ответила девчонка.
И вдруг оттолкнулась от земли и прыгнула. Точно так же, как тот седой слизень, которого я только что угрохал.
И снова меня вышибло с пустоши.
Я открыл глаза и обнаружил себя в больничной палате. Напротив меня сидел в позе для медитации Мо Сянь, а между нами лежал в позе сфинкса Шаман.
Я прислушался. В палате по-прежнему стояла тишина. Но, возможно, на самом деле просто магическая ширма скрывала все звуки.
Я не знал, справился ли, получилось ли освободить друзей. Нужно было сходить посмотреть. Но я не мог пошевелиться — грудь болела так, словно внутрь меня загнали мячик, а потом надули его до отказа. И он, раздуваясь, сломал мне грудную клетку. Я ещё подумал, хорошо, что изнутри — так рёбра не воткнутся в лёгкие.
От движения я закашлял, и Мо Сянь тут же открыл глаза. И потянулся ко мне, взял за руку и пощупал пульс.
— Молодой господин! — в тревоге воскликнул он.
Но я прервал его:
— Я знаю. Это не смертельно. Я потерплю. Посмотри, как там ребята.
Мо Сянь кивнул и поспешил исполнить мою просьбу.
А я потрепал кота по холке, отчего тот замурчал. И спросил у рыжего:
— Ну, что, котяра? Как себя чувствуешь?
И услышал у себя в голове:
«Да уж получше, чем ты!»
У меня даже челюсть отпала. А голос в голове продолжил:
«Чего уставился? Ну сказал я пару слов, и что? Подумаешь!»
— Шаман! — прошептал я совершенно счастливый. — Ты можешь разговаривать!
«Я и раньше мог, — ответил рыжий засранец. — Просто не хотел!»
— Вот ведь… — я погрозил ему пальцем и хотел взять на руки.
Но тут же сморщился от боли.
«Не дёргайся!» — отреагировал кот на мой стон.
— Не буду! — согласился я. И подумав немного, уже с новыми чувствами повторил вопрос: — Как ты себя чувствуешь?
Кот фыркнул и начал вылизывать переднюю лапу.
В следующий момент появился Мо Сянь с сияющим лицом:
— Они все очнулись! Молодой господин! У нас получилось!
Я покивал и, стараясь не делать лишних движений, аккуратно лёг на кровать.
Точнее, попытался лечь.
К счастью, подбежал Мо Сянь, и поддерживая меня, помог устроиться поудобнее.
Следом в мой закуток пришёл седовласый лекарь, тот самый, который главный. Он принёс несколько лечебных артефактов и с недовольным видом активировал их вокруг меня.
Я вопросительно посмотрел на Мо Сяня, на что тот ответил:
— Я попросил. Нужно снять болевой синдром. Да и кости так срастутся быстрее.
Седовласый неприязненно посмотрел на меня. А потом вдруг сказал:
— Спасибо вам большое, что помогли Мо Сяню спасти пострадавших. Мы уже и не надеялись, что хоть кто-нибудь выживет.
— Разве ж я мог не помочь? — с усмешкой спросил я.
Главный лекарь ещё немного потоптался на месте и ушёл.
А я негромко спросил у Мо Сяня.
— Там была девчонка. Это она отпустила ребят. Сказала, чтобы я не губил её подданных. Ты не знаешь, кто это?
Мо Сянь странно посмотрел на меня и покачал головой.
— Простите, молодой господин. Я не знаю. Я не был в пустоши.
— Но со слизнями-то сталкивался? — спросил я.
— Да, молодой господин! — ответил Мо Сянь. — Когда служил в императорской гвардии.
— Вот как? — удивился я. — И как так случилось, что ты там сталкивался с этими паразитами.
— Мы изучали яды, — ответил Мо Сянь. — Но нам приносили пойманных демонических слизней. Для этого есть специальные охотники.
Я кивнул. Понимая, что очень хочу с таким охотником пообщаться.
И снова кот фыркнул. Только на этот раз непонятно почему.
Под действием лечебных артефактов меня начало клонить в сон.
Как только Мо Сянь увидел, что я клюю носом, он сразу же поднялся и сказал:
— Пойду, посмотрю ваших друзей. А вы пока спите, молодой господин! Шаман останется охранять ваш покой.
Котяра тут же задрал заднюю ногу и начал вылизывать хозяйство. Гадёныш!
Я ласково погладил его и закрыл глаза.
Когда я проснулся, рядом со мной в комнате были Полина, Марта и Анастасия.
Полина и Анастасия сидели на кровати в моих ногах, а Марта — на стуле рядом с изголовьем. Девушки тихо переговаривались.
Однако, несмотря на то что переговаривались, едва я открыл глаза, как всё внимание оказалось приковано ко мне.
— Володя! Очнулся! — воскликнула Полина. — Мы так переживали за тебя! Уже все очнулись, а ты всё без сознания!
— Я ж просто спал! — попробовал я оправдаться, но Полину поддержала Анастасия.
— Нас хотели уже выписать, но мы попросили Евгения Юрьевича, чтобы он позволил нам ухаживать за тобой, пока ты не выздоровеешь.
— Он не хотел разрешать, — включилась Марта. — Но свободных рук не хватало, вот он и согласился. Тем более, что нам действительно стало лучше. Никаких симптомов отравления не осталось!
— Как вы себя чувствуете? — спросил я.
— Сам только очнулся, и уже беспокоишься о нас, — с нежностью глядя на меня, прошептала Полина.
— Да я спал! — возразил я. Но девчонок было не переубедить, и я махнул рукой. — Ладно! Очнулся и очнулся. Как вы? Как парни? У всех всё в порядке?
Видимо, весть о том, что я «пришёл в себя», быстро распространилась по медблоку. И ко мне за ширму заглянул Степан.
— Ты как? — спросил он.
— Нормально. А ты? — вернул я ему.
— И я нормально. Артефакты хорошо поработали, перелом практически сросся. Ещё день-два и можно будет меня выписывать.
— Это хорошо! — обрадовался я, вспоминая, что мы планировали вместе готовиться к большому турниру.
Следующим воспоминанием было то, что наша с Сеней комната в общежитии теперь непригодна для проживания и само собой для совместной медитации.
Я понимал, что ректор как-то решит эту проблему, но вот как?
Однако, подумать на эту тему я не успел — за ширму заглянули Глеб с Данилой и Василь с Сеней.
Интересно, ширма отгораживала очень ограниченное пространство около кровати — ровно столько, чтобы лекарям было удобно заниматься лечением больного.
Но народу около меня было не просто много, а очень много! По идее здесь не должно быть свободного места, однако, все вместились. И даже Мо Сянь, который пришёл последним.
Ребята потеснились, пропуская китайца. А он подошёл к кровати и, взяв меня за запястье, пощупал пульс.
Пока Мо Сянь щупал пульс, все замолкли, чтобы не мешать, лишь терпеливо ждали, когда Мо Сянь скажет, как у меня дела.
— Ого сколько народу! — раздался от входа весёлый голос Олега Довлатова. — По поводу чего собрание?
— Привет! — поздоровался я. — Просто побывали в одной переделке.
— Наслышан, наслышан! — засмеялся
