— Не верю! И никогда не поверю, чтобы Володька Сечин стал таким… Поеду к нему!
— Куда вы на ночь глядя собрались, командир? — Система понимала всю бессмысленность поступка. — Он вас не ждет и не обрадуется.
— Володька обрадуется! — Сергей сказал, как постановил. — Не может не обрадоваться! Я его знаю…
* * *
Сергей позвонил в дверь квартиры на втором этаже элитной многоэтажки. Здесь второй год в гордом одиночестве проживал Сечин.
Дверь открылась настежь. Володя в синем спортивном костюме занял весь проем. Сечин давно набрал свои девяносто килограммов и по виду весил на десятку больше Серова.
— Чего пришел?
Таким вопросом обычно встречают врагов. Сергей поежился.
— Поговорить. Увидеть тебя захотелось. Друг все-таки…
— Он тебе не рад, — привычно прокомментировала система. — Хочет, чтобы ты как можно быстрее свалил. Это его мысли, не мои!
— Что произошло, дружище? — Сергей мялся на пороге. Войти никто не приглашал. — Мы же с тобой… Ты помнишь: «Я умер, значит, умер ты?..»
— Кто тебе сказал, что то, о чем ты говоришь, для меня имеет значение? — Сечин, судя по интонации, не хотел обидеть Сергея. Просто спрашивал.
— Все дело в Ирине? — Серов не хотел об этом говорить, но не смог умолчать.
— Я и хотел бы сказать, что да! — Сечин отвечал без всяких стеснений. — Но дело не только в ней.
— А в чем?..
Сергей вдруг почувствовал что-то, будто холод шел от человека напротив. Или показалось?..
Дверь тут же закрылась. Сергей остался на лестничной площадке один.
— Я вам говорила, командир! — Система, похоже, переживала за подопечного. — Не надо было ездить.
— Все равно не верю…
Серов спускался со ступенек почти уничтоженным. Произошло то, чего, по его представлениям, быть просто не могло. Друг предал.
— Не верю!
Сергей со злостью хлопнул подъездной дверью и сжал кулаки.
— Это же Сечин! Гроза Привокзалки! Правая рука лейтенанта Щеглова! Мой лучший друг…
— Помните, я говорила вам когда-то, — не удержалась система от комментария, — предать могут только близкие. Чужой предать не может.
— Заткнись!
Серов не стал садиться в маршрутку. Побрел по пустому ночному городу в никуда.
— Я друга так не оставлю! — Откуда такая мысль родилась в голове, Сергей и сам не знал. — Что-то здесь не так. Друзей в беде не бросают. А он у меня один… Друг!
— Он не нуждается в твоей помощи! — призвала его система к благоразумию. — Ты мешаешь ему жить! Я это увидела в его голове. Ваше вечное упрямство, командир!..
* * *
Следующую ночь Серов спал плохо. Ворочался с боку на бок. Ирина пыталась хоть как-то успокоить мужа.
— Может, я чем-то обидел его? — Сергей вскочил с постели. — Пусть скажет мне в лицо. Он всегда говорил мне в лицо. Я уважал его за это!
Он принялся среди ночи натягивать джинсы.
— Я поставлю точку! Он мне скажет. Я извинюсь, если надо! Если надо, стану на колени! Он остался один, когда весь взвод ушел…
Ирина не стала удерживать мужа: бесполезно. Система тоже молчала: Сергей огорчился не на шутку. Практически себя не контролировал.
На улицу выскочил как ошпаренный.
* * *
Серов вновь позвонил в знакомую дверь. Звук неторопливых шагов за дверью.
— Кто? Сейчас три часа ночи!
— Это я…
— Зачем пришел?
— Володь, прости меня, если я что-то сделал не так! Ты только скажи, что не так?..
— Не унижайся, Сергей! Иди домой, — голос за дверью не дрогнул. — Проваливай! Не мешай жить!
Дверь с виду не была такой уж надежной. Обычная деревяшка. Сечин не ставил «железо» — он никого не боялся.
— Не вздумай, командир! — попыталась остановить Сергея система.
Серов сделал два шага назад и с прискоком всадил пяткой в дверь. Деревяшка провалилась вовнутрь с треском и грохотом.
Сергею не показалось: в темном коридоре в свете луны из кухонного окна сверкнул длинный вытянутый силуэт. Фигура совсем не походила на Сечина.
— Кто это у тебя? — Серов в изумлении застыл в проеме.
Володя явно вместе с кем-то прятался в гостиной и не отвечал.
— Выйди, поговорим! — Сергей тоже дальше не заходил. — Ну хоть врежь мне! Давай, чтобы я все понял раз и навсегда!
В ответ молчали. В квартире было темно.
— Никого, кроме Сечина, в квартире нет! — ошарашила система Серова.
Вдруг в зале вспыхнул свет.
— Володь, ты дома? — Сергей все еще стоял в дверном проеме. Выбитая дверь раскачивалась на расшатанных петлях.
— Уходи! — Голос Сечина дрожал от злости. — Зря ты это сделал! Теперь я тоже позволю себе что-то подобное!
В коридоре все еще стоял полумрак. Сечин почему-то не решался выйти из освещенной комнаты в темноту коридора.
— Я видел у тебя кого-то! — Сергей был уверен в своих словах. — Может, моя помощь нужна?
— Сваливай, дурак! Надоел ты мне хуже…
Сечин разозлился не на шутку.
Сергей вышел из квартиры и оглянулся: Володя не торопился выйти к выбитой двери.
— Сваливай! Сваливайте… Сваливайте! — Сергей уже где-то слышал эти слова. Но никак не мог вспомнить — где?
Спускаясь по лестнице, Серов задержался и вновь посмотрел на дверь. В коридоре включили свет. Кто-то изнутри с бешеной силой захлопнул треснутую деревяшку. Она чуть не вылетела вместе с косяком.
— Странно!.. — Сергей ничего не понимал.
— Я не буду делиться с вами своей догадкой, командир! — Система тоже размышляла над произошедшим. — Выводы такие, что если бы я была человеком, то сказала бы, что у меня от них на голове волосы встали дыбом…
* * *
Сергей спешил на 3-ю Садовую. Там жил лейтенант Щеглов. Больше обратиться было не к кому. В таком деле помочь мог только «Бог войны».
— Вы что задумали, командир? — Система спрашивала для виду: она уже и так все поняла. — Четыре часа ночи! Так нормальные люди не поступают!
— Именно так они и поступают! — Сергей был в бешенстве. — Нельзя терять ни минуты. Ты же предупреждала меня! А я, болван неотесанный…
— Предупреждала! — наконец-то система услышала справедливые слова. — Конечно, предупреждала.
Сергей в мгновение ока взлетел на пятый этаж «поношенной» хрущевки. Лейтенант жил один. Серов раза три нажал на звонок, прежде чем кто-то зашевелился за дверью.
— Сергей, ты что ли? — сонно поинтересовался «Бог войны». — Что случилось?
Серов протянул руку бывшему наставнику. Тот уже очнулся. Пожал руку так, что кости заломило.
— Излагай по порядку. Проходи на кухню, не стой!
Четыре часа ночи не смущали Щеглова. Лейтенант был из тех, кому не надо объяснять, что если человек пришел в такое время, значит, деваться некуда.
