меня, просто не засекли их вовремя.
Я обратил внимание уже в последний момент, когда что-то сделать было слишком поздно. Дэворары, подойдя достаточно близко, резко кинулись вперед, расшвыряли гражданских и мгновенно перебили жалкий десяток бойцов в охранении.
Далее уже, совершенно ничего не боясь, проклятые твари приступили к резне…
Открыть огонь по противнику, когда тот находился в толпе гражданских, не решился никто. И я прекрасно понимаю бойцов — ведь там, среди мельтешения быстрых хитиновых тел сейчас находились их соседи, знакомые, приятели, подружки, коллеги и так далее.
Любой выстрел мог зацепить людей.
Вот только сантименты в этом случае были неуместны. Я прекрасно понимал, что люди там уже мертвы, они обречены, им уже не помочь. Но как объяснить это бойцам? А никак.
Прикажу открыть огонь — меня же первым и прикончат…
Но и оставлять Дэворарам столько еды, позволить людям мучиться, я не мог…
Что ж, придется мне опять брать грех на душу…
Вот только не все так просто. Я выскочил из машины, добрался до вездехода и запрыгнул в его кузов. Там у одного из бойцов я приметил то, что сейчас может если не спасти ситуацию и людей, то хотя бы избавить их от страданий…
Рывком содрав с плеча растерявшегося бойца потрепанный временем ФЛ-6 и бандольеру, полную зарядов для него, я спрыгнул на землю.
Стрелять с такого расстояния, да еще в раскачивающейся машине, нечего было и пытаться. Да и опять же — бойцы в кузове, увидев, что я делаю, могут психануть. А оно мне надо?
Пользуясь преимуществом в скорости, я в считанные секунды оказался в хвосте колонны, и, резко затормозив, присев на колено, выпустил первые шесть зарядов, не целясь, веером. Взметнулись фонтаны зеленой и красной крови.
Летящим в толпу флетчерным зарядам все равно, кого рвать — людей, монстров, животных.
На такой дистанции шесть выстрелов создали самые настоящие коридоры метров пяти шириной и двадцати глубиной, в котором лежали кровавые ошметки.
Перезарядка заняла буквально несколько секунд, ведь я все еще «ускорен».
Далее уже точечно выпускаю еще шесть зарядов. Точно видел, что с десяток тварей убило, но, к сожалению, людей тоже…
Оставшиеся монстры, кажется, поняли, что им грозит, так как одной сплошной лавиной они отхлынули назад. Но не все. Часть спряталась кто где — кто за камнями, а кто, вон, за машинами.
На их беду, гражданская тачка никак не защитит от выстрела из флешки, так что двое, укрытые корпусами седанов, которые владельцы просто бросили здесь, умирают мгновенно.
Далее я вскакиваю и бросаюсь вперед. Оп! Те, что спрятались за камнями, теперь открыты для меня. Получите, распишитесь!
Их хитин и кишки разметало на добрые три метра, камень же, за которым они укрывались, весь был покрытый мерзкой, склизкой массой.
Так-с!
Уже кое-что! К моему удивлению, Дэворары отступили, и часть людей таки смогла выжить. Стоят, хлопают глазами, не понимая, что происходит…
Радуйтесь, глупцы! И бегите…
Перезарядка. Теперь бегом вперед!
Люди шарахаются с моего пути, отпрыгивают в стороны. Несмотря на то, что я во все горло ору, приказывая им следовать за колонной, все стоят на месте.
Ясно, понятно — они напуганы до усрачки.
Черт бы их побрал! Все мои чувства вопят, я буквально ощущаю растущее напряжение — еще несколько секунд, и на нас опять кинутся очухавшиеся и осмелевшие Дэворары.
— Быстро-быстро-быстро! Вперед! Они сейчас снова вернутся! Вперед! Бросайте все тяжелое, и бегом!
О! Ну наконец-то! Один из гражданских — молодая женщина с ребенком, поняла, что я ору. Ну, или до нее дошел смысл сказанного — она схватила ребенка, девочку лет четырех, и со всех ног бросилась за удаляющимися машинами. Небольшой рюкзак, который женщина тащила в руках, остался на земле.
Правильно! Молодец! В такой ситуации не до шмоток — ноги бы унести.
Дурной пример заразителен, или же первая, бросившаяся наутек, стала сигналом для остальных? Как бы там ни было, а теперь уже люди послушно кидают кучу баулов себе под ноги и устремляются бегом, следом за колонной.
Там у ворот завода уже замер вездеход, мимо него проезжают остальные машины колонны.
А на самом вездеходе бойцы разворачивают пушку…чего? На меня? Вот ведь, идиоты!
Нет, просто дебилы! Если я сочту нужным — они все умрут!
Я заставил себя успокоиться. В конце концов, они видели зеленую, словно у Дэвораров, жижу, вытекающую из моих ран. Видели, на что я способен, и видели, как я палю по людям (на самом деле по толпе, стараясь цеплять Дэвораров). Вот и решили…
Ладно, пока не палят, и это уже добрый знак. Так что спокойнее, спокойнее…
Есть! Головная машина колонны тем временем уже втягивается в ворота завода!
Наконец-то!
Вот уже вторая машина нырнула в хоздвор.
Но «хвосту» до безопасной зоны еще далеко…
Я бегу сбоку-слева, постоянно оглядываясь.
Пока еще ничего не увидел, но ощущаю нечто, и это нечто стремительно приближается.
Что это? Королева, или кто-то, к ней приближенный? Очередной гуманоид? Или чего похуже?
Теперь уже я слышу отголоски его приближения в собственной голове. Легкая пульсация, шум, превратились в прямо-таки набат!
Вот же, черт. Как не хочется сейчас устраивать сражение с «боссом»…
А в том, что к нам ползет именно «босс», я не сомневаюсь.
Ну же! Боже! Пускай уже колонна зайдет в город! Пускай сражение с какой-то страшной тварью случится не сейчас!
Ну не хочу я! Устал уже! Смертельно устал…
Наши таки не успели. Собственно, хвосту колонны оставалось всего ничего, когда меня скрутило, и кто-то попытался взять под контроль меня самого. На мгновение я оглох и ослеп, руки сами собой начали разжиматься. По разуму растекся прямо-таки животный ужас и паника. Я был вне себя от страха, но лишь на мгновение.
Привычно всколыхнулась злоба, и моя воля, преодолевая чужую, вновь взяла верх.
«Как же жаль, что придется тебя прикончить» — раздалось в моем мозгу, и давление, попытки меня испугать, подавить мигом исчезли.
А потом по хвосту колонны ударили сразу из нескольких десятков стволов.
Пули били по кузовам, прошивали людей. Часть из них упала на землю и продолжала бездвижно лежать. Часть раздавила продолжавшая двигаться техника.
А со стороны покинутой нами территории, грамотно страхуя друг друга и прикрывая огнем, побежали фигуры в знакомой до зубового скрежета черной броне.
Черт! Это крайне неприятно и неожиданно. Весь наш план строился на противодействии Дэворарам, а не корпоратам.
Импульсы, выпущенные из кузова лазерным станком, таки настигли трех или четырех противников, превратив их в пылающие, орущие и мечущиеся из стороны в сторону факелы.
А потом прилетела ответка: в воротах что-то полыхнуло, и через секунду в кабину вездехода ударила ракета из ПТРК. Если бы он был бронированным, то, скорее всего, превратился бы целиком в огненный шар. А так кумулятивная струя спалила экипаж, стрелка вместе с его орудием, а ракета прошла насквозь и рванула в стене здания.
Хорошо, что ракета не взорвалась прямо в грузовике — так хотя бы трое ребят из кузова успели выскочить, бросились к ближайшим укрытиям.
А бойцы в черной форме, не прекращая вести огонь, продвигались. Надо их притормозить, иначе придется закрывать ворота и оставлять как минимум четверть гражданских снаружи на неминуемую погибель. Боюсь, меня просто не поймут.
И тут из ворот завода выкатили на платформе, предназначенной для перевозки тяжелого оборудования, уже установленный, подключенный и боеспособный «Гекатонхейр», причем подключенный к модулю ручного управления огнем. Первый раз такую хрень вижу вживую. На кресле, крепящемся к платформе, сидел в шлеме доп. реальности Рейнгольд собственной персоной.
Через громкоговорители он заорал что-то вроде: «Лежать, вашу мать, уроды!», причем на таких децибелах, что присел даже я.
Выждав несколько секунд, давая даже самым тупым из нас возможность спрятаться, он нажал на гашетки, и стволы орудийной системы выплюнули шквал снарядов. В отличие от автоматического режима, оператор сам выбирает темп стрельбы, так что пушки молотили не непрерывным огнем, а длинными очередями. Причем скорострельность явно была ниже, чем в случае, когда «Гекатонхейр» работает в «автоматическом режиме».
Первые очереди легли не очень точно, кроша камни в остовах стен и делая дырки в обгоревшей пластали, но уже с третьей-четвертой очереди стрелок приноровился, и черные фигуры тут и там покатились по земле, как сбитые кегли.
