только одной рукой, другой он зажимал девушке рот.
Аристократ был не старше Дерена, худощавый, крепкий, но без какой-то особенной физической подготовки. К тому же ему мешал дорогой и модный костюм.
Намерения его были понятны: выкрутить девушке руки и уложить грудью на подоконник.
Если бы не необходимость зажимать пленнице рот, он бы уже справился. Устал, наверно, «бедняга»...
И потому зло и отрывисто зашипел сквозь зубы:
— Ну, успокойся уже! От тебя не убудет! Знаю я вас: столько визга из ничего... Подумаешь...
Нет, он не уговаривал девушку. Даже если этот рыжий — бездарь, ментальному насилию его всё равно обучали. Он мог связать её волю, подавляя, но не калеча.
Значит, ему нравилось, что девушка вырывается, сопротивляясь насилию, а вот крик был лишним. До покоев леди Антарайн оставалось каких-то двадцать шагов...
Ситуация была отвратительная. Дерен не мог принять насилия. Но и не знал имени рыжего, не понимал, с кем имеет дело и надо ли портить отношения такой вот ночной стычкой.
Это явно был близкий к регенту человек, раз его ночью почти допустили в спальню. А девушка...
Слишком простая одежда. Служанка?
Рыжий всё-таки уложил пленницу животом на подоконник. Задрал ей юбку. Сопя навалился всем телом, возясь с брюками.
— Девушку отпусти, — негромко сказал Дерен.
Он подошёл почти вплотную, пользуясь тем, что освещение на него не реагировало. Но на голос свет вспыхнул.
Дерен был готов к этому. Он прищурился и разглядел блондинку с молочно-белой кожей в короткой синей юбке, задранной выше талии.
Горничных Дерен уже сегодня видел — они одевались иначе. А это была просто «девушка с улицы». Откуда она вообще тут такая взялась?
Рыжего свет ослепил. Он невидяще уставился на Дерена, думая, что это один из слуг:
— Ты кто такой?! — зашипел рыжий, сопровождая приказ ментальным «тычком». Неожиданно слабым и неуклюжим.
Дерен дёрнул плечом: раз уж решил вмешаться, надо доводить до конца.
Он стащил аристократа с девушки, выписал ему ориентационного пинка по направлению к выходу и сопроводил нужным ментальным посылом.
«Пшёл отсюда!»
Ментальными ударами Дерен, в отличие от рыжего, владел в совершенстве. Его новый костюм тоже не подкачал — ткань действительно хорошо тянулась.
Пинок получился что надо. Рыжий, не ожидавший коварного нападения, отлетел и шлёпнулся на многострадальную задницу. И вытаращился на Дерена, морщась от боли.
Лицо его просто кричало обещаниями кошмарных и страшных кар. Но секунды шли, Дерен улыбался. И ничего не происходило.
Что мог сделать в ответ рыжий? Позвать слуг? Чтобы завтра эту историю позора знала половина столицы?
Аристократ, даже разгорячённый мечтами о сексе, хорошо ощущал силу незнакомца: и физическую, и ментальную. И понимал, что один с ним не сладит.
— Я с тобой ещё разберусь! — прошипел рыжий, кое-как поднялся, помогая себе руками, и захромал по коридору.
Дерен дёрнул плечом: видал он таких «разборчивых».
Обернулся к девушке.
Она уже одёрнула юбку и прижалась спиной к подоконнику. Ноги её мелко дрожали.
— Всё в порядке? — спросил пилот, разглядывая спасённую: совсем молоденькая, беленькая, коротко стриженая, немного похожая на мальчишку.
Её одежда ни по фасону, ни по цвету не напоминала то, что носили горничные Дома Оникса. Может, гостья, как он?
— Давай я тебя домой отвезу? — предложил Дерен.
— Я сама. — Девушка ещё сильнее вжалась в подоконник. — У меня здесь к... катер. Я долечу. Всё хорошо, спасибо. — Голос звучал умоляюще.
Девушка была в панике. Она явно хотела, чтобы Дерен ушёл. И одновременно боялась, что рыжий будет ждать её на улице.
Пилот не понимал причины этих противоречивых желаний. Он вообще не очень хорошо разбирался в женщинах. Читал их эмоции и мысли так же легко, как и мужские, а вот истолковать прочитанное мог не всегда.
Любое понимание требует практики, а на военном крейсере гостили только эйнитки, да и те — редко. К тому же эйнитки совсем не похожи на обычных женщин.
Дерен покачал головой. Девушку трясло, а в таком состоянии водить катер было нельзя. Даже автопилот нужно сначала грамотно активировать.
— Я отвезу, — отрезал он.
Точно ему было понятно одно: раз катер девушки стоит во дворе, её дом не здесь.
Физических повреждений она не получила, только стресс, который и вызвал тремор. Если это не пройдёт до завтра, нужно будет вызвать психотехника. А сейчас ей нужно успокоиться и поспать.
Не слушая возражений, Дерен крепко взял девушку за руку и повёл по коридору к выходу.
— Я уволюсь, — бормотала она, семеня за ним как-то скованно, полубоком. — Завтра же и уволюсь... Он не отстанет...
Она вела себя так, словно ей было больно двигаться. Но боли он в ней не ощущал. Странно.
— Отстанет, — усмехнулся Дерен.
Уж за два-то месяца отучить рыжего кретина от девушки можно даже на уровне рефлексов. Если давать пинка каждый день, то регулярность скоро окажет нужное воздействие. Пожалуй, хватит и двух недель.
— Ты не знаешь его. Это... Это же...
Она заплакала.
Дерен остановился и озабоченно уставился на капающие с подбородка слёзы. Он не умел успокаивать девушек.
— А ну, прекрати! — резко сказал он. — Если не отстанет — получит ещё.
— Ты не понимаешь... — рыдала девушка. — Он родственник леди Антарайн, а я... Ты заступился за меня, а я всего лишь городская компаньонка наследницы, Майле Сингер. Мне платят, чтобы я знакомила леди Сайко с нравами свободных людей её возраста. Так положено в Доме Оникса, чтобы леди знала жизнь простых людей. Я никто, понимаешь? Я даже меньше, чем горничная! Горничная защищена договором найма, а у меня — разовый контракт...
Дерен вздохнул и потащил Майле по коридору. Он решил, что если они пойдут достаточно быстро, то плакать ей будет неловко.
Майле ещё всхлипывала, когда Дерен, безошибочно определив единственный частный катер, усадил её на переднее сидение.
— Если ты никто, то нечего и реветь по пустякам, — сказал он и сел за пульт управления катером — простой и до отвращения примитивный.
Провёл рукой, активируя управление и вызывая последний маршрут. Хозяйка сидела рядом и не возражала, потому катер слушался его, как родной.
Пара секунд, и маленькая машина зависла в воздухе. И прямо со стартовой петли пошла на разгон. Мягко, но быстро.
Надо же когда-то ещё и спать.
— Я лучше уволюсь... — Майле нашла в бардачке платок и высморкалась, но слёзы упорно текли, и нос её совсем
