словно его и не было.
Позади скрипнула дверь, на пороге стояла Аня.
— Я всё слышала. — затащив меня в квартиру, Аня с силой захлопнула дверь.
Едва удержав равновесие, я опёрся о стену.
— И что думаешь?
— Думаю тебе надо идти спать, а завтра, точнее уже сегодня, сесть за штурвал, и вывезти детей.
Я понимал что никаких других вариантов у меня нет, и выспаться, это единственное что можно сейчас сделать. Вот только как уснуть с таким бардаком в голове?
— На, здесь две таблетки, выпей и ложись. — прочитала мои мысли Аня.
— Это что? Снотворное? — снотворного у нас не было, поэтому спросил я так, на всякий случай.
— Успокоительное. — ответила супруга — Пей и иди спать.
Судя по тому, что на кухне никого не было, — все разошлись по комнатам, и будить людей, заранее зная что от них ничего не зависит, было бы неправильно. Поэтому спорить я не стал, и запив таблетки водой, отправился на боковую.
«В баках сейчас примерно пятьсот литров, и значит можно грузить порядка двух тонн груза, в данном случае людей. Наверное даже немногим больше...» — думал я, уткнувшись в ватный матрас, и накрывшись сверху подушкой. "Если средний вес ребёнка сорок килограмм, то можно перевозить по пятьдесят человек. Но столько просто не запихнётся. Может стоя, как в автобусе? Наверное, так и сделаю — лететь недолго, полчаса максимум, не устанут. Только неплохо бы перед посадкой как-то взвешиваться.
О том как охотники будут обеспечивать безопасность, я не задумывался, просто принял за аксиому — будут, и всё. Моё дело людей вывозить. Спать, вроде бы, не хотелось, но то ли таблетки оказались с подвохом, то ли я действительно так устал, но мысленно прикидывая как лучше построить маршрут, незаметно уснул.
Снилось небо. Чистое, без единого облачка. Я за штурвалом кукурузника, рядом кто-то из своих, в салоне дети. Их много; мальчики, девочки. И тут вдруг откуда-то сверху пикирует огромная чёрная птица. Я тяну штурвал в сторону, стараясь увернуться, но он не поддается, как ни стараюсь.
Просыпаюсь весь в поту, от чьего-то прикосновения. Это Аня, судя по кругам под глазами, она ещё не ложилась. Пять часов. До начала операции всего час.
Поднимаюсь и выхожу в коридор, оттуда в ванную. Давя зевок, сую голову под струю холодной воды. Легчает. Спать уже не хочется.
Насухо вытираюсь вафельным полотенцем, и покидаю санузел.
— Иди кофе хлебни. — зовёт Аня с кухни.
Двигаю туда. Здесь уже ждут мужики. Они полностью одеты и экипированы. Особенно круто смотрится обмотанный пулеметными лентами Леонид. Его дегтярь стоит в углу.
— Ты прям как матрос Железняк. — озвучивая первое что приходит в голову, сажусь за стол.
Крепкий кофе приятно обжигает.
— Аня рассказала что к чему. Я с тобой. — Леонид поднимается, и навалившись кулаками на стол, пристально смотрит на меня.
— Хорошо, но только вторым рейсом.
— Почему? — глухо интересуется он.
Лёня в роли штурмана незаменим, но лишний человек, это лишний вес, и за штурмана полетит тот, кто знает дорогу. Потом, когда узнаю маршрут — без вопросов, но первым рейсом — никак. Объясняю, и он нехотя соглашается.
Допив кофе, окончательно оживаю, и окружённый свитой, выхожу из квартиры.
Здесь, прямо на площадке, нас уже ждет Викентий, и ещё какой-то незнакомый тип.
— Детей будем подвозить по готовности прямо к самолёту — говорит он.
— Желательно перед посадкой всех взвешивать. — я конечно сомневаюсь что возникнет перегруз, но всегда лучше перестраховаться. Тем более когда есть такая возможность.
— Хорошо. Сколько времени нужно чтобы подготовить самолёт?
На улице не особо холодно, градусов семь, плюс-минус, а значит прогревать не придётся. Проверить давление в стойках шасси, да так, по мелочи.
— Минут двадцать, если без сюрпризов.
— Что-то может пойти не так? — тут же напрягается он. Незнакомый тип тоже замирает.
— Вик, это железо. Оно имеет свойство ломаться. Так что, всякое может быть. — отвечая ему, стараюсь не выдавать своего отношения. Нет, никаких обид, но на будущее учту, что доверять ему не стоит.
— Понятно. — кивает он, — Загрузимся заранее, а взлетать будем по сигналу.
Подходим к самолету. И не уточняя какой должен быть сигнал, я поднимаюсь на борт.
— Подключить аккумуляторы и проверить давление шасси. — усевшись в кресло, негромко раздаю указания мужикам.
На часах половина шестого.
Интересно, а как они будут обеспечивать коридор? Начнут в шесть, или к шести уже закончат? Если мы в кольце, а для безопасного пролета нужно очистить весь кусок на котором самолёт будет набирать высоту. Но, во-первых, это очень большая площадь, а во-вторых — после одного-двух рейсов нас уже будут выцеливать заранее. И в этом случае идти придётся буквально по крышам, используя городской рельеф в качестве защиты.
Напрягало то что никаких посторонних звуков я не слышал, оно может и нормально, и это не показатель — если работают спецы, то зачистка вполне может пройти «без шума и пыли». Но сколько должно быть тех спецов? Как я понял, бойцов у охотников не так чтобы и много, а уж тех кто сможет отработать на уровне современного спецназа, и вовсе ни о чём.
Отгоняя ненужные мысли по принципу — если я не могу повлиять, то стоит ли думать об этом? Завожу мотор, и дождавшись когда он схватится, слегка добавляю обороты.
Без пятнадцати.
Давление чуть повышенное, сейчас это нормально — масло ещё не прогрелось. Амперметр тоже глючит — показывает недозаряд, но это тоже не страшно. Проверяли прибором, с зарядкой всё в порядке, просто особенность древней электроники.
Пробегаюсь по управлению, добавляю газу, проверяю тормоза. В отличии от колесного, тормозную функцию в лыжном шасси выполняет специальный рычаг. При нажатии он покидает своё место, и буквально вгрызается в снег. Тормозной путь в этом случае зависит от наста — чем он плотнее, тем короче выбег. Ну и наоборот.
Без пяти.
Возвращаются мужики, давление в одной из стоек за ночь упало вдвое, поэтому пришлось подкачать. Не страшно, но теперь придётся проверять после каждого рейса.
До шести одна минута.
