— Так ты что пострелять в живых америкашек и наглов хочешь? Так вы батенька самодур оказывается! Через годик я вам официально выпишу лицензию на отстрел сотни наглов!
— От самодуры слышу! Сотня мало, это так, для разминки. Они ж тут непуганые. Пятьсот, и то с правом пролонгации!
— Так может ты еще захочешь и в заповеднике поохотится?
— А что? Давно мечтал на Биг Бене со снайперской винтовкой посидеть, подумать о смысле жизни, после первой сотни патронов…
Мы так препирались, пока во двор усадьбы на взмыленных лошадях не ворвался отряд во главе со Стебловым. Бросив поводья первому попавшемуся драгуну, он подбежал ко мне и срывающимся голосом проговорил:
— Боже, Александр Павлович, вы живы.
Тут подал голос Димка, которого с утра, после веселушки со спящими драгунами тянуло на шуточки:
— И даже вполне упитан…
Игорь Генрихович с удивлением повернул голову и уперся глазами в еще одного пятнистого головореза, который насмешливо на него посматривал. Я представил Димку:
— Игорь Генрихович, познакомьтесь, мой старинный друг — подполковник Березин Дмитрий Александрович, военная разведка.
Он смотрел на меня, потом на Димку и тут до него дошло.
— Вы были там?
Я довольно улыбнулся.
— Выходит. И вернулся не с пустыми руками…
После того памятного происшествия моя жизнь сильно изменилась. Так как я и предполагал, имение Михеевой было конфисковано в пользу казны и передано 3-му отделению канцелярии ЕИВ, хотя реально тут было организовано что-то типа перевалочной базы. Чтоб не привлекать внимания Димку сразу переодели в мундир офицера Отдельного Корпуса жандармов, логически рассудив, что я уже засветился в камуфляже, а вот рассказывать всем вокруг, что тут не я один такой, было бы неразумно.
Теперь в мои обязанности помимо всего прочего входило заниматься еще изучением точки перехода. Каждый вечер, в сопровождении охраны, отправлялся к заветному дубу, брал с собой моток веревки и ходил туда-сюда, в ожидании соответствующих ощущений. Как ориентир использовался тросик, который был скинут из нашего времени: он так и осталась лежать на земле, как стрелка дорожного указателя, показывающая направление на точку перехода. Заканчивался он как раз у заветной линии. В этом месте тросик как бы истерся, и выглядел очень ветхим.
По моему распоряжению вокруг места перехода была образована запретная зона радиусом около версты, охраняемая усиленными казацкими и драгунскими патрулями. Ударными стахановскими темпами к заветному дубу уже практически была проложена дорога силами целого инженерного батальона, специально пригнанного для оборудования инженерных сооружений нового укрепрайона.
Для отвлечения внимания по уезду пустили слух, что Михеева то оказывается, не врала, и сокровища были, вот только пожадничала, связалась с англичанами и в результате все себе забрал Император. Размеры клада с каждым днем все росли и росли, а усиленные патрули и секреты, которые отлавливали всех любопытных и обязательно после этого тащившие на жесткий допрос, только будоражили воображение местного дворянства. Но показательные наказания с взысканием серьезных штрафов и парочкой особенно болтливых, отправившихся по этапу, быстро отвадили любителей совать свой нос не в свои дела. Тут мы с Димкой постарались на славу, организуя всю систему безопасности объекта по самым жестким критериям. Пропуска с секретными метками, которые регулярно обновлялись, стали обыденностью в этой местности. Еще одним новшеством, было обязательное дактилоскопирование всех, кто попадал в поле нашего интереса: драгуны, казаки, служащие, офицеры, даже крепостные, эпизодически задействованные на хозработах, подвергались этой процедуре, а о случайных «грибника» и говорить нечего. В нашем новом отделе, где начальником числился майор Стеблов, больше исполняющий надзорные функции за нашими нововведениями и связь с генералом Дубельтом, мы с Березиным подмяли под себя основные руководящие функции и творили что хотели, хотя и с молчаливого согласия высокого начальства с интересом наблюдающего и ждущего конечные результаты. То, что на нас регулярно составлялись и отправлялись докладные и не только Стебловым, мы не сомневались, но это были понятные нам правила игры, было бы удивительно, если б было б иначе.
К этому времени уже системно создавались личные дела на всех фигурантов, в которые обязательно вкладывались дактилокарты и эту практику у нас быстро переняли в столице, и после опробования, распространили ее на другие регионы. Поэтому пришлось срочно организовывать курсы по обучению специалистов поиску и анализу папиллярных узоров.
Среди казаков, приданных для охраны района, Димка активно искал кандидатов для обучения начальной диверсионной подготовке. Из столицы прибыли около десятка молодых офицеров из разных полков, неплохо зарекомендовавших себя. После соответствующей проверки и серии экзаменов, осталось пять кандидатов, которых Березин уже начал дрессировать весьма основательно применительно к местным реалиям.
На объекте в условиях строжайшей секретности проходили постоянные совещания о возможности использования информации и технологий из будущего, на которые часто приезжал лично генерал Дубельт, кровно заинтересованный в сотрудничестве с пришельцами, прекрасно понимая, какой инструмент в его руки отдал Император. Но в последнее время вместо него зачастил наследник престола, будущий Император Александр II. Тут все было ясно: Николай I не хотел оставлять на откуп своим подчиненным, даже таким преданным как генерал Дубельт, ящик Пандоры в виде нескольких пришельцев из будущего, поэтому отправил курировать этот наиважнейший проект своего отпрыска. До самого последнего момента Наследник и не предполагал о нашем существовании и только когда они с генералом в первый раз пересекли периметр охраняемой зоны, оставив у блокпоста свою охрану, Дубельт поведал куда и зачем они едут. Все эти вояжи искусно легендировались и к всеобщему изумлению Наследник что-то зачастил в провинцию с поездками и проверками, иногда отправляясь погостить у генерала Осташева, который снова был принят при дворе и пользовался определенной симпатией Императора, то заскочит в Тулу проведать оружейные мануфактуры, и заболеет на пару дней, так тяжело что никого к нему не подпускают, даже лучшего местного доктора. Но после долгого разговора и изучения своей судьбы и судьбы потомков, он стал нашим ярым сторонником в контрреволюционной деятельности — а как же иначе, особенно после того как узнал какую судьбу ему приготовили революционеры.
