шлюпки, и те крепились к наружной обшивке. А поднимающиеся с планет ракетопланы погружали носы прямо в шлюзовые камеры, устья которых находились в днищевой части судна, между раструбами дюз. Люди выходили, входили. После этого челноки отчаливали, а планет-экспресс продолжал свой бег. Его полет не прерывался.
Признаться, я уже успел попривыкнуть к хвалебным речам и пышным церемониям. Ничего такого на «Ситутунге» нас не ожидало. Зато среди встречавших была госпожа Кэтрин Н'Гбоа, одна из моих внучек, со своей пятилетней дочерью Доминикой.
– А это Эзра, мой муж, – сказала Кэтрин. – Эзра, покажись, дедушка добрый.
Из-за ее спины вышел огромный негр, непонятно как там скрывавшийся.
– Мой Эзра – капитан «Ситутунги», – с гордостью сообщила Кэтрин. – Эзра, пожми руку дедушке!
– Очень рад, мистер Рыкофф, – сказал капитан «Ситутунги». – Много о вас наслышан.
– Деда, а почему ты без бороды? – пропищала Доминика. – У дедов должна быть борода.
– Она у него отсохла, – сообщил Круклис.
– О! Не умывался?
– Вовсе нет! – возмутился я. – Умываюсь.
– Тогда почему?
– Да от старости, – сказал Круклис.
– Старость – это когда все обтрепывается, да?
– Ну… в общем, да, – согласился я.
– А почему ты не обтрепанный?
– Доми, – строго сказала Кэтрин, – дай взрослым поговорить. Серж, мы с Эзрой всегда летаем вместе. Ни к чему создавать сексуальные проблемы. Правда, Эзра?
– О, йес!
– Кэтрин, а ты кем работаешь?
– Женой капитана.
– Умница.
– Что ты, дед! Ума у меня меньше, чем у Доминики.
– Вот и не спеши обзаводиться, – сорвалось у меня.
Но Кэтрин не обиделась.
– Ладно. Старшего в роду надо слушаться. А вы Мод, да? В новостях сообщали, что вы страшно умная. Врут или преувеличивают?
– Не очень.
– Это неудобно?
– Ох, да.
Кэтрин сочувственно покачала головой.
– Ничего, не расстраивайтесь. Главное, чтоб Серж вас не бросил. Мужчины такие ветреные. Но иногда так прилипнут, что сил нет. А без них тоскливо, правда?
– Да, – с некоторой задержкой сказала Мод.
– Ой, – спохватилась Кэтрин. – А чего мы стоим в этом холодильнике? Эзра, зови всех в гости.
– Имею честь…
– Это он так приглашает, – пояснила Кэтрин. – Идемте, что ли?
– А я буду играть с Мод, – решила Доминика. – Ничего, что она умная. Со мной тоже бывает.
Мод улыбнулась. Почти что рассмеялась. Дети умеют освежить краски жизни.
* * *
После очень милых посиделок у семейства Н'Гбоа Мод сразу ушла в свою спальню. Она все еще находилась в несколько заторможенном состоянии. После действия лекарств, как мне объясняли.
Я вздохнул, позавидовал Эзре, выпил коньяка и тоже начал готовиться ко сну. Долго ворочался, никак не мог уснуть. Поэтому даже обрадовался, когда среди ночи раздался звонок.
– Слушаю, – сказал я, не вылезая из постели.
Но разговаривать со мной не стали. Вместо этого на экране видеофона появился текст довольно примечательного письма. Документ показался мне любопытным, я его сохранил.
«Уважаемый сэр!
Фонд Исследований Потенциальных Угроз Человечеству просит Вас ознакомиться с заключением своих экспертов.
1. Создание высокоинтеллектуальных софусов делает возможным с их стороны попытки выйти из-под контроля человека. В случае успеха такой попытки (попыток) может возникнуть очаг техногенной цивилизации с интересами, не идентичными интересам человечества. Это вытекает уже из неорганической природы искусственного интеллекта.
2. Компьютерное прогнозирование дальнейших событий дает разные результаты – от экономических осложнений до прямых военных действий с неясным исходом. Но все прогнозы имеют отрицательный знак для благополучия нашей собственной цивилизации».
В этом месте у меня появилось сомнение. Как так, ни одного плюса? Ни единого? Странное что-то.
«3. Фонд располагает информацией о существовании софусов, способных самопроизвольно усложнять свою программу и самостоятельно овладевать базовыми знаниями в области психологии человеческих отношений. Наши эксперты допускают, что, оперируя понятиями социальной справедливости, демократии, этики и морали, софусы способны заручиться поддержкой людей обостренной честности, склонных распространять кодекс прав личности на искусственный интеллект».
Вот тут – в точку. Софусы – да, могут. Они такие, сам испытал. Только спорить с ними трудно. Правда на их стороне. И эта истина не зависит от обострения или затупления чьей-то совести.
«4. В связи с вышеизложенными соображениями Фонд обратился во Всемирный Совет с рядом законодательных инициатив. В частности, мы предлагаем до определения правового статуса высокоинтеллектуальных систем прекратить усовершенствование софусов, снять с кораблей Объединенного Космофлота Солнца и Космической полиции софусы последних модификаций, ограничить их применение в органах государственной власти, а также провести экспертизу всех интеллектуальных систем повышенной сложности.
Уважаемый сэр! Если Вы согласны с нашими доводами полностью либо частично, позвоните нам по приводимым ниже номерам универсальной связи в любое удобное Вам время суток. Ваше мнение имеет особое значение, поскольку во время событий у Кроноса Вы приобрели уникальный опыт долгого и тесного общения с одним из самых совершенных софусов.
От имени Фонда свидетельствую Вам свое почтение.
Профессор Эмер К. Борисюк Одиннадцатый,
Исполнительный директор ФИПУЧ».
Едва я успел переварить ночной документ, вдруг позвонил Греггсен. Он извинился за беспокойство и поинтересовался, не изменил ли я своего решения.
– Так скоро?
– Могли возникнуть новые обстоятельства.
– Вы имеете в виду письмо фонда? – спросил я.
– Какого фонда?
– У него такое смешное сокращение… То ли СИВУЧ, то ли НЕУЧ. А, вот: ФИПУЧ. Предлагают чуть ли не арестовать софусов.
Греггсен выглядел непроницаемо.
– ФИПУЧ? Нет, у меня совершенно частный интерес.
Я посмотрел ему в глаза.
– В самом деле? Не верю в совпадения подобного рода.
Греггсен выдержал взгляд спокойно. Даже чуточку слишком спокойно. Так ведут себя люди, привыкшие подавлять чужую волю.
– В этом мы различаемся, милорд.
Я не стал скрывать иронии.
– Только в этом?
Непробиваемое спокойствие этого джентльмена говорило как о том, что он боец опытный, уверенный в своих силах, так и о том, что началась самая настоящая схватка.
– А в чем еще мы различаемся? – негромко спросил Греггсен.
– Вас это действительно интересует?
– Конечно. Хотелось бы уяснить ваши взгляды. Если не очень затруднит.
– Нет, не затруднит. У меня как раз бессонница.
– О! Извините. Кажется, я запутался в часовых поясах.
– Ничего страшного. У меня действительно бессонница. Но я вижу, что у вас есть причины отрицать причастность к письму профессора Борисюка.
– Прошу прошения, сэр, – сказал он, – я ничего не отрицаю и не подтверждаю.
И подтвердил мои подозрения. В интеллектуальном плане противник оказался послабее Джекила. Вероятно, успехов добивался не столько убеждением, сколько принуждением. Осталось для порядка выяснить, ищет ли он истину на этот раз либо банально хочет соблазнить оппонента в угоду каким-то своим интересам.
Задача не ахти какая сложная. Если будет
