ГЛАВА 32
Не пытаясь более переубедить Остина, поставившего свою жизнь на ту же чашу весов, где и жизнь его умирающего друга, Света вроде бы смогла несколько абстрагироваться и сосредоточиться на цели, достижение которой встречало немало преград. Когда она осталась одна, ее мысли перескакивали с догадок о судьбе Портера на попытки все же найти подход к спасению своих друзей, и вновь все представлялось ей необоснованно сложным, отчего чуть ли не головная боль проявлялась при непонимании того, как все может так складываться. Она пыталась выкинуть все это, словно ненужный мусор, вынуждая себя отрешиться от эмоциональной составляющей. Ее чуть ли не буквально пронзило то, чего она искренне надеялась более никогда не испытывать. Безвыходность – это лучшее определение, найденное ей сквозь долгую, невероятно болезненную попытку разобраться со страшными событиями, вроде бы имеющими на первый взгляд мало общего с нынешней ситуацией, но чем больше она приглядывается, тем большую связь замечает.
Невыносимая пустота, как результат безвыходности, ощущалась так же явственно, когда она в последний раз видела человека, неожиданно подарившего дверь, к которой обычно нужен ключ, но он сам отворил ее и впустил в жизнь, которой она лишь грезила. Так ей всегда это и представлялось, словно есть иной мир, вступив в который она бы сразу оказалась в окружении иных людей, противоположных тем, кто окружал ее первые двадцать лет жизни. Когда она познакомилась с мужчиной, чье место случайно заняла в поезде, стараясь убежать от невероятно разочаровавшего ее места, считавшегося домом, то сама не верила, как может быть иногда все просто и легко, словно они были знакомы уже много лет и вот встретились вновь. Тогда она впервые потеряла счет времени, забыв об окружении, словно очутившись там, где люди могут просто наслаждаться жизнью с той легкостью, которую она никогда не чувствовала, и все из-за того, что более ей не надо было ничего доказывать или к чему-то стремиться, желая оправдать свое существование, прекрасно используя самокритику во всех сферах жизнедеятельности. Много раз в спрятанных глубоко мечтах она представляла его красавцем, неким эталоном мужественности в классическом понимании мужчины-воина. Разумеется, многие девочки и женщины мечтают о таком, но именно она хотела того, кто будет под стать ей, ведь при росте в метр восемьдесят и довольно крепкой фигуре она была сильнее многих мальчишек и даже мужчин, а прекрасная физическая подготовка ставила планку оценки прилично выше, чем у многих худеньких девушек. Но, как и полагается, чему они сами удивлялись не раз и подтрунивали друг над другом, оба оказались совсем не в том вкусе, в каком обычно искали себе партнеров. Да, он был почти с нее ростом, но с приличным лишним весом, который не складывался во второй подбородок, скорее его комплекция была мешковатой, не говоря уже о том, что лицо его было чуть ли не украдено у подростка, и это не могли исправить даже рано поседевшие волосы на голове. Это был тот случай, когда уже первый взгляд на этого толстенького здоровяка говорил о том, какое у него большое сердце.
И вот этот человек, открывший ей новую жизнь, где она впервые смогла поверить в заслуженное счастье, ставший ее первым мужчиной, потом мужем, а после – закономерно отцом ее ребенка, этот человек, который был оптимистом и весельчаком, пусть и простеньким на ум, но с которым ей никогда не было скучно или страшно, грустно или одиноко, – этот человек остался у нее за спиной точно так же, как сейчас она оставляет своих, можно сказать, друзей. Объединяет это все невообразимое одиночество, родившееся из-за какой-то невероятной безвыходности. В тот раз все было страшнее, с этим невозможно спорить: потеря первого и единственного ребенка сломала всю ее картину мира. Такие трагедии либо объединяют людей до конца, либо они расходятся навсегда. Она пыталась вернуться в норму, потихоньку становившуюся вновь чем-то далеким, правда, пыталась – напоминает Света себе каждый раз, когда возвращается к этой теме. Прошло время, и чем больше восстанавливался он, тем больше отдалялась она, ведь не могла позволить себе поверить в возвращение сказки, которую обычные люди даже не замечают, потому что всегда были в ней. Успевшую привыкнуть к несколько опьяняющему чувству спокойствия, любви и заботы, где не было критики и никому не надо было ничего доказывать, ее вновь кинуло в то состояние, где нельзя допускать чувства: ведь она, словно и в первые двадцать лет, была на войне. Так Света и ушла, не найдя в себе сил и способа начать все сначала, что, собственно, было ожидаемо: ведь в бесконечных ссорах легко стать эгоистом, вспомнив все защитные механизмы, выработанные еще с детства, отточенные годами. Хоть и с ощущением существования той самой общей и уникальной любви, но по итогу все зашло в такой тупик, какой лишает каждое слово своего значения, ведь произнесены уже были все и по многу раз. Дойдя до безвыходности, она ушла, прекрасно понимая, что все закончилось уже давно. И даже тогда она надеялась, как и любой человек, она так хотела, чтобы он догнал ее, чтобы обнял, ведь вдруг еще есть шанс на новое будущее… Но с каждым шагом все более она топила чувства, прекрасно зная, что все кончено.
Света остановилась, готовая вот-вот поддаться слезам и выпустить все скопившиеся эмоции. Но, встряхнув головой, с трудом обуздав эти теплые и прекрасные воспоминания, обжигающие своей уникальностью, она снова дает себе отчет, что боится их больше, чем любого монстра, даже больше, чем собственной смерти. Вернуться туда и вновь погрузиться в любовь и заботу, уют и безопасность – это значит напомнить себе о собственной слабости и неудаче, ведь Света не смогла это сохранить, а значит, не заслужила второго шанса.
Поступил звонок от Альберта, краткие щелчки прогремели у нее в ухе, что удивило, ведь обычно звук не был таким громким. Видимо, она настолько погрузилась в воды самокопания, что попросту лишилась слуха.
– Надеюсь, у тебя хорошие новости? – все еще находясь там, в своих воспоминаниях, приносящих равнозначное боли счастье, Света спросила быстро, даже недовольно.
– Я нигде его не нашел. Прежде чем ты начнешь психовать, хочу уточнить, что здесь половина камер не работает, так что неизвестно, прошмыгнул он в слепой зоне или еще где-то неподалеку.
– Что будем делать?
– У нас есть приказ, его надо выполнить.
Света надеялась на этот ответ, ведь сейчас ей лучше что-то делать по указу, нежели самой принимать решения, сомневаться в которых она будет каждую секунду.
– Какой статус у Питера
