гибель лежит на вас.
— Это неправда. Первым открыл огонь ваш броневик по дороге к планетарному лифту, и стрелял он по безоружному броневику с детьми. Так что вина лежит полностью на вас.
— У вас есть доказательства этого обстоятельства?
— Думаю, у искина броневика есть эти записи.
— Нет никаких записей, их просто никто не делал, — сказал Ардар.
— Вот видите, юноша, никто в бронетранспортёр с детьми не стрелял.
— Вижу, что вы везде подсуетились.
— Ну что вы, ваш руководитель интерната оказался вполне адекватным разумным, и мы быстро поняли друг друга. Советую и вам договориться с корпорацией.
— Обойдусь я без ваших советов. Вижу, что Ардар готов на всё, лишь бы тебе вернули всё, что находилось на складах интерната.
— Не понимаю, о чём ты, — ответил Ардар.
— О грузовике, на котором они вывезли всё твоё добро из интерната.
— Юноша, это никак не связано с целью нашего визита сюда. Вы между собой можете это потом выяснить.
— Адвокат, я тебя сюда не звал. Я хотел вот ему в глаза посмотреть, так что заткнись.
— Одну секунду, я вот как-то совсем не поняла, о каком грузовике идёт речь? — вмешалась в разговор моя адвокат.
— Это к делу не относится, — ответил ей адвокат корпорации.
— Я сейчас не вас спрашиваю, а моего подзащитного.
— Дело в том, когда мы подошли к интернату, из ворот гаража выехал грузовик. Он проехал мимо нас, и на его борту была эмблема их корпорации. Это я отлично рассмотрел.
— У тебя есть запись? — спросил адвокат корпорации.
— Во сколько это было? — спросила моя адвокат.
— Точное время я не помню, но, если брать время нашего приезда к планетарному лифту, примерно за час до этого.
— Проверим.
— Вы всё выяснили, можно мне поговорить с вашим подопечным? — спросил адвокат корпорации у моего адвоката.
— Пожалуйста.
— Так вот, юноша, я вам должен озвучить предложение корпорации.
— Можешь не напрягаться. Мой ответ — нет.
— Не торопитесь, вы ещё ничего не услышали. Потом обсудите его со своим адвокатом. Так вот, корпорация считает, что вы ей должны, но корпорация не жаждет вашей крови и готова предложить вам контракт на очень привлекательных условиях. Поверь, я видел не одну тысячу трудовых контрактов и таких первоклассных условий не встречал.
— Просто корпорация знает, что у меня все задатки сильного псиона.
— Чего? — удивилась моя адвокат.
— А ты не знала? — спросил в ответ.
— Нет. Боюсь, тогда предложение корпорации невозможно. Согласно федеральному закону, все псионы работают на империю.
— Это очень широкая трактовка закона. Состоят на учёте и работают разные понятия и это вам не хуже меня известно, — ответил ей адвокат корпорации.
— Адвокат, не старайся, я не стану работать на вашу корпорацию.
— Ты даже не услышал наше предложение.
— Оно меня не интересует.
— Боюсь, тогда корпорация будет вынуждена выдвинуть обвинение.
— Выдвигай. Меня ты этим не напугаешь.
— Это не разумно.
— Это мне решать.
На этом мы с моим адвокатом покинули помещение. По дороге она меня расспросила о том, где корпораты обстреливали бронетранспортёр интерната, но я плохо ориентировался в городе и не представлял, по каким улицам мы ехали. О том, что я псион, корпорация однозначно узнала от Ардара или Теи. Они продали им всю информацию обо мне.
Меня вновь поместили в камеру, где я просидел несколько дней. Все эти дни ко мне приходила моя адвокат, задавала разные вопросы и предлагала подписать контракт с флотом, делая разные предложения. На её вопросы я отвечал, но контракт отказывался подписывать.
В один из дней на меня снова надели наручники и в сопровождении охраны повели куда-то. Мы спустились на планету, где около лифта нас поджидал полицейский куб. К моему удивлению, охрана меня передала местной полиции, и уже в сопровождении полиции меня доставили в полицейское управление, но не в то, в котором я бывал обычно, а совсем в другое, где меня также поместили в одиночную камеру. Впрочем, в камере я пробыл недолго — вскоре меня вывели из неё и доставили в другое помещение. В нем уже находился уже известный мне адвокат корпорации.
— Здравствуйте, юноша, — поприветствовал он.
— Адвокат, мы вроде уже всё обсудили?
— Отчего же, мы ещё ничего не начинали обсуждать.
— Скажи мне лучше, что я здесь делаю?
— По решению федерального судьи, суда ты будешь дожидаться здесь.
— И когда суд?
— Это пока неизвестно. Прошли только предварительные слушания.
— Почему здесь, а не в камере СБ?
— Так решил судья. Живёшь ты на планете, а не на станции. Поэтому и суда должен дожидаться здесь, а не на станции.
Я понял, что они всё это специально организовали, и к такому развитию событий был совсем не готов. Ведь, по сути, я полностью находился под их контролем, и им не составляло никакой сложности меня прикончить в камере. Впрочем, пока они занимались тем, что пытались меня уговорить отработать долг у них, а я слушал обещавшего мне золотые горы адвоката и думал, как долго это продлится.
Трактовка моего преступления оставалась для меня непонятна. Стрелять около планерного лифта всем было категорически запрещено, чтобы случайно не повредить лифт. Я первым нарушил этот запрет. Корпораты ответили и виноваты были не меньше меня. Невиноватых среди нас не было. Вопрос только в том, что корпораты стреляли, находясь на планетарной земле, а я стрелял, находясь на федеральном объекте. И, со слов моего адвоката, разница существенная, хотя лично я не видел никакой разницы. Так или иначе, судья всё-таки решил поместить меня сюда, без такого решения флот однозначно меня бы не отдал им, а вот стрелявших по мне корпоратов он оставил на станции. Решение, на мой взгляд, хотя и выглядело странным, но у судьи был такой взгляд. Хотя, такое решение явно попахивало корпоративными кредами.
Пока я просматривал документы, что предоставила мне Мэй по видеосвязи, адвокат корпорации пытался меня убедить согласиться на подписание контракта с ними. Он больше часа пытался общаться со мной, хотя я не хотел с ним общаться, но решил согласиться со всеми его доводами. Вот только в конце я сказал «нет» и отказался подписывать что-либо, чем взбесил его.
Впрочем, я
