Да хоть из-за неё, — капитан показал на Мию. — Кто не разбирается в мелких подробностях — тот проглотит. А кто разбирается — увидит нестыковки, и решит, что новые телохранители графини на самом деле служат императору. И пойдут слухи, что её сиятельство имеет негласную поддержку Тигров.
— И любые ваши странности только добавят пищи для размышлений, — устало добавила Райна и попросила Мию. — Сними платок, научу вас правильно его повязывать.
Остаток вечера прошёл просто сказочно: оставшись наедине, Миа устроила Лёхе небольшой праздник в честь возвращения. Пригодилось и подаренное Вивьен вино и то, что Стриж успел выспаться и отдохнуть. Немалый вклад в приятный вечер внесла Белочка, не отсвечивающая с особо ценными предложениями и советами. Ну а венчал этот вечер спокойный сон в обнимку с уютно сопящей в объятьях Мией.
Так хорошо Лёхе не было очень давно.
А потом настала ночь и сны наполнились холодом и кровью. Снова умирал мальчишка, ученик Лисы. Только теперь в кровавую кашу его превратил сам Стриж. Это было одновременно отвратительно и восхитительно.
Вновь вернулась поляна с разломом и голодными гарпиями, но теперь Лёха нанизал на костяной клинок пленного Тигра и протягивал того демонам, как угощение.
А ещё он бежал куда-то размашистыми прыжками, разрезая мрак мощным чешуйчатым телом, врезаясь в лёд когтями.
Проснулся Стриж в холодном поту и долго смотрел в потолок, приходя в себя.
После того, как артефактная крылатая броня едва не сожгла Белочку, та подозрительно притихла, очень редко давая о себе знать. Почему-то в сознании настойчиво возникал образ раненого зверя, что отлёживается в берлоге, жрёт и спит, восстанавливая силы.
Но значит ли это, что их «слияние» притормозилось, или он просто перестаёт его замечать?
Лёха обнял спавшую рядом девушку и какое-то время просто наслаждался теплом и близостью. Желание поделиться беспокойством с Мией быстро подавил рассудок. О чём он может ей рассказать? О пугающих снах, или словах демона о том, что они становятся одним целым? И что тут может сделать Миа? Сочувственно похлопать его по плечу и пообещать убить, если он перестанет быть собой?
Хороший, в принципе, вариант.
Утро выдалось непростым. Помимо лёгкой тревоги, оставшейся после ночного кошмара, мысли были поглощены предстоящим советом верхушки Кречетов. Ещё и Миа малодушно сбежала от разговора с Вивьен, сославшись на то, что должна «с кем-то попрощаться» на случай, если решение будет не в пользу пустотников. На вопрос Лёхи с кем это она собралась прощаться, эльфийка бросила загадочное «ты его знаешь» и была такова.
В итоге, он вынужден был в одиночку отражать атаки местной сплетницы, желавшей, кажется, знать всё. А то, насколько настойчиво она желала побеседовать у него в комнате, наводило на странные мысли. Не ясно было, хочет ли она сунуть нос на запретную теперь графскую часть замка, или жаждет запрыгнуть в постель к новой экзотической игрушке. Последнее даже польстило бы Стрижу, не будь его мысли заняты предстоящим разговором и загадочным «другом» Мии. Может, сон с нанизыванием мага на клинок был, что называется, «в руку»?
К тому же, Весёлая Вдова одолела просьбами сопровождать её на праздники к каким-то светским львицам, имена которых ничего не говорили пустотнику. Особенно настораживало, что обмундирование для этих мероприятий Вивьен хотела непременно предоставить сама. «Чтобы его форма сочеталась с её нарядом».
В конце-концов, Лёха нашёл благовидный предлог и поспешно сбежал от средневековой селебрити, размышляя о том, что скорее отправится на рубежи, охранять графство от демонов, чем повторит подобную встречу.
А ещё Стриж жаждал выяснить ради кого Миа оставила его одного. Сейчас он уже не был уверен, что «старый друг» вообще был: эльфийка могла просто малодушно сбежать от общения с Вивьен.
Искать долго не пришлось: выглянув в окно в коридоре, он увидел Мию, восседающую на Ветерке. Громадный жеребец послушно выполнял все команды, даже не делая попытки сбросить всадницу.
Вокруг манежа торчало несколько любопытных бездельников, среди которых был и Робин. Рыжий пройдоха грыз яблоко, с завистью глядя на девушку. Похоже, все его попытки приручить жеребца потерпели фиаско и теперь ему оставалось только вздыхать об упущенной возможности заполучить великолепного скакуна.
Когда Стриж подошёл к манежу, рыжий развязно подмигнул ему и сказал, показывая на Мию:
— Умеет она оседлать жеребца.
Двусмысленная шутка была понятна всем, но слуги не торопились смеяться. Странные полуухие, неожиданно приближенные юной графиней, ещё не вписались в местную негласную иерархию, потому челядь не знала, как вести себя с ними. Мало ли, вдруг они окажутся спесивыми скотами и рискнувший захохотать подавится розгами? Это рыжему Робину плевать — он под покровительством Дарана, а простой человек такой защиты не имеет.
— Я смотрю ты и сам к жеребцам неровно дышишь, — столь же двусмысленно ухмыльнулся Лёха.
Вопреки ожиданиям, Робин не оскорбился и не полез в драку, а расхохотался. Смех подхватили и слуги, ясно показывая, что рыжего пройдоху тут держали за своего.
Миа, увидев Стрижа, легко спрыгнула наземь и передала поводья подбежавшему конюху. Конь, на удивление, послушно пошёл за человеком, хотя ещё недавно готов был затоптать любого, вошедшего в денник.
— Как ты его приручила? — обалдело хлопая глазами, поинтересовался Лёха.
— Лаской, — улыбнулась эльфийка, провожая могучего зверя полным обожания взглядом. — И терпением. Не в первый раз же…
Вспомнив её рассказы о родной планете, Стриж понятливо кивнул. Наверное, после той живности, с которой Мие приходилось иметь дело дома, Ветерок казался безобидным малышом.
— Почему ты сразу не сказала с кем хочешь попрощаться? — с нотками недовольства спросил он.
— Рожа у тебя была уж больно довольная. Вивьен могла решить, что ты настолько счастлив видеть её, — весело подмигнула эльфийка и поцеловала его, не обращая внимания на зрителей.
— А тебе есть дело до того, что она подумает? — изумился Лёха, игнорируя удивлённые и завистливые взгляды.
— Только в той части, где она думает о тебе, — тихо шепнула ему на ухо эльфийка.
Слуги беззастенчиво пялились на целующихся телохранителей графини. Робин догрыз яблоко, швырнул огрызком в голубя, клюющего просыпанный овёс, и подошёл к пустотникам.
— Робин, а ты ставишь? — окликнул его кто-то из слуг.
— Нет! — угрюмо отозвался рыжий.
Сейчас стало заметно, что он чем-то озабочен: губы плотно сжаты, а брови нахмурены, словно Робин над чем-то серьёзно размышлял.
— А что за ставки? — полюбопытствовал Стриж.
Любви к азартным играм и тотализаторам он не испытывал, но требовалось врастать в местный быт.
— Хренавки, — неожиданно зло огрызнулся рыжий.
— Ты чего психуешь? — искренне удивился пустотник.
Робин распахнул было рот для отповеди, но
