она попросту стала игнорировать безопасность, ведь куда хуже будет сейчас поддаться паранойе и не сделать ничего, нежели рискнуть, пусть и попав в ловушку, но так хоть будет понимание ситуации. Она проверила дверь слева от входа, почти напротив того места, где ее держал в наручниках Остин. Дверь также была лишена признаков жизни, но это место было прилично дальше от предполагаемого места Остина, так что она решилась пошуметь, и будь что будет. Воткнув лезвие ножа в небольшую щель из-за не до конца закрывшихся створок, Света хоть и с трудом, но смогла, используя рычаг, подставив оружие под рукоять, создать давление и чуть расширить проход. Небольшая щель позволила создать уже больший рычаг, и, ожидая наличие существенного шума, она вдруг для себя поняла, почему дверь открывалась с таким трудом.
Внутри оказалась не просто засохшая кровь по всей поверхности и такие же следы ужасной жатвы – все было одновременно и проще, и сложнее: прямо с другой стороны входа вплотную к створкам были прислонены тела, в частности, как не сразу поняла Света, человек и некий монстр. Перешагнув два тела, давно превратившиеся в какую-то общую смесь, где лишь выпирающие части могли считаться уликами, Света в первую очередь осмотрела зал, полностью лишенный освещения. Картина была привычная, отчего она поймала себя на мысли, что подобные виды ее уже не удивляют. Из коридора внутрь пробивалась линия света шириной с вход, открывший все детали изуродованной метаморфозы двух тел, преодолимый лишь протискиванием вперед плечом. Света быстро шагала вперед, вплоть до конца, куда дотягивались лучи, словно разделяющие тьму стеной света шириной в полметра. Повернула направо, мимо палат, и, дошла до двери в глухой стене, за которой как раз начинается та часть, где должен сейчас находиться Остин. Света выключила фонарик, надеясь сохранить как можно дольше свое нахождение, и, нажав на рабочую плату, открыла двери.
Пройдя вперед, мимо трех палат на каждой стороне, она сразу же окажется в центральном проходе, где уже была, и, свернув налево, увидит еще три палаты перед обитанием Остина. Такой краткий путь вполне стоило бы пройти тихо, подкрадываясь, но данной роскоши она более не может себе позволить. Ведь если за стенами была тишина, то здесь она уже слышит болезненные стоны Портера, чей рот явно заклеен. Спасение пленного – вот чем она сейчас занималась, и, в мгновение добежав до нужной палаты, Света наткнулась на запертую дверь. Остин позаботился и об этом, и пока болезненный стон Портера усиливался, вынуждая Свету представлять его немыслимые мучения, дверь так и не поддавалась на попытки взлома. В палату нет иного входа, насколько она может судить, обежав вокруг, выискивая хоть какую-то лазейку. Все это искренне выводит ее из себя, вынуждая не просто злиться, а именно гневаться – не только на Остина, но и на саму себя, ведь опять ее настигает безысходность. Она стала стучать ногой по двери, со всей силой наносить удары, надеясь привлечь внимание Остина, крича ему, что она знает о Портере, знает о лжи, знает о том, что выхода у него нет.
В какой-то момент она всерьез стала верить в то, что стон Портера звучит у нее в голове, а сама она стала терять понимание того, чем вообще занимается. Вновь оглядываясь по сторонам, не находя себе места и уже чувствуя практически физическую боль от безысходности. Вдруг словно озарение свалилось на нее и ударило по голове, намекая о том, как же глупа она, что забыла, где находится, а именно – в медицинском центре. А значит, где-то должна быть техническая комната или нечто подобное, откуда возможно будет отключение всех дверей, все же это больница, а не тюрьма. Все еще на диком адреналине, заведенная и подгоняемая найденным решением, Света успела сделать лишь пару шагов в сторону ресепшена, как неожиданно за ее спиной открылись двери, откуда сразу же послышался крик Остина:
– Ты можешь входить, я закончил.
Поначалу она была в некоем ступоре, совсем не способная принять его спокойствие и такую легкость, с которой он обратился к ней, хотя ведь прекрасно знает, насколько упало к нему доверие после обмана. Света плавно подошла ко входу в полной готовности открыть огонь, глядя через прицел, держась на расстоянии пары метров, дабы успеть уйти с направления огня, если тот решит заманить ее в ловушку. Но в копилку непонимания прибыло еще, ведь увидела она лишь Остина, стоящего за стеклом в изоляционной камере. Позади него все так же в одной из капсул находился Питер, а на столе по левой стороне она с трудом заметила лежащего спиной кверху вполне живого Портера. Все было учтено: он открыл дверь лишь тогда, когда убедился в том, что сам находится в безопасности. И тут не было смысла ожидать иного, все было перед глазами, и Света даже обрадовалась этому, ведь можно опустить оружие и наконец чуть успокоиться.
– Ты солгал мне! – Подойдя почти вплотную к стеклу, Света не сводила взгляда с Остина, все так же преисполненного усталости, но в этот раз у него добавился нрав, который четко дает понять, насколько далеко он готов зайти. – Пока я была без сознания, ты забрал его и спрятал здесь, а мне, сука, лгал прямо в глаза! За такое я почти готова тебя грохнуть! – свозь зубы, сдерживая яростный гнев она выговаривала с трудом, видя его спокойствие, которое не могло не раздражать. – Зачем?!
– Я не знал, кто он и что с ним. Ты не доверяла мне, я не доверял тебе, Света. Думаешь, я бы позволил какому-то гражданскому вот так ходить здесь? А вдруг он псих, вдруг лгал тебе, или ты сама, да, ты сама, представь себе, сошла с ума и уже не видишь разницы между реальным и вымышленным!
– Как удобно! Прикрыть все это тем, что ты не веришь мне, а сам, уж позволь спросить, не хочешь ни в чем сознаться?
– Не понимаю, о чем ты.
– Я нашла тело Тони! Да-а-а-а-а… Мы, мы с Портером нашли тело, которое очень аккуратно лежит в чистеньком месте с дыркой в шее! Поначалу я всерьез считала, что это он убил его, а может, и вас всех. Но вот удивительно – твоя история совсем не сходится с местом преступления! Копнем дальше! Может быть, Питер и не был болен, может быть, это ты так решил, потому что вдруг понял что-то или просто в тебе взыграло это место!
Остина всерьез удивили эти обвинения, он даже пару раз желал возразить, но Света не сбавляла напора, стеля не просто доски, а буквально
