– Четверо нормальных солдат на моей стороне мне совсем не помешают, так что убивать я вас, пожалуй, не буду… – Агент на мгновение прикрыл глаза. – Во всяком случае, пока. Опустить оружие, сукины дети! Всех касается!
Первыми, после некоторого промедления, стволы начали опускать боевики. Затем это сделали и мы. Но осадочек остался… А это удовольствие из последних – драться на стороне тех, кому не доверяешь сам и кто не доверяет тебе.
– Хотите ответов? – произнёс Махоуни, поднимаясь на ноги и откидывая барабан револьвера вбок для перезарядки.
Нажал на стержень эжектора, и россыпь крупных золотистых гильз со звоном упала на покрытый песком пол. Агент начал по одному доставать из кармана патроны и засовывать их в барабан. Мой взгляд почему-то зацепился за несколько грубоватые серебристого цвета пули.
– Отойдём, – махнул мне Махоуни, отходя в сторону и продолжая заряжать оружие.
– Я задал тебе вопрос, агент, – нахмурился Дойл, поглаживая рукоять пулемёта.
– Моему терпению тоже есть предел, – буркнул Махоуни. – Поэтому лучше не ищи этот предел, сынок. Я расскажу всё твоему командиру, а уж он доведёт информацию в части, тебя касающейся.
Мы с агентом поднялись по лестнице и вышли в небольшой холл какого-то здания, в подвал которого мы попали.
– Есть сигареты, сынок? – поинтересовался Махоуни, запрыгивая с ногами на стойку ресепшен. – В этом грёбаном городе напряги с водой, едой, патронами и топливом, но самый большой напряг – с куревом… Чёрт, я уже месяц без сигарет сижу! Знал бы ты, что это за пытка…
– Не курю на задании, – равнодушно ответил я, прислоняясь к стене и держа автомат поперёк груди. – И я не особо настроен говорить о сигаретах.
– Ну да, ну да… – хмыкнул агент. – Для начала – что ты знаешь? Ну, чтобы не объяснять уже известное тебе по два раза…
– Около трёх месяцев назад в Кувейт был выведен 2-й полк 12-й пехотной дивизии. Прозвище – «Штормовые стражи», командир – полковник Фрэнсис Коннорс. В то же время Буря Тысячелетия накрыла Кувейт, практически полностью уничтожив страну. Связь со «стражами» и с Кувейтом вообще прервалась, немногочисленные вырвавшиеся беженцы не сообщили ничего толкового. Неделю назад были приняты два сигнала – один от полковника Коннорса, второй… Непонятно от кого и довольно странный. Нашу группу направили для вашей эвакуации. Или если вас эвакуировать бы не получилось, нам следовало эвакуировать какие-то ваши документы.
– Что вы поняли, попав в Кувейт?
– Что здесь творится… какая-то чертовщина. В городе война, «стражи» вообразили себя чуть ли не хозяевами города и похоже, что воюют с какими-то агентами ЦРУ… Да и… – Я вспомнил о всех этих странных созда… противниках, которые напали на меня, убили Кирка и много кого ещё. – Бардак тут у вас, короче. Это всё.
– То есть вам было приказано забрать отсюда меня или мои документы? – прищурившись, уточнил агент.
– Да, – я почувствовал лёгкое раздражение. – Я же это сказал.
– Ясно… – Махоуни задумчиво почесал нос. – В таком случае слушай, сынок, что именно за бардак творится… Но прежде чем я отвечу на твои вопросы, ответь на ещё один мой вопрос – последний.
– Я вас слушаю.
– Скажи, сынок, ты веришь в демонов?
Моё раздражение стремительно росло.
– Сэр, что за дебильный вопрос?
– Скажи – веришь или нет? – без тени улыбки повторил Махоуни.
– Да какое вообще это имеет…
– Да или нет?
– Нет. Довольны? Я не верю ни в какую потустороннюю хрень, если вам так хочется это узнать.
– Тогда у меня для тебя неоднозначные новости, сынок, – хрипло расхохотался агент. – Тебе придётся поверить в демонов, сержант. Ведь теперь ты среди них!
И Махоуни вновь зашёлся хриплым полубезумным хохотом, за который мне тут же захотелось его пристрелить на месте. И доложить потом командованию, что агента ЦРУ эвакуировать не удалось.
– Я прибыл сюда восемь месяцев назад, – произнёс Гектор. – Если тебе интересно – руководил тренировочным лагерем. Готовил повстанцев для войны в Сирии. Не думаю, что для тебя будет откровением, что придурки в Лэнгли и Пентагоне снова решили задружиться с «Аль-Кайедой», ИГИЛ и их прихвостнями…
Мне это было неинтересно. Ни капельки. Я предпочитал не лезть в такие дела, после которых мне либо сделали бы предложение, от которого я не смог бы отказаться, либо вскоре погиб бы в какой-нибудь мутной автокатастрофе, к примеру.
– Со «стражами» поначалу я вообще никак не пересекался. Они – армейцы, готовились к выводу в Штаты после изматывающей годичной командировки в Ирак. Мы – инструкторы, тренирующие бойцов террористической армии ЦРУ. Согласись, сынок, у нас было мало точек соприкосновения.
Твою разведывательную мать, мне это вообще побоку. Хотя… Мели, Емеля, – твоя неделя, может, и сболтнёшь что-то, чего не хотел бы говорить… Хотя вряд ли, конечно. Агенты ЦРУ, которые прямым текстом говорят, что тренируют террористов, лишнего обычно не сбалтывают.
Или говорят такое, только если уверены, что их слушатель ничего не расскажет. Никому и никогда.
– А потом пришла Буря. – Махоуни дёрнул щекой. – И это было охренеть как паршиво. Я такой задницы не помню со времён… Да вообще не помню. Ветер такой, что обдирает краску с машин и кожу с лица. За пару часов широкая улица полностью засыпалась песком, за сутки засыпало и дома вокруг, превращая всё вокруг в пустыню. Местные шишки сначала думали отсидеться и переждать, как и все бури до этого. А когда это начало длиться уже больше недели, они попытались проскользнуть в одно из окон между волнами бурь и выбраться из города по воздуху… Не вышло. И теперь тут полно упавших самолётов.
– Порт? – спросил я.
– Тоже не получилось, – покачал головой агент. – Буря отодвинула береговую линию на пару миль в море – почти все корабли теперь лежат в пустыне.
– Ничего себе…
– Из-за упавших самолётов кое-где начались пожары, а сочетание ураганного ветра и авиационного керосина оказалось не хуже вакуумных бомб. Начали выходить из строя электростанции, а следом за ними – и система водоснабжения. Начался хаос. Местные военные обезьяны начали разбегаться как крысы с «Титаника», а местные гражданские обезьяны кинулись грабить всё вокруг. Ну, из благих побуждений, естественно – крысам хотелось пить и есть. Потом дошла очередь до складов с оружием. Потом началась война. Местных подохло… А, хрен его знает, сколько подохло. Сами они друг друга не считают, а нам это и подавно в хрен не упёрлось.
– Прямо постапокалипсис какой-то, – заметил я. – Но это, в принципе, понятно и ожидаемо. Лучше скажите – как так вышло, что вы теперь на стороне местных и против «стражей»? Какого хрена американцы убивают американцев?
