Глава 11
Зимняя степь скользила под крыльями. Внизу все было белым-бело, лишь мелькали забитые снегом балки, темные пятна хуторов и деревень, да выделялись тонкие линии дорог. По дорогам медленно тянулись маршевые колонны наших войск, ползли коробочки танков и автомашин. Армия, разгромившая врага под Сталинградом, уперлась лбом в укрепления Миус-фронта и подтягивала резервы.
Виктор поежился. Чем сильнее приближалась линия фронта и чем ближе была конечная цель их маршрута, тем неспокойнее становилось, душе. Что-то неосознанно давило, не давало нормально управлять самолетом. Он в очередной раз зашарил взглядом по небу, но, как обычно, не увидел ничего, лишь матюгнулся на слишком близко подобравшегося ведомого. Тот уже сам заметил свою оплошность, пытался увеличить дистанцию, но это не могло вызвать такую тревогу в душе. Он снова огляделся, но опять не обнаружил никакой опасности, вокруг были только свои самолеты – десяток «Яков» их эскадрильи и два транспортных «Ли-2» с техперсоналом. «Ли-2» одновременно исполняли роль их лидеров – вели эскадрилью по маршруту, но они же служили им подопечными. В случае воздушного боя их нужно было прикрывать любой ценой.
Наконец в голове словно щелкнуло – загадка разрешилась сама собой. У эскадрильи был слишком плотный строй, и не было никакого преимущества по высоте над транспортниками. В первой половине перелета это оказалось очень удобно, но теперь возле линии фронта такой строй превращался в ловушку. Любая пара охотников, упав сверху, могла совершенно безнаказанно атаковать практически любую цель.
– Двадцать первый, – вызвал Виктор комэска, – разрешите занять позицию выше группы. Вдруг «мессеры»…
– Р-разрешаю. – Егоров не стал задавать лишних вопросов.
– Кот, будьте слева, метров пятьсот.
Четверка краснозвездных истребителей с плавным набором высоты отделилась от общего порядка и разбилась на пары. Избавление от оков тесного строя подействовало, словно глоток свежего воздуха. Появилась возможность активно маневрировать, атаковать и защищаться. Виктору сразу стало спокойнее на душе.
Степь кончилась, и начался Ростов. Город чернел внизу громадной махиной, дымил все еще не погасшими пожарами, зиял руинами разбитых кварталов. В кабине завоняло гарью. Мимо их строя пролетела четверка чужих «Яков», и транспортники с ходу пошли на посадку. Перелет полка на фронт завершался.
На земле царила суета. На аэродроме оказались сразу два полка из разных дивизий, и началась неизбежная неразбериха и путаница. БАО сбивался с ног, но справиться с дефицитом топлива был не в силах. По чьей-то ошибке полк оказался на сутки прикованным к земле.
Виктору и пилотам его звена удалось выбраться в город. Зрелище потрясло. Саблин видел Ростов довоенный, утопающий в зелени садов, с работающими заводами-гигантами. Он хорошо помнил Ростов из будущего: шумный, суетной, сияющий огнями, с вечными утренними автомобильными пробками. Сейчас город напоминал полуразложившийся труп. Многие дома были сожжены, другие лежали громоздкими закопченными обломками. В некоторых местах все еще догорали пожары, и густой, удушливый дым застилал улицы. Воняло гарью и чем-то еще, страшным, зловонным. Вдобавок немцы при отступлении пожгли немало своей брошенной техники, и она все еще стояла на улицах, смердя жженой резиной. Часто встречались трупы: лежали убитые немцы, румыны, наши. Уборкой их пока никто не занимался, видимо, не было сил, зато на переправах через Дон уже звенели топоры и суетились саперы.
В центре города собралась большая толпа людей, слышались крики. Оказалось, что в этом здании располагалась тюрьма, где фашисты держали большое количество арестованных горожан. Уходя из города, они расстреляли всех, кто здесь был. Родственники погибших выносили трупы, пытались отыскать своих, над толпой витал плач и вой. Виктор смотрел, как выносят убитых, как растут ряды лежащих прямо на земле покойников. К своему ужасу, среди убитых он увидел и женские тела, и даже маленькие тельца детей. Немцы убили их всех, и мужчин, и женщин, и стариков, и школьников. Иные тела были обезображены, изуродованы, другие обгорели – наверное, фашисты пытались поджечь здание. Над всем этим витал страшный, тошнотный запах.
Рябченко скорчился в три погибели, выблевывая завтрак. У Саблина желудок тоже подступил к горлу, но он кое-как сдержался, смотря и запоминая. Вся его сущность наполнилась дикой злобой и ненавистью. Хотелось рвать зубами, душить, жечь этих нелюдей, совершивших такое.
– Пiйдемо, командир, – Кот мягко тронул его за плечо, – пiйдемо звiдси.
Они ушли, но увиденная картина навсегда врезалась в душу, снясь по ночам и не давая покоя.
Вместо пары часов полк просидел в Ростове целые сутки. Потом наконец-то подвезли бензин, и часть спешно перелетела на север, на небольшой аэродром у деревни Дьяково.
Аэродром оказался необорудованным колхозным полем, на котором силами БАО кое-как прикатали снег. Взлетная полоса получилась весьма неровной и коротковатой, вдобавок отсутствовали самолетные капониры и щели, на случай вражеской бомбардировки. Как все уже успели узнать, из БАО на аэродроме присутствовал лишь один начальник и пара красноармейцев, бензина тут тоже не было. Полковой техсостав только выехал из Ростова и появиться здесь мог не ранее чем завтра, так что вылеты, скорее всего, отменялись. По сути, они прилетели в пустое место. Летчики, оставив свои машины, спонтанно собрались у самолетной стоянки. Кто-то, принеся хвороста, распалил небольшой костер, потекли разговоры «за жизнь», под папиросный дым активно полилась «баланда». Разбившись на группки, пилоты обсасывали новости, делились впечатлениями от аэродрома и обсуждали посадку ведомого комэска-два сержанта Битмана. Тот сел с сильным промазом, в итоге полосы не хватило, и «Як» окончил торможение в небольшом сугробе.
Идиллию ничегонеделания испортил злобный Шубин, появившийся в компании белого и растерянного начальника БАО. Командир орал, исходя на пену, начальник бледнел, лопоча что-то оправдательное, Шубин выслушивал доводы и начинал орать еще сильнее. Битмановский «Як», все еще торчавший в торце полосы со скорбно задраным хвостом, только подстегивал его энтузиазм. Увидев столпившихся летчиков, он задумался, и сразу же ценные указания полились, словно из рога изобилия.
Делегация летчиков отправилась в деревню за шанцевым инструментом. Оставшиеся стали ведрами таскать и переливать топливо из одних самолетов в другие. Виктору и его звену выпала задача прикрывать аэродром в готовности номер один. Он сидел в кабине, ерзая, чтобы не замерзнуть, и наблюдал, как суетятся однополчане, выдалбливающие щели в мерзлой земле. Впрочем, радовался он зря – на следующий день лопатой пришлось помахать и ему.
