Странно, но этот вывод я делал рационально, без грусти или злости. И даже воспоминания не ранили. Просто факт — их жизнь разительно отличалась от моей.
Хотя, признаюсь, даже в моей замерзшей душе проскальзывали мыслишки вырвать им глаза за то, как они относились к Лайле. Хотелось сделать это также без ярости, без страсти, без гнева.
Но зато с огромным удовольствием.
Глава двадцать девятая «Дешевые манипуляции и пыльная бутылка»
Дворец Королевы находился на скале, над городским портом. Путь туда пролегал вдоль плотно прижавшихся друг к другу домов по вымощенной белым камнем дороге. Высокие узкие здания, выкрашенные в белый цвет, с зелеными контурами, с большими окнами, обрамленными цветами в деревянных ящичках, с распахнутыми дверьми, из которых неслись запахи еды, один другого прекраснее. Сложно было поверить в реальность этого места. Даже если Бродячему Городу сорвать крышу и поставить его где-нибудь неподалеку от этого порта, дух железа быстро вернул бы меня к знакомым картинам.
Но здесь властвовали камень и дерево. Дерево и камень. И тепло. Слева и справа от нашей процессии вышагивали солдаты в зеленых плащах. Лица, запястья, ноги ниже колена скрывались за сверкающим металлом. В стальных масках их шлемов можно было смотреться как в зеркало. В руках бойцы держали интересного вида дальнобои. Тонкие, хрупкие с виду. На перевязях у каждого позвякивал клинок в зеленых ножнах.
Впереди всех шел старший сопровождения— крупный человек, закованный в металл с головы до пят. Он почти по-дружески болтал с просто одетым Энекеном, пока мы петляли по извилистой улочке, взбираясь на гору над портом. Постепенно дома по краям сменились глухими стенами, поросшими каким-то растением с широкими и сочными на вид листьями.
И вот эта поросль заинтересовала меня больше любого из жителей юга. Местные обитатели ничем не отличались от нас. Просто им повезло родиться по эту сторону, а не по ту. Не самое большое достижение. А вот заставить траву взбираться на стены… это ведь лоза? Я видел подобное в теплицах, но такого буйства — никогда. Рыжие, зеленые, желтые листья переплетались в сочные ковры поверх белых стен.
Мне подумалось, что они, скорее всего, выдержат и вес человека.
Черный Капитан с трудом осилил подъем к крепости. Он побагровел от усталости и жары, пот стекал по лоснящимся щекам, волосы налипли на лоб. Я поблагодарил его за то, что он избавил нас с Лайлой от испытания жарой.
Жить в краях, где нельзя приглушить печку, должно быть, невыносимо.
Над нашими головами сомкнулись каменные своды. Людей стало больше. От пестроты их одеяний (которые можно было сравнить только с нарядами цирковых актеров на представлении) я почувствовал себя не в своей тарелке. Впрочем, Гончая и не должна быть здесь своей. С потаенной улыбкой я подумал, что одежду местные обитатели выбирали по принципу «твой труп должен быть виден в лесу на расстоянии мили».
Все эти разноцветные люди замирали, когда наша группа шла мимо. Торжество, радость, восхищение. Кто-то захлопал. Энекен по сторонам не смотрел, он тяжело дышал и вытирал широкими, уже мокрыми рукавами пот с лица.
Я почти изумился фальши чувств окружающих. Заполонившие залы люди старательно изображали эти эмоции. Так тщательно, что сами верили в их истинность. Но куда им было до таланта Энекена. Вот кто сыграл роль дурачка, всецело погрузившись в нее. Любой из местных актеров вызвал бы подозрение у любого из эмпатов «ИзоЛьды».
Прекрасно, что даже эти мысли не вызывали во мне ничего мрачного. Я мысленно улыбался, глядя на лица притворщиков, чьи таланты не стоили и плевка моего хозяина.
— Она простила его, — катилось под сводами. Вроде бы тихие, но такие значительные слова. Об этом нужно было говорить (и я не знаю почему), это было невероятно важно для всех, кто собрался в огромном зале.
— Север снова наш! — шептали безликие голоса.
Мы миновали лживое людское море, поднялись на несколько длинных ступеней. У высоких дверей замерли двое железных великанов зеленого цвета. Когда мы подошли — зазвенела сталь, и стражи распахнули перед нами створки.
Наше сопровождение осталось на лестнице. Старший указал Энекену путь и тоже отступил в сторону.
— За мною, — бросил нам Черный Капитан.
Мы вошли в небольшой зал, уставленный скульптурами. Посреди него, в ярком пятне света, на высоком деревянном кресле сидела женщина в зеленом.
Этот цвет был важен для южан, в этом сомневаться не приходилось.
Справа от королевы стоял лысый лопоухий бледный мужчина с огромными синяками под глазами и бескровными губами. Он утопал в черном одеянии, казавшемся слишком уж несоразмерным его фигуре. По-моему, сильное дуновение ветра могло сбить белокожего с ног.
Вот только я хотел оказаться подальше от него. Что-то скрывалось за изможденным видом лопоухого. Что-то могущественное.
Слева от Королевы женщина в мужском наряде скрестила руки на груди, ее улыбка еще не могла назваться высокомерной, но была очень близкой к этому. Она так походила на капитана Абвегу, что я даже подумал: не являются ли они сестрами?
Энекен вышел в пятно света перед королевой, встал на колени. Мы замерли за спиной хозяина — три безмолвные хищные тени. Совершенно, на мой взгляд, безобидные для спутников правительницы юга. В темных волосах королевы виднелись седые локоны. На вид женщине было лет пятьдесят.
— Встань, — произнесла она.
Черный Капитан поднялся с трудом из-за своего веса. Выпрямился. Я чувствовал запах его пота. Заклинатель застыл, будто обратившись в одну из скульптур зала. Даже дышал медленно.
— Северные Гончие Радага все как на подбор были звероподобны, — заметила Королева. Она поднялась со своего кресла, спустилась к Энекену, поморщила нос. — Кроме девчонки. Ты решил показать мне контрасты? Подростка и красавицу? На севере такие же точно люди, что и у нас, да?
Она смотрела на меня и Лайлу с жалостью.
— У тебя нет души, Энекен.
— Служба надзора тщательно следит за тем, чтобы в Ковен Плоти не попали заклинатели с душой, — произнес толстяк.
— И делает эту работу хорошо, — прошептал лысый на возвышении.
— Если бы ты притащил мне детей, то, наверное, я за такую мелкую манипуляцию приказала бы утопить тебя в гавани, несмотря на данное мною слово. Женщина и подросток — это лучше. Хотя они же наверняка были влюблены друг в друга. Это так?
Энекен опустил взгляд. Лысый поднял бровь, но промолчал.
— Ты предсказуем, — сказала королева, вновь поморщившись.
— Жизнь нельзя упрощать, — произнес Черный Капитан. — Но, может быть, это Радаг хотел вам показать, что север звероподобен?
Властительница юга пропустила его слова мимо ушей. Она остановилась напротив Лайлы, коснулась ее щеки пальцами.
— Ты ничего не делаешь просто так…
Сказительница встретила взгляд королевы.
— Кем ты была там, на севере?
— Трусихой, — ответила Лайла. — Дурой.
— Сказительницей, — поспешил вмешаться Энекен. — У нее прекрасный голос. Когда я ее взял, она была слепа, и за ней охотились Гончие Радага.
— Тебя послушать — королевский заклинатель, — выделила королева, — Радаг был настоящим монстром. Однако при нем поставки с севера вышли на новый уровень.
— Особенно в последние три года? — улыбнулся Черный Капитан.
— Справедливо, но это удивительно совпало с твоей проверкой, Энекен. Главным образом с тем, что куратор Радага решил лично провести ее.
Толстяк монотонно забубнил:
— Ни я, ни Лав ан Шмерц не сталкивались с Капитаном Радагом на севере. Моя миссия была тайной. Мы прошли через Южный Круг как разнорабочие овощного грузовоза в караване, возглавляемом кораблем Радага! Полгода плаванья, полгода пережидания сезона штормов на перевалочной платформе «Стражей Границ». О пропаже компаса я узнал позже всех.
