Он привычно поднес флягу ко рту, но в последний момент передумал пить.
Резкое движение рукой – и емкость из нержавейки отправилась в полет.
– Все за мной!
Рыбачка очень сомневался, что «блины» с гарпиями разбежались кто куда, только он вместе с Краем и компанией спрятался под землей. Так что просто выгнать толпу наружу – все равно что тут всех расстрелять. Лучше бы вообще не давать плоским и крылатым тварям возможности подзакусить молодым мяском, точнее – бледными суповыми наборами из кожи и мослов. Но оставаться в Парадизе тоже нельзя – и сбежавший парень в бандане где-то бродит, может напасть, и Край предупредил, что скоро шарахнет так, что мало не покажется.
А значит, надо рискнуть.
За турникетами сверкающий купол упирался прямо в асфальт.
– Стойте здесь! – рявкнул Рыбачка, и колонна остановилась. – Машенька, ты за главную!
Зеленоглазая малышка кивнула.
Рыбачка подошел к радужной стене и, чуть отвернувшись, ткнул в нее дробовиком.
Ничего.
Его не ударило током, не поразил гром небесный, не облило кислотой.
– За мной давайте, и не бойтесь!
Колонна сдвинулась с места. Выдохнув, Рыбачка закрыл глаза и шагнул навстречу сверкающей преграде.
Через пару секунд, пройдя несколько метров, он оглянулся. Купол остался позади, возвышаясь над стадионом всей своей неощутимой вроде бы мощью. Рыбачка остановился. Вдох-выдох, вдох-выдох. Тревожно стучало в груди сердце. Авангард колонны – худая истощенная девочка с огромными зелеными глазами и ее напарник, совсем пацан – должны были уже выбраться из-под купола, должны!
Но не выбрались.
Он еще немного подождет, и тогда…
Никого.
Не надо было оставлять их одних! Но как он еще мог проверить воздействие купола? Отправить добровольца, с радостью готового подчиниться любому его приказу? А если бы доброволец погиб? Нет уж, хватит смертей! Лучше Рыбачка сам…
Он двинул обратно к куполу… и столкнулся лицом к лицу с Машенькой, которая не догадалась закрыть глаза и теперь на ходу моргала, вытирая слезы. Рыбачка посторонился, пропуская детишек, а сам обернулся – не подкрадывается ли кто с тыла? Дробовик снят с предохранителя. Никого. И отлично… Подростки, держась за руки, неспешно выбирались из Парадиза.
– Не расходиться! Детки, за мной давайте! А кто-нибудь может стрелять?!
Тишина в ответ. Была надежда сформировать маленький боевой отряд, выдав парочке смышленых парнишек АК и пистолет, но… Стрелять-то наверняка все умели, все-таки выросли в Вавилоне, где стволов больше, чем людей, вот только одурманенные мозги не способны были понять вопрос.
Ядовитые кислотные испарения, вызванные гарпиями, развеяло ветерком, приятно обдувающим лицо Рыбачки. Солнце взошло уже высоко. Денек предстоит светлый, жаркий.
И тишина. Ни чириканья воробьев, ни шелеста крыльев пролетающего мимо голубя. Собаки не лают, машины не ездят, не сигналят цистерны, развозящие поутру молоко и питьевую воду из скважин. Слышно лишь шарканье колонны, дружно переставляющей ноги в указанном направлении.
Рыбачка вертел головой и щурился, напряженно изучая окружающую обстановку. Куда подевались гарпии? Где «блины»?..
Хотел – ну так на, получи! Прямо перед колонной на асфальте проступили шипы.
– Глуши мотор! Стой, говорю! – крикнул Рыбачка, но было уже поздно.
Зеленоглазая девочка Машенька, блаженно улыбаясь, наступила на «блин». Ее стопу насквозь пронзил шип, брызнуло алым, окропляя состоящую из мышц поверхность плоского чудовища. Улыбка на лице скомкалась, из глаз брызнули слезы, рот открылся, чтобы исторгнуть крик боли и отчаяния, но ни один звук не сорвался с губ, потому как «блин» уже облепил собой тельце, сжал, ломая его, сминая в кровавый колобок.
Увидев это, очнулся от транса паренек, что только что держал жертву «блина» за руку. Еще немного, и он сам превратился бы в гигантский полуфабрикат – котлету или вроде того. Глаза его расширились. С криком он побежал обратно к стадиону.
– Тормози! – крикнул ему Рыбачка.
Но пацан то ли не услышал, то ли был слишком напуган, чтобы хоть как-то отреагировать на запрет.
Ну и хрен с ним, авось не пропадет на стадионе, спрячется где-нибудь на трибуне.
– Всем стоять! – рявкнул байкер.
По всей улице впереди над асфальтом проступали шипы, очерчивались контуры невидимых до этого момента «блинов».
Самое время развернуть колонну на сто восемьдесят и, бодро маршируя, скрыться под защитой стен Парадиза. Через «блинное» поле мальчикам и девочка не пройти, даже вооружи их с ног до головы и обучи швырять перед собой болты, а потом выдвигаться по разведанному коридору.
Рыбачка обернулся к куполу как раз в тот миг, когда пацан, выжав газ по максимуму, добежал-таки до радостно мерцающей стены и, не снижая скорости, ударился в нее.
Яркая вспышка резанула по глазам, оставив после себя белые блики в зрачках.
– Выходи – не бойся, заходи – не плачь… – прошептал Рыбачка, пожалев, что выкинул флягу. – Система ниппель, чтоб ее!
Теперь о том, что бегунок вообще жил-был когда-то, напоминала лишь кучка обугленных, еще дымящихся костей. Вот, значит, как Парадиз встречал незваных гостей.
Назад дороги нет – купол надежно защищал тайны, под ним скрытые. Вперед не пройти – вся улица усеяна «блинами». Оставалось лишь топтаться на месте и ждать. Вариант? Вполне!
Вот только на крыше ближайшего дома что-то зашевелилось и взмыло к небу.
Это не дожидаясь, пока подруги расправят крылья, в воздух поднялась первая гарпия.
* * *
Милена замолчала, что мне очень не понравилось. Я сильнее замолотил прикладом, надеясь, что кариес подъел зубы лифта изнутри, пародонтоза на них нет!
Желудочного сока налило уже по колени.
– Отойди, – палач отодвинул меня, в очередной раз удивив силой, которой негде было поместиться в его хоть и высоком, но худом теле. – С божьей помощью я…
Могучим ударом он сумел вогнать кулак в промежуток между клыками лифта.
– …быть может, сумею…
Носок его ноги, подняв волну желудочного сока, вклинился в мясистые губы лифта внизу.
– Что ты делаешь, дружище? Что задумал?
– …приоткрыть эту штуку. И быстро тогда, надолго меня не хватит. Протезы, я…
На висках у Заура вздулись вены. Глаза выпучились так, что едва не сбросили очки с переносицы, а то так бы и затерялись где-нибудь в глубинах скафандра.
– Эй, дружище, ты бы поосторожней, а то еще…
Палач одарил меня уничижающим взглядом и прохрипел:
– Край! Знаешь, как – действуй! А нет – не мешай!
Он прилагал неимоверные усилия, чтобы хоть на чуть-чуть приоткрыть пасть. И ему это удалось – через щель толщиной как раз с руку мужчины наружу хлынул желудочный сок.
