Драку с Равудой я показывать вовсе не хотел, и когда до нее осталось совсем немного, напрягся… Картинка, которую видел не только я, но и все находившиеся в комнате, смазалась и поблекла, обратилась набором цветных и белых полос, а когда вернулась, то я снова беседовал с Шадиром, но уже на пороге его каюты.
— Это что за ерунда? — недовольно буркнул Надвиз. — Почему все пропадало?
— Сбой настройки… не знаю, отчего так… — проблеял техник.
Ну да, они не могли знать, что я очень долго упражнял ментальные мускулы, сражался с тем, чтонапихали мне в голову — и с переводчиком, который начал глючить с момента установки, и с «телефоном» тиззгха, капризным, самовольным, по-настоящему живым существом. Я напрягал что-то в черепе, и развивал контроль над такими функциями, которые обычному разумному не нужны, да он о них и не думает… и прокачивал обычную силу воли.
И теперь этот их мыслещуп был мне, что слону дробина: больно, неприятно, но и только. Зато я мог от этой штуки закрываться, не управлять конечно, но хотя бы прятать за пленкой из помех то, что совершенно не хотел демонстрировать ни Геррату, ни остальным.
Плохо только, что начала трещать голова — спасибо переводчику.
— Ускорь, — велел Надвиз. — А то месяц тут просидим… нам же нужно общение с бриан? Давай!
Техник что-то сделал, меня буквально скрючило от боли, а затихший на мгновение фонтан заработал иначе. Меня сразу швырнуло в подземный город, и дальше все понеслось рывками — только те эпизоды, где я болтал с аборигенами.
И я был этому очень рад — нечего им смотреть на мой секс с тройкой веша и слушать разговоры с Етайхо.
— Ну вот, он отказался, — проговорил легат-наварх, когда мы просмотрели разговор с Двумя Звездами. — А ты рассказывал, что он на них работает чуть ли не много лет… Вранье?
— Будут другие беседы, — отозвался Геррат. — Конкретно вербовал его точно не вождь. Позвольте продолжать?
— Давай, — буркнул Надвиз.
К боли от мыслещупа я притерпелся, или скорее она ушла на второй план, поскольку переводчик показал себя во всей красе — давно я не задействовал его на столь долгий срок и не получал такой отдачи. Меня разорвало на несколько «я», но каким-то неимоверным усилием я удержал их все рядом, в одном месте, и не перестал осознавать происходящее.
— Вот ведь дикари… — проговорил начальник штаба, когда они увидели ритуал с принесением детей в жертву.
Другой разговор с Двумя Звездами в подземелье трибунал вообще не заинтересовал. Но зато они напряглись, когда дело дошло до той встречи в лесу, когда я выжил только чудом, а потом на меня неожиданно вышел правитель бриан вместе с телохранителями.
— Что он несет такое? — спросил Надвиз. — Кто-нибудь понимает?
— Две Звезды из рода вождей, который властвует тут много тысячелетий, — сказал Геррат. — У многих из них были провидческие способности, и он тоже ими обладает, по крайней мере претендует на это. В данных обстоятельствах…
— В жопу эту чепуху, — оборвал его легат-наварх. — Измена где?Крути дальше!
Мою память отмотали до места, где я выскочил из корабля и впервые в жизни увидел бриан, и на этом поиск завершился. Отдельные «я», из которых состоял Егор Андреев, к этому моменту разлетелись по комнате, и я ощущал себя роем, облаком, но никак не человеком.
А потом они выключили мыслещуп и мне стало легче.
— Десятник! — рявкнул Надвиз. — Ты живой там?
— Так… так то… так точно! — я не сразу вспомнил, что такое — говорить, но собственный голос помог мне собраться: я видел смотревших на меня офицеров, мрачную физиономию Геррата, улыбку Шадира, ехидство, спрятанное в красных глаза командира линкора.
— Обвинение в предательстве снимается! Ты невиновен! Вольно! Свободен! — проорал легат-наварх и повернулся к контрразведчику. — А тебе, трибун, надо бы получше работать… Начальство твое…
Дальше я не слушал, поскольку отдал честь и на деревянных ногах вышел из комнаты. Адъютант глянул на меня вопросительно, а сидевшие тут же в ожидании Макс и Дю-Жхе вскочили на ноги.
— Ну что, как? — воскликнул первый.
— Виновному в убийстве не позволяют бродить по селению, — ферини, судя по всему, догадался, что произошло.
— Свободен… — пробормотал я, отключил переводчик и буквально рухнул на ближайший стул, чтобы прислониться к стене и спрятать лицо в ладонях.
Меня оправдали! Геррат мне больше не угрожает! Равуда может идти в задницу! Отслужить мне осталось всего семь дней, и потом я вернусь на Землю, уеду с этой проклятой войны навсегда… и в любом случае мы вот-вот взлетим, и в космосе никакие бриан нас не достанут!
Мысль о Земле, похоже, активировала систему связи тиззгха, у меня из переносицы высунулась почка, распустилась листком.
— Егор! Егор! — воскликнула Юля так громко, что я невольно вздрогнул и убрал руки от лица, ожидая увидеть ее рядом.
Но рядом были те же Макс с Дю-Жхе, они чего-то говорили, но я их не слышал, и они не слышали меня, и хорошо.
— Что, родная? — спросил я.
— Сашку прооперировали! Все хорошо!
Меня накрыло облегчение невероятной силы, и я только каким-то чудом не воспарил над стулом. Перед глазами все размазалось, и я не сразу осознал, что это не очередная поломка в голове, а всего лишь слезы.
— Только вот… — Юля замялась.
Макс сунул мне в руку стакан с водой, я механически взял, но держал так, словно не знал, что с ним делать.
— Что? — спросил я.
— Похоже,Сашка никогда не будет совсем здоровой, — в голосе жены звучала печаль. — Нельзя же так, но что поделать…
— Будет, — сказал я решительно. — Поверь мне, будет.
Я найду этот Сияющий Обруч, даже если мне придется разобрать на винтики не только «Гнев Гегемонии», а вообще все линкоры, сколько их там ни есть… Я возьму прибор Диррга, вспомню его наставления, все, чему научил меня сержант-техник, и буду искать, сколько потребуется.
Понятно, что за пять остающихся до дембеля дней мне никак не успеть.
А это значит, что придется остаться на еще один срок, а может и не на один, снова завербоваться на эту войну, находиться рядом с Равудой, Герратом и прочими «друзьями», которыми я тут обзавелся…
Но ради дочери я готов и на такое.
Глава 26
Шадир вызвал меня к себе в последний день службы, пригласил в ту маленькую клетушку рядом с оружейкой, где он занимался делами. К этому времени мы покинули «гостеприимную» планету Бриа, и жизнь на борту вошла в спокойную колею.
Мы помогали с ремонтом, таскали тяжести, отъедались и отсыпались, нам обещали пополнение. Равуда, ставший нашим сотником, глядел на меня волком, но не пытался даже наезжать, и я подозревал, что начальство узнало о драке и морально врезало ему по сусалам.
— Заходи, — велел Шадир, когда я появился на пороге. — В бою куда проще, чем вот тут, — он ткнул в бумаги, устилавшие стол. — Отчеты, доклады, рапорты — цирк похуже того, который нам бриан устраивали, и если не справишься, то влетит сильнее, чем если в бою облажаешься.
Голос трибуна звучал устало и раздраженно.
— Проклятые бюрократы! Садись… — продолжил он, и я опустился на стул. — Рассказывай. Говорят, ты хочешь на еще один срок?
— Так точно.
— Деньги нужны?
Понятно, что причина в этот раз у меня была совсем иной, но назвать ее я не мог.
— Так точно, — повторил я.
— Вот это номер, — Шадир откинулся на спинку кресла и посмотрел на меня недоверчиво. — После того, как тебя чуть не расстреляли за измену, да ты еще оказался под началом сотника, который тебя ненавидит… ты хочешь остаться?
Я пожал плечами:
— А где еще я столько заработаю?
— Тоже верно. Не на своей же планетке, — трибун смотрел на меня пристально, изучающе — неужели он подозревал что-то, этот матерый служака, опытный офицер, убийца собственного ребенка.
Я вспомнил его признание, и вздрогнул.
— А еще вы ведь можете перевести меня в другое подразделение, — добавил я. — Подальше от Равуды.
