— Вы, наверное, любили ее.— Декард испытывал симпатию к этому несчастному инвалиду.— Любили, наверное, очень сильно, раз... создали ее... так как создали.
— Нет, вы не правы.— Себастьян покачал головой.— Я люблю ее. Даже сейчас. Именно такой, какая она есть. Ничего не изменилось. По крайней мере, для нас с ней. И я знаю: где-то в глубине сознания Прис тоже любит меня.
Существо с устрашающей внешностью — красноглазое, в сверкающей короне светлых волос — услышало, как произнесли знакомое имя, то имя, на которое оно откликалось, когда было живым. Существо проскользнуло в кухню, все время прижимаясь спиной к стенам и с опаской поглядывая на Декарда. Затем подошло к ожившему плюшевому медвежонку и склонилось, над ним, чтобы оказаться как можно ближе к Себастьяну. Лицо этого существа с высушенной кожей прижалось к сморщенному детскому лицу Себастьяна. Лишенные какой бы ' то ни было мысли глаза были неотрывно устремле,.' ны на фигуру человека, стоявшего в другом конце кухни. — Вы видите? — Себастьян не мог удержаться от того, чтобы не похвастаться своей проницательностью.— Было очень нелегко, но мне все-таки уда. лось сохранить в исправном состоянии важнейшие ; области ее мозга. Она знает, кто я, и это главное!— Своей единственной рукой он ласково погладил светлые волосы Прис.— Она тут, внутри нее теплится разум. Даже несмотря на то, что с остальных частей тела мне пришлось срезать большую часть мягких тканей.— Он говорил об этом совершенно спокойно, словно описывал ремонт сломанного радиоприемника.— Я к тому времени собрал кое-какие инструменты и запасные части, поэтому сумел без особых трудностей установить необходимые сенсорные реле и моторы-имитаторы мышечной деятельности. Но она требует постоянного технического обслуживания, причем в очень большом объеме. Кроме того, Прис совершенно не в состоянии позаботиться о себе. Поэтому ей нужен я. И поэтому, закончив работу с ней, я сделал, что мог, с самим собой.
Себастьян взглянул на собственное тело — вернее, на то, что от него осталось в заплечной сумке на спине у медвежонка.
— Все доктора там, в городе, сказали мне, что протекание псевдопрогерии, которой я болен — знаете ли, ускоренный процесс старения организма,— можно замедлить или даже остановить на какое-то время, если уменьшить нагрузку. Потому что такое заболевание главным образом вызывается прогрессирующим недугом системы кровообращения и центральной нервной системы. Таким образом, я должен был срезать как можно больше своей живой плоти, точно так же, как ранее проделал это с Прис. Я решил: все, что мне действительно необходимо, без чего я никак не обойдусь,— это одна рука, у меня ведь есть маленькие друзья, которые всегда и во всем обязательно помогут мне.— Он похлопал плюшевого медвежонка по заросшей мехом голове. Медвежонок, держа Себастьяна на плече, словно эполет, улыбнулся тому, оскалив стальные зубы.— Мы живем замечательно, не правда ли, Полковник?
— Это помогло? — Декард полупустой чашкой указал Себастьяну на его тело.— Я хотел сказать... ваша болезнь прошла?
— Трудно ответить однозначно.— Привязанный к спине своего товарища с глазами-пуговками, Себастьян как-то кривобоко пожал одним плечом.— Но ведь я все еще здесь, не правда ли? Окруженный существами, которые любят меня.— Еще одно его творение — карликового роста солдат в остроконечном шлеме и с длиннющим носом — вошло в кухню и тесно прижалось к Себастьяну, дополняя живую картину.— А ведь это самое главное, да?
Декард ничего не мог бы возразить Себастьяну. Перед ним сейчас находился человек, обрезанный до торса, с единственной оставшейся рукой, с двумя игрушечными гномами для компании и влюбленный в некое подобие женского существа, больше напоминающее ходячий скелет,— и все-таки он завидовал Себастьяну. Любовь к мертвым, к тому, что осталось от прошлого, даже сама память... Может, это и есть критерии человека. «Только вот любовью мертвым ли,— задал себе вопрос Декард,— или к нам самим?
Ответить на этот вопрос он так и не смог.
На какое-то мгновение, когда он наблюдал за Себастьяном и воскресшей Прис, у него в голове блеснул слабый лучик надежды. А что, если этот малый сделал бы то же самое для Рейчел? Не уберег ее от смерти, нет, но хотя бы вернул назад в каком-нибудь измененном, однако все еще узнаваемом облике...
Но так же быстро эта вспыхнувшая было надежда превратилась в холодный пепел. Даже будь такое возможно, Декард понимал: это совсем не то, чего он так страстно желает, с чем мог бы потом жить. Лучше уж иметь одни воспоминания, предаваться горю и тоске, чем постоянно иметь перед глазами оживший труп, который носит маску в виде неодушевленной плоти когда-то любимого тобой существа. «Бедолага»,— подумал он о Себастьяне, определив таким образом свое отношение к нему. Этот маленький человечек — или, вернее, то, что от него осталось,— даже не знает, как подло был обманут. Ведь у него вместе с остальными конечностями словно ампутировали и некую важнейшую способность достоверного восприятия реальности. Именно то, без чего лично он, Декард, не смог бы жить на свете.
Хотя... Не исключено, что Себастьян способен помочь ему избавиться от обвинения в убийстве.
Декард размышлял, допивая маленькими глотками остатки холодного кофе. Вероятно, он мог бы взять это создание по имени Прис, этот живой труп, и показать его официальным властям, а потом заявить, что никогда в жизни не убивал ни единого человека. Вот она, смотрите1 .. Или, по крайней мере, вот подобие той женщины... Но затем он отверг эту идею. Прис-вторую никак нельзя было бы назвать достаточно убедительным доказательством его невиновности. Одного взгляда на эту женщину или на жалкое подобие той женщины... короче говоря, на то, что от нее сохранилось, будет вполне достаточно, чтобы арестовать его, а затем пристрелить, выбросив потом труп на улицу. С неподдельным отвращением.
Так или иначе, делу ничем не поможешь, с тоской решил Декард. Сейчас лишь одно имеет значение: он все еще очень далеко от той единственной, которую любит. И которая сейчас, в эту самую минуту, постепенно умирает.
— Значит, так.— Грузовой челнок устремился вниз, к высоченным башням Лос-Анджелеса.— Перво-наперво мы с тобой должны найти Декарда. Берем его, а потом...
— Мы что же, должны тащиться в Орегон?— Холден взглянул на Бейти с явным недоумением на лице.— Что за план ты придумал?
— В Орегон? — Штурвал управления турболетом сдвинулся под рукой Бейти.— О чем ты говоришь?
Холден покачал головой. Еще одно доказательство того, что ему приходится иметь дело с почти сумасшедшим.
— Именно туда уехал Декард,— терпеливо начал объяснять он.— Мне сказал об этом Брайант, когда я еще лежал в больнице.
