Ознакомительная версия.
Едва у одного или двоих получилось-таки раскинуть плащ правильно, крылья затвердели. Ученики, еще не приготовившиеся к прыжку, рухнули лицом в траву, едва не погнув драгоценный каркас крыла.
— Встаем перекатом через правое плечо. Плащ наматываем на себя — так он снова обмякнет. — В голосе Руни слышалась сталь. Девчонка готовила свое войско к большой войне и не желала слушать оправданий.
На берегу реки тренировались в своем искусстве мечники и копейщики. Слышался звон стали, треск ломающегося дерева и крепкая брань Рихвина. Выяснилось, что многие из чужаков не умеют обращаться с мечом. Их оружие, стреляющее кусочками металла, в большинстве случаев было испорчено, зарядов оставалось совсем немного. Тех, что владели штыком, под ласковым и почти умоляющим взглядом Рунгерд согласился взять на себя Велунд. Остальных, вместе с диковинным оружием, забрал Балин, чьи товарищи, уже разложившие на траве останки железного клопа, принялись за наладку второй и третьей катапульты. Альвские мастера, поначалу не слишком радушно встретившие подгорных гостей, вскоре увлеклись общим делом. И сейчас их высокие и тонкие фигуры виднелись над густыми шевелюрами и шлемами гномов, склонившихся над чертежами.
Владыка Асгарда окинул взглядом свое новое воинство. Это были его люди, воины Одина. Хрофт приветственно поднял руку.
— Земля и люди! — крикнул он, пытаясь держаться прямо и величественно.
— Земля и люди! — откликнулись в один голос ученики Рунгерд. Особенно старался просиявший Эймунд.
— Земля и люди! — услышав дружный клич летунов, присоединились воины Рихвина. Коротко махнул рукой Велунд.
Рунгерд промолчала. Она просто обернулась и улыбнулась Отцу Дружин. И от ее улыбки что-то мгновенно сжалось в груди, перехватило дыхание. Хрофт с досадой отвернулся и медленно пошел к реке, надеясь, что холодная вода заставит повиноваться измученное тело.
— Готов! Давай!
Послушная команде Девчонки, вздрогнула большая баллиста, со стоном посылая в небо летуна. Тень перепончатых кожаных крыльев мелькнула в вышине. Хрофт не стал вглядываться. Голова гудела как храмовый колокол, и любое движение давалось с трудом. Но нетрудно было догадаться, что над поляной парил дождавшийся своей очереди Эймунд. Новичков Рунгерд при всей своей рисковости не пустила бы в небо в первый же день. Но в ее духе было дать новобранцам небольшой заряд целеустремленности, а для этого лучше всего подходил показательный полет.
Радостно вопя, Эймунд поймал ветер и сделал над поляной пару широких кругов. Еще не оперившиеся летуны встретили его воздушные шалости громкими радостными криками.
Парень вынул из поддерживающих кожаных петель арбалет и неплохо отстрелялся, целясь в круглый щит, что Рунгерд бросила на траву в полутора десятках шагов от сбившихся в толпу новобранцев. Три стрелы из четырех поразили цель. И хотя результат был не самым хорошим: все три стрелы попали в край щита, слишком далеко от центра, а четвертая вонзилась в траву в трех футах от цели, — Рунгерд не стала бранить летуна. Сейчас Эймунд был единственным, кроме нее самой, кто хорошо справлялся с жесткими крыльями и мог при случае использовать плащ. Но, если все пойдет хорошо, через неделю-другую Рунгерд поставит на крыло еще десятка три летунов. И, кто знает, может, среди них и отыщется несколько хороших стрелков.
Парень закрепил арбалет и пошел на снижение. Ему явно не хотелось спускаться.
— Можно? Одним глазком? — крикнул он восторженно. И, видимо, получил одобрение госпожи, потому что качнул крылом и унесся, скрывшись за лесными вершинами.
Хрофт еще раз поразился тому, что не случилось дурного. Мальчишка мог не взлететь, подвели крылья, недостаточно точно высчитали все уставшие мастера, допустили ошибку гномы, чинившие баллисту. Или хуже: он мог просто рухнуть. Почти все «жесткие крылья» были переломаны зофарами. Эти уцелели, но могла остаться мелкая трещинка, что стоила бы парню жизни.
Хрофт подошел к реке, зачерпнул пригоршню ледяной воды. Солнечные зайчики заплясали у него перед глазами, заставив зажмуриться от резкой боли. Отец Дружин плеснул водой в лицо.
— Готов! Давай! — донеслось чуть правее, чем в прошлый раз.
Он не ожидал, что Эймунд так быстро вернется, да еще и полезет на катапульту. Хрофт мрачно обернулся. И тотчас забыл о боли и усталости. Страх толкнул его под ребра.
Вверх из единственной исправной катапульты взмыл темный клубок. Развернулся в воздухе, с трудом погасив вращение. Метнулись в стороны руки. Распахнулись коричневые крылья. Рунгерд поймала воздушный поток, сделала пару поворотов и начала отвязывать петли на руках.
— Вниз! — крикнул Хрофт, переходя на бег. — Спускайся!
Девушка достала из поясной сумки бутылочку с опасной смесью и, прицелившись, метнула ее в стоящее на самом краю поляны деревце. Взрывом вырвало несколько горстей земли и травы. Обнажились опаленные корни. Деревце покачнулось, начало падать и, наконец, повисло, зацепившись за ветви подлеска.
— Вниз! — гаркнул Отец Дружин, яростно сверкая глазами.
Новенькие летуны попятились от него, когда Владыка Асгарда подбежал, грозя кулаком кружившей над ним девушке, вновь и вновь приказывая ей спуститься.
Она послушалась, качнула крылом, заходя на посадку. Ювелирно, едва не касаясь крыльями травы, прошла над полем, взмыла вновь и только потом ловко и четко приземлилась на обе ноги, пару раз подпрыгнув, чтобы погасить движение крыльев. Прижала плащ к спине. Он тотчас начал терять твердость.
Едва нога девушки коснулась земли, Хрофт будто очнулся, с удивлением и досадой глядя в перепуганные его яростью лица будущих летунов. Бедняги были уверены, что их новая предводительница вот-вот станет жертвой божественного гнева. Во взгляде Рунгерд читался невысказанный вопрос: по какому праву Отец Дружин вмешался в ход ее занятий? И почему сделал это так бесцеремонно?
Спроси она напрямую, Хрофт не ответил бы. Он и себе не мог ответить, почему повел себя как полнейший дурак. Сейчас, когда с трудом достигнутые мир и равновесие могли рухнуть от любого неверного движения или жеста, он выбрал худший способ продемонстрировать свое недовольство Рунгерд. И девушка справедливо негодовала. Правда, ей хватило ума не вступить в перепалку, но прожигающий взгляд говорил о том, что происходит в душе Девчонки, яснее любой брани.
— Что-то случилось? — справившись с душившей ее яростью, проговорила Рунгерд спокойно и так покорно, словно беспрекословное подчинение хозяину было основой ее натуры. — Родителю Ратей нужна моя помощь?
Ознакомительная версия.
