время внешних осмотров яхты, — кивнул тот. — Такие каркасы характерны для высотных курьеров типа «Бора». Но ведь купол яхты и снят с чего-то подобного, да?
— Не совсем. — Я покачал головой. — Купол «Мурены» взят с высотника типа «Тайфун», а гондола — это доработанный корпус яхты класса «Бриз». Но дело не в этом. Во время осмотров обшивки ты не обращал внимания на рунные цепи каркаса?
— Да как-то… не до того было, — пожал плечами Вячеслав. — И я толком не разбираюсь в рунах… Стоп! Но у «Тайфунов» нет внешнего каркаса!
— Ага, — ухмыльнулся я. — А у нас есть, и именно его кольца являются основой двигательной системы яхты. Рунные цепи «играют» с давлением за бортом, позволяя поднимать или понижать его в нужной области. Чем больше перепад давления, тем быстрее яхта меняет положение в пространстве.
— Отсюда и точность в маневрировании, да? — произнес Вячеслав и хлопнул себя ладонью по лбу. — Ну да! Если яхта способна поддерживать определенное давление вокруг, то ей, по идее, никакие порывы ветра не должны быть страшны. То-то Алексей удивлялся легкости ведения целей и точности боя. Еще говорил, будто сами ветры благоволят «Мурене».
— Не все так просто, — покачал головой я. — Да, благодаря этой системе мы можем не обращать внимания на легкие порывы ветра, но если это будет шторм… впрочем, что я рассказываю! Вспомни ураган, в который мы попали по пути на Фареры. Никакой рунной цепи не хватит, чтобы нивелировать такую мощь.
— Нет, мы догадывались, что без рун здесь дело не обошлось, но вот то, что наш шкипер изобрел новый двигатель… такое и представить невозможно, — пробормотал Вячеслав.
— Ну бронированию «шкур» ты же не удивляешься, — пожала плечами Алена, во взгляде которой проглядывала такая гордость, словно это она сама «Мурену» изобрела и построила.
Впрочем, вру. Мной она гордится… и собой немного. Ха, смешная!
— «Шкуры» — это «шкуры», — рассудительно заметил Трефилов. — Штука, конечно, замечательная, но по сравнению с новым типом двигателя для воздушных судов…
— Баловство, — закончил я за него.
Вячеслав отрицательно покачал головой:
— Нет, не баловство, но это… это совсем другое. Паровые двигатели, они требовательные, я бы сказал, капризные. Им нужна смазка, вода, занимающая полезный объем и отнимающая грузоподъемность… в них время от времени нужно менять выходящие из строя трубки нагревателей, да и просто движущиеся части изнашиваются, а значит, тоже требуют ремонта или замены. А это материалы, труд… деньги, в конце концов. Здесь же двигатель без движущихся частей, не требующий расходных материалов и топлива. Это, господа мои, такой шаг вперед, что… за тайну такого двигателя нам головы поотрывают, — неожиданно закончил Вячеслав.
— Могут, — кивнул я. — Теперь понимаешь, почему раньше я об этом не говорил? Впрочем, за «шкуры» нас тоже по головке не погладят. Их ведь разве что пушечным снарядом пробить можно. Представляешь, какое это искушение для вояк и пиратов?
— И я полагаю, таких секретов на яхте еще много, а? — осведомился Вячеслав.
— Порядком, — ответил я.
Алена издала какой-то странный звук.
— Что там? — повернулся я к невесте.
— Кажется, у нас есть шанс продемонстрировать моим братьям все эти секреты разом, — произнесла она, ткнув пальцем в зеркало перископа.
Вячеслав выматерился и одним прыжком вернулся к навигацкому столу.
— У нас гости! — вглядевшись в картинку, транслируемую на карту стола, рявкнул он. — Вижу четыре цели по штирборту. Удаление — двенадцать миль, идут пересекающим курсом, строем пеленга.
— Алена, телеграф! Слушай эфир, может, чего выловим. — Я повернул трубу переговорника. — Внимание экипажу! Боевая тревога!
— Ходовая готова! — первым отозвался Федор.
— Боевая готова! — раздался рык Алексея.
— И мы готовы, — вздохнула Алена, одной рукой крутя верньер настройки радиотелеграфа, а другой разворачивая перед собой прицельную сетку на зеркале перископа.
— Вяч?
— Они нас видят, — прогудел тот. — Курс не меняют, прибавили ход. Передаю данные на пульт наведения.
— В эфире тишина, — подхватила Алена, одновременно следя за изменяющейся картинкой в зеркале перископа, поворачивающегося по сигналу Вячеслава.
Миг, и на «экране» показались силуэты охотников.
Не теряя времени, я открыл свою панель с зеркалом и, крутанув верньер трансфокатора, скривился, рассмотрев открытые бронестворки погонных орудий наших гостей.
— Значит, точно по нашу душу, — вслух согласился с моим выводом Вячеслав. — Убежим?
— С нашей скоростью запросто, — поддержала его Алена.
А вот я… я рассмотрел эмблему на «уравнителе» строя преследователей.
— Ни за что!
На мое восклицание Трефиловы отреагировали удивленными взглядами. Еще раз наведя перископ на один из спешащих к нам дирижаблей, я ткнул в четко видимый в зеркале круг с заключенными в него синими палашами.
— Гоняться за этими уродами еще три года я не хочу. Закончим все сегодня.
— С ума сошел? — нахмурилась Алена. — Их же четверо! Четыре полноценные «акулы» против нашей яхты! Рик… да у одного их рейдера по шесть орудий на борт! А у нас всего две пушки среднего калибра!
— Зато у них торпед нет, — отозвался я.
— Рихард Бюлов! Не зли меня! — взвилась Алена.
— Шкипер, стажер. Твой командир, между прочим! — рыкнул я в ответ и крутанул штурвал, отчего «Мурена», еле слышно застонав, заложила крутой поворот и двинулась навстречу противнику. — Отставить крики. Будешь орать после боя. Или я выведу тебя с мостика и запру в каюте. Ферштейн? Почему молчим, стажер? Не слышу ответа!
— Есть отставить крики, — тихо пробормотала Алена под яростным взглядом брата.
— Ходовая, Федор! Дуй к Алексею, поможешь ему с перезарядкой. Боевая, готовь торпедные аппараты. Заряжай все типом один-бис, — произнес я в переговорник при полной тишине, воцарившейся на мостике. — Стажер, мусор в эфир, немедленно! Штурман, дашь отсечку целей, когда подберемся на четыре мили. Хотели секретов? Будут вам секреты.
— Я чего-то не знаю? — пробормотала явно слегка пришибленная моим рыком Алена, что не помешало ей выполнить приказ.
Убедившись, что эфир забит и наши преследователи лишены связи, я откинул крышку приборной доски и, щелкнув алым предохранительным колпачком, перевел тумблер подъемного механизма в нижнее положение. По яхте пронесся тихий, нарастающий гул, а еще через секунду гондола «Мурены», дрогнув, мягко поползла вверх, скрываясь под защитой купола. Свет, лившийся в обзор, сначала превратился в тонкую полоску, а потом и вовсе иссяк, следом смолкли двигатели подъемников, и в воцарившейся на мостике темноте, едва разбавленной светом перископных зеркал, раздался неожиданно громкий щелчок фиксаторов. Повернув очередной тумблер на приборной панели, я включил освещение рубки и оглянулся на Трефиловых, недоуменно всматривающихся в черноту за стеклом обзора.
— Штурман, расстояние до целей.
Мой приказ вырвал Вячеслава из ступора. Старший из братьев дернулся и уставился на меня.
— Э… это что? — ткнул он пальцем в обзор.
— Ну вы же не думали, что я позволю
