Пока Евгений разделывал двух оставшихся противников, Саша ударился в воспоминания. Звуки, идущие из тренажерного зала, он отключил, и ничто не мешало мысленно вернуться на шесть лет назад…
Он уже полгода работал в частном охранном агентстве «Зерцало», где исполнял приятные обязанности инструктора по рукопашному бою. Начальство его уважало, хотя это уважение нисколько не мешало шефу платить Трошину одну из самых низких ставок в конторе. Сам Александр относился к этому нормально – в конце концов для него самым серьезным риском было получить по морде от какого-нибудь способного ученика, а парни, что занимались оперативной работой, бывало, лезли и под пули, и на нож. Значит, и зарплата у них должна быть соответствующей. И к тому же хотя агентство работало на этом рынке не так уж и давно, сам Саша все еще считался своего рода новичком. Как раз это его порядком коробило – иногда парни, которых он мог в три секунды скрутить в бараний рог, смотрели на него настолько свысока, что хотелось тут же дать им по голове и вбить в асфальт по пояс. И такую возможность он в принципе имел – во время тренировок… поэтому постепенно этих «взглядов свысока» становилось меньше.
И все же жизнь казалась не такой уж и плохой. Деньги, какие-никакие, водились, на то, чтобы регулярно водить Леночку в какое-нибудь недорогое кафе и снабжать цветами и конфетами, вполне хватало. К собственным удобствам он всегда относился со снисходительным презрением – что есть, то и ладно. Квартира, оставшаяся от родителей, что погибли в автокатастрофе еще во время его срочной службы, была вполне приличной для одного… да и для двоих в общем-то. Леночка тоже вела себя примерно, и дело неуклонно шло к свадьбе. Разговоров о финансах потенциальная жена не заводила, поэтому и с этой точки зрения ущербным он себя не чувствовал.
Это был обычный день – такой же, как и десяток до него. Разве что свидания, что в последнее время участились, в эту пятницу не планировалось – у Леночки были какие-то сверхважные дела в институте, и он был предоставлен самому себе. Предполагалось взять пару пива, завалиться домой, врубить компьютер – этой цацкой, к коей питал истинную привязанность, он обзавелся раньше, чем приличным диваном, – и погрузиться до глубокой ночи в какую-нибудь игрушку. В общем, вечер обещал стать приятным. До красноты растираясь жестким полотенцем, Саша с удовольствием думал о том, что сейчас сдаст под охрану спортзал, попрощается с шефом, вечно работавшим допоздна, и двинется до дому, до хаты…
Когда он вышел из здания, где в последнее время дислоцировалось «Зерцало», то сразу заметил невысокого, слегка обрюзгшего человека в дорогом пальто, что разглядывал вывеску агентства. Люди в таких пальто, с одной стороны, иногда становились весьма уважаемыми клиентами, а с другой – такие клиенты пешком не ходят. А у тротуара стоял только джип шефа, да его, Саши, помятая «шестерка».
Как только «мужик в пальто» увидел Александра, он сразу переключил свое внимание с вывески на молодого парня, изучая его откровенно внимательно.
– Простите, вы к нам? – осторожно спросил Саша. Агентство не страдало от избытка клиентуры, поскольку подобных контор за последнее время расплодилось столько, что плюнь – в охранника попадешь. И терять заказчика, пусть и странного – в такую гадкую погоду бродить пешком – ни в коем случае не следовало.
– К вам, – кивнул мужчина.
Почему-то Александру показалось, что человек этот – иностранец. Было в нем что-то такое… не русское. Вряд ли бы это удалось объяснить словами, но ощущение было сильным и, он был в этом уверен, точным.
– Вообще-то уже поздно, – неуверенно протянул он, больше для проформы, чтобы дать клиенту понять и прочувствовать, что для него делается исключение, – но, мне кажется, наш директор еще здесь. Проходите, а я сейчас узнаю, сможет ли он вас принять.
– В этом нет необходимости, Александр Игоревич, – вежливо прервал его мужчина. – Дело в том, что я, собственно, пришел именно к вам.
– Простите… – оторопел Саша, лихорадочно пытаясь вспомнить, видел ли он когда-нибудь это лицо. Получалось, что не видел, на свою память он как-то не жаловался. – Простите, мы знакомы?
– Увы, нет, – покачал головой мужчина, – но эту досадную оплошность, как мне кажется, самое время исправить. Разрешите представиться, Штерн, Генрих Генрихович, директор и владелец торгово-посреднической фирмы «Арена».
– Очень приятно. – Саша недоуменно пожал протянутую руку, неожиданно сухую и теплую, несмотря на отвратительную, промозглую, сырую погоду.
Значит, он не ошибся. Этот человек действительно иностранец. По-русски говорит очень чисто, но как-то излишне правильно выговаривает слова, как будто старается не ошибиться. Немец, что ли? Фамилия немецкая, да кто их сейчас разберет.
– У меня к вам деловое предложение. – Штерн явно не ждал, что Саша в ответ представится, да и сразу дал понять, что и имя его, и отчество были ему прекрасно известны. А следовательно, имелись некоторые основания предполагать, что известно и все остальное. – Но деловые предложения у вас, как я знаю, принято обсуждать в соответствующей обстановке, не так ли?
– Ну уж не на улице… – хмыкнул Саша, стараясь представить себе, что его ждет.
Воображение почему-то рисовало картины одна хуже другой. Вот люди в черном похищают Леночку, чтобы вынудить его, Александра Трошина, предать своих товарищей по оружию и выдать врагу… а что он может выдать? Максимум – платежную ведомость и списочный состав бригад. Кому это, на хрен, нужно? Или нет, они приставят нож ему… или Леночке… к горлу и потребуют, чтобы он сообщал им о каждом шаге своих коллег. Нелогично, он не в курсе деталей работы оперативников.
Видимо, все эти предположения отразились на его лице, поскольку герр Штерн сухо, дребезжаще рассмеялся.
– Да успокойтесь, Александр, разговор и впрямь будет сугубо деловой.
Немец не обманул. Беседа, начавшаяся и закончившаяся в уютном кафе, где подавали на удивление хороший коньяк и столь же хороший кофе, протекала исключительно в деловой манере. И сам немец производил, по крайней мере на первый взгляд, самое хорошее впечатление. Одет он был дорого, но неброско, что свидетельствовало о хорошем вкусе и об отсутствии стремления «играть на публику», поскольку качество вещей отметит и оценит только разбирающийся. Говорит спокойно, серьезно, не пытается давить на собеседника, в голосе не слышится ни потаенной угрозы, ни какой-то особо слащавой вкрадчивости.
О своих намерениях он заговорил не сразу. Сначала было отдано должное коньяку, затем кофе… Саша не торопил этого странного человека, а тот и не спешил. Когда к их столику подошел официант и с явно ощутимым сожалением сообщил, что кафе закрывается, Штерн поднялся из-за стола, извинившись, исчез на несколько минут, после чего вернулся с явно удовлетворенным видом – а официант больше к ним не подходил. Кроме как, конечно, за очередным заказом. Коньяк шел хорошо, но Саша старался не налегать особо – видно было, что самый важный разговор еще впереди, и он намеревался подойти к нему с ясной головой. И только тогда, когда все посетители покинули кафе, и они с немцем остались там одни, тот наконец заговорил о деле.
