнул адмирал Керсос. — Она была готова отказаться от тебя из любви. Если она увидит и услышит насколько ты ее любишь — это все уладит.
