Здесь автостоянка была. Тут он пролетал в общем. Как увидел Остапа — шмальнул огнем. Остап, царствие ему небесное, тогда как раз сорокового достиг. Видимо, дракон посчитал его за достойную добычу, потому и атаковал.
— И какого хрена я здесь делаю? — прохрипел я, — Где сам дракон? Ты меня сюда привел, чтобы яму показать?
Мужичок втянул голову в плечи, хотя я не повышал голос и даже ногами не топал. Непереносимость людей в армейской форме?
— Ну вы же сами сказали, мол, любая информация важна…
Я медленно вдохнул. Потом так же медленно выдохнул.
— Короче. Знаешь, где логово твари?
— Да, конечно… В общем, надо вернуться на километр и дойти до «свечки» на Иркутском тракте.
— Обратно? — спросил я. Вроде бы обычным голосом спросил, но мужик вдруг осекся. Не знаю, что Серега увидел в моих глазах, но отпрыгнул с места метров на пять.
— Успокойтесь, пожалуйста, Алексей… Просто я думал, вам интересна сила атакующей способности дракона, потому и решил сперва показать…
— Двинули к вашей свечке, — скомандовал я и сел на водительское сидение гелендвагена. Дело не в статусе, мне в общем-то безразлично, на чем летать, но моим немаленьким габаритам удобнее именно в гелендвагене.
— Может, лучше пешком? Просто меня чуть не укачало, поэтому…
— Серега, — перебил я мужичка, — Если ты сейчас не захлопнешься и не сядешь, я забуду о таком понятии, как вежливость. А людям очень не нравится, когда я забываю о вежливости. Буквально месяц назад один бычара уровня семьдесят пятого вовсе обоссался.
Мужичок заткнул речевое отверстие и уселся на пассажирское сидение. Пристегнулся даже. Молодец, шарит…
Гелендваген дрогнул и оторвался от земли.
— Пальцем тыкни, в какую сторону лететь, — приказал я. Развернув машину мордой в нужную сторону, я развил приличную скорость, откинулся на удобнейшее сиденье и погрузился в воспоминания.
Монстры… Монстры стали бичом нового мира. Люди стремительно теряли позиции, и словосочетание «венец природы» не вызывало ничего, кроме гомерического хохота. Травоядные монстры выжирали возделанные поля, хищные жрали и травоядных и людей. Твари развивались гораздо быстрее человечества, потому что не теряли время на грызню между собой. Средним уровнем у мобов теперь считался семидесятый, у людей — тридцатый. У тех людей, кто выжил: зима была суровой и беспощадной.
В итоге получилась занятная ситуация: прокачавшиеся люди с боевыми навыками, качественной экипировкой и правильно вложенными характеристиками могли соперничать с прокачавшимися монстрами, а те, кто свой поезд упустил, догнать его могли не всегда. И не всегда хотели: в основной своей массе люди были обычными обывателями, желающими покоя, и занимались расширением туннелей под городами и выращиванием грибов в метро. Двадцать первый век — время подземелий и форпостов. Кто бы мне это пару лет назад сказал…
Разумеется, на стороне людей было автоматическое оружие, кооперация. Те, кто хотел нарастить системное мясцо, могли и делали это. Но запасы топлива, патронов, пороха и прочих вещей, чье производство люди полноценно не восстановили, постепенно убывали. Это раньше по стране были разбросаны тысячи заводов и фабрик, и чтобы доставить груз через тысячи километров, нужно было просто договориться с транспортной компанией. Сейчас же путешествие на километр грозило обычному обывателю смертью. Не важно, по городу он будет идти, по степи, пустыне или лесу.
Но особенно людей заебывали летающие монстры: те же драконы от пятидесятого и виверны от девяностого. Летающие твари не желали подрываться на ловушках и были наиболее мобильными — настоящая гроза для всяческих крепостей, микрогородов, форпостов. Благо, что классификацию монстров составили и даже наштамповали учебники. Если ты хорошо учился, то при виде того же дрейка сорокового уровня мог вспомнить его навыки, слабые и сильные стороны. Благо, животные не выбирали ветки прокачки, развиваясь шаблонно.
Мертвецов за этот год окончательно задавили: зачистили лежки с окоченевшими трупами в период зимы. Теперь для выживших встретить некроголема было огромной редкостью и заканчивалось в основном смертью монстра: зиму холоднокровные мертвецы провели без возможности прокачаться и изрядно отставали от людей. Ходили слухи, что в паре городов поводыри построили некрокомунны, куда принимают всех желающих, но подтверждений тому не было. Да и высокоуровневых истребителей типа меня на те координаты никто не гнал.
Я считал, что надежда на выживание человечества как вида — подрастающее поколение. Уровень подростков, покидающих эвакуационные данжи, колебался между пятидесятым и девяностым. Кто достигал восемнадцати лет, покидал данж. Я не задавался вопросом, как подростков тренировали, но результат превосходил все ожидания: таких машин по умертвлению монстров нужно было поискать. Вдобавок данжи выплевывали не только чистых воинов, но и настоящих магов, танков, паладинов, целителей, крафтеров, кузнецов, земледельцев. И все подростки обладали связями с другими подростками по ту сторону данжа, все носили артефактное снаряжение, которое как минимум удваивало возможности хозяев.
Военные в первый месяц постапокалипсиса наладили радиосвязь, и страну — точнее то, что осталось от России — вновь наполнил треск радиостанций. Интернет, к сожалению, по-прежнему не работал.
В новом мире я занимался тем, что научился делать лучше всего: добровольно завербовался в армию и реагировал на сообщения о наиболее опасных монстрах: летел на сигнал и убивал тварюгу. Мне не платили, но обеспечивали едой, одеждой, требуемыми вещами. В самом начале моей армейской карьеры вышестоящие чины пытались припрячь меня на более подходящие, как им казалось, задания: работать на стройке и доставлять грузы, но я объяснил армейским начальникам, что я солдат — доброволец, и сам решу, что мне делать. Пойти против солдата девяностого уровня дураков не было, поэтому армейские чины подумали и решили меня не трогать. В отместку шло отсутствие оплаты за работу и невозможность стать кем-то повыше рядового, но это мелочи. Если они когда-нибудь станут волновать меня, я просто встряхну пару генералов.
Не скажу, что я — филантроп, который счастлив работать за еду. У меня была цель: вернуться в момент прихода апокалипсиса и исправить все ошибки, совершенные в последующие две недели. Я перемещался по стране в поисках пятисот тридцати величайших монстров из списка. Список с двенадцатью тварями был в далеком прошлом: популяция монстров размножалась и прогрессировала, причем чем дальше, тем стремительнее.
Мэтью Томас — американец, который меня человеком сделал, в какой-то момент пропал. Предполагаю, нарвался на неудобного противника, против которого не помогли накопленные
