– Любое излучение меня убьет. Я и так существую лишь наполовину, – он невесело усмехнулся. – Так что дальше без меня.
Книжник молча пожал его руку. Нормальная на ощупь рука, так и не скажешь, что под пыльным кожаным одеянием – призрак.
– Спасибо, дружище. И будь жив.
– Все будьте живы, – отозвался Чико, подымаясь и закидывая на плечо тяжелые баллоны. – Авось еще свидимся.
Книжник обвел друзей взглядом, бледно улыбнулся:
– Тогда в путь?
* * *
Тридцать Третий не подвел. Книжник, Хельга и Молния шли вплотную за ним, и синеватое мерцающее «антиполе» накрывало их компактным синеватым куполом. Семинарист с удивлением разглядывал свою ладонь: по ней разбегались яркие фиолетовые разводы, в которых искрились ветвящиеся разряды. Смотрел на Хельгу – и отводил взгляд: ее лицо было синюшным, как у покойницы, по нему, как вены, расползались все те же разряды, и особенно странны были глаза с красными, как у вампира, зрачками. Такой вот побочный эффект. Но все это было мелочью, главное – «антиполе» действительно работало, и они были живы несмотря на то, что все глубже погружались в убийственное пространство Поля Смерти.
Им нужно было пройти около километра – до Садового кольца, к которому примыкало здание бывшего американского посольства. Того самого, что впоследствии стало Бункером – колыбелью и убежищем нового народа, вестов.
Совсем небольшое расстояние, на котором вряд ли встретишь серьезных врагов: здесь не может выжить ни одно хищное растение, ни один мут. Все, что требовалось, – всего лишь добраться до здания.
Внешний вид Бункера внушал уважение и трепет. Громадная глыба бетона, напоминавшая усеченную пирамиду, возвышалась над местностью, изрытой воронками от снарядов. Там, в Бункере, когда-то прятались потомки тех, кто развязал войну против жителей этой страны, этого города. Большинство из них не желало войны – они были просто гражданами военного блока, инициировавшего конфликт. В дни сражений, когда всеобщая ненависть выплескивалась через край, они могли найти спасение только на территории посольства США. К их удаче, посольство в те дни прикрывала армада наступавших биороботов. Несомненно, защитники города нашли бы способ выкурить оттуда перепуганных иноземцев, но наступил ядерный Армагеддон, и всем стало не до мести. Следующие двести лет каждый выживал как мог. Потомки русских укрепились в Кремле, все глубже вкапываясь в землю. Иноземцы же обосновались здесь, превратив бывшее посольство в неприступный Бункер. Через сотню лет тяжелого выживания, смешав генофонд, позабыв прежние языки и культуры, их потомки естественным образом синтезировали новый народ.
Так появились весты.
Но сейчас никого не интересовала история этого храброго народа, сумевшего уцелеть в чужой стране, пережить ядерную зиму и даже среди врагов заслужить репутацию бесстрашных воинов. Все, что было нужно в Бункере, – это Универсальный пульт. Не было ничего удивительного в том, почему управление биороботами дублировалось с территории посольства противника. Удивляло другое: то, что все это до сих пор работало. По крайней мере, на момент прошлого визита в эти места.
Зигфрид с самого начала отказался от защиты «антиполем». И не потому, что был совершенно уверен в собственной неуязвимости. Просто дополнительная биологическая масса «под куполом» забирала у кио дополнительную же энергию. И без того было ясно, что Тридцать Третий переоценил свои силы. Через пару сотен шагов он стал заметно сдавать – походка стала неуверенной, «антиполе» слабело: это было заметно по красноватым всполохам в «куполе» и неприятным ощущениям прикрываемых.
Между тем до Бункера еще оставалось приличное расстояние. Положение становилось опасным.
– Три-Три, ты как, держишься? – осторожно спросил Книжник, придерживая Хельгу – как бы случайно не вышла за границы поля.
– Пока держусь… – бодро отвечал кио. – Правда, не знаю, долго ли протяну.
Книжник бросил в взгляд в сторону Бункера. Уже недалеко. Какое-то время продолжали продвигаться, пока кио вдруг не качнулся и не рухнул на колени. «Антиполе» пошло волнами. Семинарист ощутил кожей неприятное жжение. Маленькая Молния растерянно посмотрела на него. Она не боялась ни крови, ни смерти, но сейчас казалась совершенно беспомощной.
Книжник опустился на одно колено рядом с тяжело дышавшим кио (надо же, они тоже могут сбить дыхание, мысленно отметил он). Спросил отрывисто:
– Если я выйду из поля – на девчонок энергии хватит?
– Да, но… – Тридцать Третий странно посмотрел на него. – Но ты погибнешь.
– Иначе погибнут все! – отрезал Книжник.
И вышел из-под купола.
Он думал, что худшее произойдет с ним сразу. Но то ли Поле ослабло, то ли оказалось куда более коварным, чем о нем думали, – поначалу семинарист не ощутил ничего, кроме все того же неприятного покалывания в коже. Зиг крикнул ему:
– Вперед, быстро! Бегом!
Книжник глянул в сторону кио – тот поднимался с земли, «антиполе» стало заметно плотнее.
– Так-то лучше! – прошептал семинарист и рванул к черной стене.
Проблемы начались, когда до входа в Бункер осталось не более пятидесяти шагов. Во-первых, самого входа не было. То есть он, конечно, был, но обнаружить его с ходу не удалось: весты искусно маскировали все входы и выходы – точно так же, как в Форте, где они обосновались теперь. Книжник замедлил шаг и обернулся, чтобы окликнуть Зигфрида.
Тут-то перед глазами и поплыло. Это было странное ощущение: не боль, не слабость, а просто потеря контроля над собственным телом. Будто со стороны он наблюдал, как его тело сползло на землю, как к нему подбежал Зигфрид, подхватил и потащил дальше, к стене Бункера.
И Книжник увидел их. Это были дружинники – улыбчивые, добродушные, сильные. И Данила среди них. Он приветливо помахал семинаристу, и тот попытался помахать в ответ.
И тут же его как ледяной водой окатило: этого не может быть! Не могут здесь оказаться дружинники, им просто нечего здесь делать. Да и как они идут вот так свободно, безо всякой защиты?..
Это мороки. Страшные порождения Поля Смерти, всегда притворяющиеся тем, что внушает человеку доверие. Они подходили все ближе, но ни Зиг, ни Три-Три, ни девчонки не смотрели в их сторону. Книжник пытался кричать, но не мог: язык отказывался подчиняться.
И вот уже фальшивые дружинники перешли на бег, извлекая из ножен мечи, лица ратников исказились до неузнаваемости, превращаясь в чудовищные морды. Они были все ближе, и конец стал казаться неизбежным. Самым страшным было то, что Книжник все отлично видел и слышал, но тело сковал паралич.
Страшный вопль так и остался где-то внутри – метаться меж звенящих стенок черепа. Звенело все сильнее – и вдруг часто завибрировало, вызывая жуткую боль. Боль нарастала, все сильней и сильней…
