Спустя некоторое время отряд был вынужден остановиться и спрятаться, услышав шаги десятка ворчунов. Чужаки пробежали мимо — они либо не заметили спартанцев, либо просто не заинтересовались ими. Эти животные торопились как можно скорее вернуться в город.
В километре от запланированной точки встречи мастер-шеф вышел на связь с остальными.
— Вызываю Зелёный отряд, мы на подходе. Подаю синий сигнал.
— Готовы вас встретить, сэр, — ответила ему Линда. — С возвращением.
Мастер-шеф запалил дымовую шашку и вышел на поляну.
С «Пеликаном» всё было в порядке. Капрал Харланд и его десантники стояли на посту, а внутри челнока укрылись спасённые гражданские.
Зелёный и Красный отряды затаились в ближайших кустах.
Навстречу Синим вышла Линда. Она знаком приказала своим подчинённым забрать Джеймса и отнести того на «Пеликан».
— Сэр, — сказала она, — все гражданские уже на борту. Мы готовы к отбытию.
Джон уже мечтал о том, как опустится в кресло, расслабится и закроет глаза. Но зачастую в этом и крылась главная опасность на задании — не следовало терять бдительности, когда до завершения работы оставалось сделать лишь пару шагов.
— Хорошо. Ещё раз осмотрите периметр. Надо удостовериться, что нас никто не преследует.
— Слушаюсь, сэр.
К командиру спартанцев приблизился и отсалютовал капрал Харланд.
— Сэр? Как вам это удалось? Гражданские утверждают, что ваши люди вывели их из города и протащили мимо целой армии ковенантов. Как?
Джон озадаченно склонил голову.
— Это наша работа, капрал, — ответил он.
Харланд посмотрел на него, а потом обвёл взглядом остальных спартанцев.
— Понимаю, сэр.
Как только лидер Зелёного отряда доложил, что периметр чист, все поднялись на борт «Пеликана».
Джеймс снова пришёл в сознание. Кто-то уже стащил с него шлем и подложил ему под голову походное одеяло. Глаза воина слезились от боли, но всё же он заставил себя отсалютовать командиру здоровой рукой. Джон подозвал Келли; она ввела Джеймсу обезболивающее, и тот отключился.
«Пеликан» набирал высоту. Два солнца согрели далёкий горизонт, и Кот-д'Азюр вырисовывался в первых утренних лучах.
Внезапно десантный челнок начал уходить ввысь с предельным ускорением, а затем заложил вираж к югу.
— Сэр, — прозвучал по внутренней связи голос пилота, — радар фиксирует множественные сигналы. Нас преследует около двухсот «Баньши».
— Мы обо всём позаботимся, лейтенант, — ответил Джон. — Приготовьтесь к ударной и электромагнитным волнам.
Мастер-шеф включил радиопередатчик, быстро ввёл конечную комбинацию и послал кодированный сигнал.
Над горизонтом взошло третье солнце. Вначале оно затмило родные светила планеты, а после начало тускнеть — с янтарного до красного жара — и наконец небеса заволокли чёрные тучи пепла.
— Задание выполнено, — произнёс сто семнадцатый.
Время: 05:00, 18 июля 2552 (по военному календарю)
Эсминец ККОН «Ирокез», боевое дежурство на орбите четвёртой планеты Сигмы Октана
Капитан Кейс облокотился о латунные перила мостика, разглядывая сцену разрушений.
Всё пространство вокруг Сигмы Октана IV было усеяно обломками — мёртвые остовы кораблей ковенантов и ККОН лениво вращались в космосе, окружённые мусорными облаками, покорёженными кусками обшивки, остатками взорвавшихся штурмовиков и почерневшим от жара металлом. Миллионы целей ослепляли радары. Этим обломкам предстояло наводнять систему и вызывать головную боль у навигаторов ещё не одно десятилетие.
Войскам едва удалось подобрать тела погибших.
Взгляд капитана Кейса зацепился за остатки «Колыбели», когда обгоревшая ремонтная станция проплывала мимо. Теперь километровая громада была выведена на высокую орбиту над планетой. Её медленно разрывало собственным вращением; направляющие и фрагменты обшивки прогибались и отваливались под воздействием всё возрастающего гравитационного напряжения.
Плазменное оружие ковенантов прожгло десять палуб сверхпрочного металла и брони, словно корабль был сделан из папиросной бумаги. На неповоротливом судне погибли тридцать добровольцев.
Адмирал Стэнфорд добился победы, но чудовищной ценой.
Кейс вывел на экран своего наладонника сводки по потерям и полученным повреждениям.
ККОН потерял более двадцати кораблей, а те, что пережили сражение, серьёзно пострадали; на восстановление большинства из них требовались долгие месяцы ремонтных работ в доках. Битва унесла жизни почти тысячи человек, и ещё сотни получили ранения, многие — критические. К этому стоило добавить ещё тысячу шестьсот десантников, погибших на поверхности планеты, и три тысячи граждан Кот-д'Азюра, угодивших в руки ковенантов.
«Вот тебе и „победа“», — подумал Кейс.
На месте Кот-д'Азюра остался лишь дымящийся котлован, зато четвёртая планета Сигмы Октана по-прежнему принадлежала людям. Флоту удалось спасти всех остальных её обитателей — почти тринадцать миллионов душ. Так что, возможно, это того стоило.
Слишком много жизней было поставлено на карту в последней битве. И стоило удаче хоть немного отвернуться от них — всё было бы потеряно. Странно, но Кейс никогда не рассказывал своим студентам в Академии, что победа настолько же зависит от умения, насколько и от везения.
Капитан увидел последний из десантных челноков, возвращающихся с планеты. Челнок пристыковался к «Левиафану», после чего огромный крейсер развернулся и направился к границам системы.
— Анализ результатов сканирования завершён, — доложил Доминик. — Думаю, мы подобрали последнюю спасательную шлюпку, сэр.
— Давайте ещё раз в этом убедимся, лейтенант, — сказал Кейс. — Прошу повторить облёт системы. Энсин Ловелл, введите курс.
— Слушаюсь, сэр, — устало ответил навигатор. Экипаж мостика был измождён и физически, и морально.
Все они были вынуждены нести продлённые вахты на время поисков выживших. Капитан понимал, что после последнего облёта ему будет непросто составить график дежурств.
Зато, глядя на свой экипаж, Кейс замечал перемены. Движения лейтенанта Хиковы стали чёткими и уверенными, словно всё, что она делала сейчас, могло определить исход следующего сражения; это резко контрастировало с её обычным летаргическим состоянием. Фальшивое кокетство Холл сменилось истинным профессионализмом. Доминик, казалось, был абсолютно счастлив — его руки легко порхали по клавиатуре, набирая рапорт для флотского командования. Даже энсин Ловелл, несмотря на усталость, старался держаться бодро.
