возразил я. — Некросфинкс чуть не помножил всех нас на ноль. Он намного сильней!
— В этом и есть вся суть Восхождения. Без вызова, нет роста.
— Умрите! — пророкотал откуда-то сверху голос некросфинкса, прерывая нашу дискуссию.
Я непроизвольно задрал голову вверх, пытаясь разглядеть, что там происходит. Прицельная рамка не находила врага, но услужливо отметила группу целей, стремительно к нам приближающихся. Это выглядело даже красиво… Словно падающие звёзды.
Как оказалось, вверх смотрел не только я.
— Видел такое раньше. Это серебряная Руна, — сказал Кол. — Называется «Метеорит». Взрыв будет что надо. Мы не успеем сбежать из эпицентра.
— Виториа… — начал говорить я, смотря на обманчиво медленно падающие с лилового неба огненные болиды. — Ты стала близка мне, как друг и боевой товарищ… Хатан-Аба, Кол, я счастлив, что узнал вас. Прощайте все…
— До встречи в Вечности, небесный.
Прощанье вышло скомканным, банальным и дурацким, как, впрочем, и вся эта ситуация, да и взятая взаймы новая жизнь. Серебряная мать её Руна! От неё ни защититься, ни сбежать, сознание просто не искало вариантов — это была гарантированная, стопроцентная смерть. Мне кажется, что и в прошлой жизни я смирился с тем, что мог погибнуть при исполнении, но и тогда, и сейчас жить не просто хотелось, а ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ хотелось. Подсознание и тело с моим сознанием не были готовы соглашаться и принять судьбу с достоинством. И пока разум молчал, память лихорадочно, хладнокровно перебирала варианты. И внезапно сознание заработало в форсированном режиме, начав воспроизводить комбинации.
— Рано сдаваться, мотылёк-однодневка! — лязгнул металлом голос импа внутри моей головы. — Это вы за жизнь не держитесь, а мы, диги, живём долго и становимся в итоге бессмертными артефактами.
Как только в голове сложился ещё неоформленный план действий, я рванул к броневику и… в это время шарахнул первый взрыв. Многотонный имп подбросило, закрутило и швырнуло. Сообщения о повреждениях затопили экран мерцающими алым окнами… Притянутого ремнями безопасности к ложементу меня встряхнуло так, что на мгновенье свет погас. Очнувшись и пошевелившись, почувствовал, что из носа, ушей и рта течёт кровь. В груди что-то отвратительно щёлкнуло и чвякнуло. Хотя как «что»? Ясно… Переломаны рёбра. Благо я под действием лютой боевой химии.
Шанс есть, совершенно холодно отметил я.
— Мы успели! — громыхнул имп. — Ты успел! Но тебе ещё рано погибать, пилот.
— Ви, воспользуйся Руной Имматериального Щита!
Надеюсь, всё сработает, а имп мне усиленно передал мыслеобраз, в котором был реальный способ спастись.
Я толком не знал, насколько хорошо эта Руна защищает от термических, кинетических и радиационных повреждающих факторов, но это лучше, чем ничего.
— Имп, мы на месте?
— Да, спасай себя, мотылёк-однодневка! Я сделаю то, для чего предназначен! Будь достоин!
— Будь достоин, друг!
Я отключился от нейрошлема, бросив болтаться последний на жгуте проводов. Кабина боевого робота выглядела плачевно. Фактически часть условной головы импа была срублена странным клинком алебарды. Однако сейчас через чудовищную пробоину в броне был виден очередной болид метеора и… путь к спасению.
Серебряная Руна-Предмет, которую я никогда до этого не использовал, да и почти забыл про неё — Плащ Мошенника, позволявший использовать телепортацию один раз в древо-день, вытащила меня из эпицентра действия Руны-Заклинания некросфинкса неожиданно легко.
Вот я болтался на ремнях безопасности, и вот уже стоял на балконе, наблюдая с высоты верхних этажей за творящимся адом внизу. Несколько метеоров последовательно попали в металлическую фигуру потрёпанного импа. Естественно, псевдоразумный боевой робот на попадания такой силы не был рассчитан. Металл брони плавился и тёк словно воск свечи, миоэлектрические мускулы горели. Как бы мне ни была сильна психологическая боль от этой картины, но в первую очередь необходимо было позаботиться о себе, как о единственной оставшейся в строю боевой единице. Боль эффективно купировал «Шаг Смерти», принятый накануне. Я использовал свою единственную целительскую Руну. Не уверен, что она поможет мне со сломанными рёбрами, но сейчас иного выбора не было. Но нет, не апокалиптические виды меня сейчас интересовали, а гадский некросфинкс устроивший их своим колдунством. Я с этой неживой тварью ещё не закончил.
В руках из вихря Звёздной Крови материализовалась импульсная винтовка. Оптический прицел услужливо приблизил отвратительную маленькую головку некро-твари. Я переместил перекрестье на последний уцелевший глаз и нажал на инициатор стрельбы. Серия ослепительно ярких вспышек озарила темноту. Разогнанная низкотемпературная плазма спалила глаз и испепелила мозг твари. Неуверенный в том, что это фатальное повреждение для этой груды гниющего мяса, имеющей феноменальные регенеративные способности, я поднялся на разрушенный верхний этаж и сжёг это огромное неподвижное тело до белого пепла, используя импульсную винтовку и свою Руну-Заклинание Огненного Шара.
Когда я закончил, Наблюдатель связался со мной своим излюбленным способом — при помощи информационного окна, но мне было не до наград в данный момент.
Поняв, что непосредственная опасность больше не грозит, я смахнул информационное окно, собрал, не вникая Звёздную Кровь с Рунами, и отправился вниз. Нужно было считать потери… Слёзы непроизвольно катились по моим небритым щекам. Впервые с момента, как очнулся в Единстве с девственно чистой памятью, я плакал от горя и невозможности на что-либо повлиять. Потрёпанное и переломанное тело устало и болело, но душевные терзания были куда сильней.
Имп расплавился и представлял собой оплывшую гору раскалённого и пышущего жаром металлолома. По задумке я должен был прикрыть паромобиль металлическим телом боевого робота, но получилось как получилось. Манипуляторы оторвало ударом метеорита, и тело многотонной машины вдавило броневик в снег, а потом имп расплавился от чудовищной температуры, окончательно похоронив гусеничный транспорт дигов под потёкшей, словно воск, бронёй.
Уныние — смертный грех, напомнил я сам себе. Я потерял товарищей, провалил задание, но я жив, а это значит, что не всё ещё потеряно. Нужно собраться, выжить и найти Светлану. Но осознание того, что это по моему недогляду все мертвы, сверлило мозг и прожигало душу.
— Небесный, ты жив? — раздался голос ван дер Аристер в канале ментальной связи.
Я закрыл глаза и поднял лицо к небу. Так не бывает. При температуре, от которой расплавился имп и нескольких минутах астероидной бомбардировки не мог выжить никто.
— Конечно, он жив, короткоживущая, — проскрипел знакомый брюзгливый голос Кола. — Если бы он погиб, то и канала связи бы у нас не было.
Неверящим взглядом я ощупал глазами округу. Это больше было похоже на инопланетный пейзаж, чем на колодец внутреннего двора некогда жилого здания. От раскалённого застывавшего металлического озерца веяло таким жаром, что мои глаза воспалились. Не верилось, что кто-то вообще мог выжить
