— Нет, — признал я. — Не в такой мере, Слаживающая. Скажи, почему ты никогда не появляешься в своём настоящем облике?
— Его давно уже нет, — ответила Слаживающая. — Чтобы получить контроль над временем, мне пришлось уничтожить себя в прошлом и будущем. Всех особей.
— Не жалко?
Женщина вздохнула.
— Жалеешь ты перхоть, падающую с головы? Жалеешь ли ты тело, умирающее в муках перед возрождением?
— Тела — точно жалею, — вздохнул я. — Ну что, поговорим всерьёз? У тебя есть то, что нужно мне. А у меня то, что необходимо тебе.
— Да ну? — она очень по-человечески подняла бровь.
— Конечно же есть. Ты вернёшь нам Землю. Позволишь всем желающим вернуться и жить своей жизнью.
— Люди важны в Слаживании.
— Вернутся не все, ты же понимаешь. Для тех, кто вырос на Граа и прочих планетах — Земля далекий забытый миф. Вернутся немногие.
— Земля уничтожена, твой друг сказал тебе правду.
Я улыбнулся.
— Допустим, — сказала Слаживающая. — Допустим. Но это нарушит все правила и постулаты. Что станет твоей платой?
— Я открою, кто твой враг.
— Думающие. Я знаю. Наши отношения уходят в темноту веков, Никита. Мы как-нибудь разберемся.
— Не только они.
— Меня не любит Контроль. Меня недолюбливает даже Сдерживание. Я знаю.
— И это не всё.
— Павловы, — сказала Слаживающая насмешливо. — Мои замечательные Павловы. Настолько отмороженные, что переносят сознание в клоны своих внуков. Они показывали тебе фальшивую семью, изображающую их для публики?
Я кивнул.
— Так вот, это как раз настоящие Павловы, среднее и младшее поколение. Наслаждаются жизнью богатых бездельников… Да, разумеется, я знаю про них, Никита. Они заметили мою ошибку, но это ничего не меняет.
— О, я говорил не о них, — сказал я.
Слаживающая задумчиво смотрела мне в глаза.
— Ты блефуешь, — сказала она наконец. — Хватит, Никита. Ты заигрался.
— И что же ты можешь сделать? — спросил я.
И обнаружил себя в хрустальной голубой мгле.
Конечно же это был не хрусталь.
Лёд.
Кажущаяся бесконечной толща льда вокруг. Откуда-то сверху шёл слабый, едва заметный свет.
Холодно.
Я был вморожен в гигантскую глыбу льда наподобие Витрувианского человека Да Винчи — голый, с раскинутыми в стороны руками и ногами.
Не шевельнуться.
И не вдохнуть.
Можно только пялиться перед собой (хорошо, что веки открыты) и медленно задыхаться.
Ах ты ж сука, Слаживающая.
Нет, спасибо, что не фотосфера звезды и не черная дыра… А почему, кстати?
Пожалуй, причина может быть лишь одна…
Я задохнулся и ожил. Мысленно грязно выругался.
Причина может быть лишь одна.
Слаживающая наблюдает. Выжидает. Смотрит, что произойдёт. Сбросить ледяную глыбу в звезду, если она убедится, что я беспомощен, для неё не проблема.
Значит, я могу выйти. Как вышел из кипящего расплава.
Я снова умер и возродился.
Задёргался, пытаясь расколоть лёд вокруг.
Ну да, да, конечно же… напугал ежа голой задницей… лёд очень твердый, даже подводные лодки не пытались его расколоть, всплывая на полюсах для своего единственного залпа, а медленно выдавливали, всплывая по сантиметру в минуту…
Так что же, Слаживающая смогла нейтрализовать меня так просто и незатейливо? Я проведу тридцать лет в ледяном плену, задыхаясь и сходя с ума? И все намёки, и догадки Думающего, все мои планы — чушь? Нельзя бороться со сверхсуществом?
Я дёрнулся снова.
Вперёд. Вперёд и вверх.
Я ведь тут сдохну, если не выйду!
Я просто сдохну, я застряну в своё вечном «вчера», я никогда не увижу Земли!
Холодная голубая стена передо мной вдруг разошлась ровной трещиной, уходящей вверх и вниз. Глубоко внизу плеснула тёмная волна. Высоко надо мной ослепительно вспыхнуло солнце.
Я жадно втянул в себя воздух. Вот удивительно, еда и вода мне практически не нужны, а без воздуха я задыхаюсь… Воздух был холодным, чистым и пах морем.
Так… хорошо бы не упасть вниз.
Наверное, я смогу выбраться под водой или по дну. Но это превратится в очень долгое путешествие.
Трещина под моими ногами расходилась всё больше, будто приглашая сдвинуть ноги и упасть в глубину. Я ударил кулаком по ледяной стене и та пошла сетью мелких трещин. Град осколков пронесся мимо меня вниз, распарывая кожу и заполняя провал ледяным крошевом. А узкая трещина вверх превратилась в пологий неровный склон.
По нему я и пополз вверх, оставляя на каждом шаге кровавые отпечатки.
Восхождение заняло четверть часа, но я даже ухитрился ни разу не сорваться и не умереть. Моя первая мысль о глыбе льда была верна лишь отчасти — Слаживающая засунула меня в середину огромного айсберга. Когда я выбрался наверх, айсберг был расколот посередине, но не разошёлся до конца, она стояла на льду, глядя куда-то вдаль. На мой взгляд там ничего не было, повсюду было лишь открытое море, но её зрение наверняка лучше моего.
— Привет, — сказал я, садясь на лёд и свесив ноги в щель. — Блин, я всё себе отморожу. Нельзя же так.
— Я хотела понаблюдать, как ты это делаешь, — сказала Слаживающая, не оборачиваясь.
— Ну и как?
— Не знаю. Никаких энергетических выбросов. Никаких изменений в пространстве-времени. Айсберг раскололся сам по себе, таким образом, чтобы обеспечить тебе удобный путь наверх.
— Круто, — порадовался я. — То есть ты натворила нечто такое, чего не можешь объяснить сама?
— Объяснить могу, понять — нет. Я не учла возможности появления у тебя потомков. После Обращения ты стал неуязвим, поскольку в каждый новый квант времени сдвигаешься назад, к началу своей жизни.
— Это даже не слишком ново, — съязвил я. — А почему я не воспринимаю этой прерывистости?
— Потому что квант времени обладает свойствами частицы и волны одновременно. Он дискретен и непрерывен.
— Во как… — кивнул я, ёрзая на льду. Подо мной лёд уже расплавился в лужу. Но если посижу так подольше, то рискую вмёрзнуть в неё снова, как волк в детской сказке… — Но потомки тут при чём?
— Вы связаны. Кого бы ты ни породил, сам того не зная, он твой якорь, или спасательный круг, вынесенный во времени. Ты не можешь погибнуть. И не можешь быть остановлен — ни в огне, ни в воде, ни в самой совершенной тюрьме. Реальность начинает разрушаться, потому что ты должен выжить и что-то сделать. Понимаешь?
— Не совсем.
— Законы природы начинают меняться, чтобы сохранить тебя. Иначе разрушится сама ткань пространства-времени. Ты превратился в очень опасную бомбу, Никита Самойлов. Я не могу тебя взорвать и не могу тебя хранить. Тебя можно только выкинуть подальше и надеяться, что нас не заденет взрывом.
— Ну так выкинь! — возмутился я. — Тайн больше нет, я всё знаю! Вы забрали с нашей планеты часть людей, как и с других. А потом — развернули Землю назад во времени. И взорвали её в настоящем. Земля цела и люди живы, только теперь они живут назад, ко времени Большого Взрыва. Как и все остальные миры… А вы живёте в основном потоке времени, где стало меньше конкурентов. Да еще и обогатились новой культурой…
— Полагаешь, всё так просто? — спросила Слаживающая задумчиво.
— Верни нас на Землю! Просто верни! Ты ведь с нами сделала то же самое, развернула во времени. Мы живём синхронно с Землей. Ну и верни нас на Землю, а? Чего тебе стоит?
— И ты готов жить во вчерашнем дне? Уходя туда, где нет ни материи, ни времени, ничего?
Я засмеялся.
— Через тридцать лет мне предстоит превратиться в две клетки и умереть. А ты хочешь напугать меня тем, что было тринадцать миллиардов лет назад?
— Забавно, — сказала Слаживающая. — То есть это тебя не страшит. Никита, проблема в том, что ты всё равно опасен. Я не знаю, к чему приведёт твоё появление на Земле. Возможно, ты стабилизируешься и вновь начнёшь стареть. Утратишь свою неуязвимость. Станешь обычным человеком… А если нет? Если ты начнёшь управлять своим временем самостоятельно? Породишь новый вид людей — неуязвимых и вечных? Я немного разбираюсь в людях, уж поверь. Вы нас не простите. Найдёте и уничтожите, отомстите за всё, что мы сделали.
