— Ты что-то заказал? — спросил я Сведа.
— Немного напитков, фрукты и мясо для Мани.
— Видишь, Манька, — обратился я к гивере, — о тебе заботятся, цени это!
Мане, похоже, мои нравоучения были до лампочки. Забравшись на стол, она пристально осматривала и, я бы сказал, «онюхивала» помещение бара. Что ж, здешняя публика не одной гивере не нравилась, но я предпочитал держать свое мнение при себе: кто знает, может, все столики прослушиваются? А то и проглядываются…
Официантка вернулась не скоро и, не торопясь, поставив поднос с напитками в узких бокалах и пузатых пиалах на стол, она немного наклонилась и сообщила нам на чистом межмировом наречии, что какой-то важный господин весьма жаждет пообщаться с нами по поводу нашего иса.
— Это господин Окага, очень важный человек. У него есть слабость — увлечение разными животными, — щебетала официантка, как-то не целомудренно изгибаясь в наклоне к Сведовому уху.
— Скажи этому многоуважаемому господину, что мы очень польщены его приглашением к общению, — вежливо ответил Свед. — Но дело в том, что мы очень утомились за последнее время и хотели бы, чтобы этот господин был настолько любезен, что предоставил нам свободу выбора общения с ним в другое время, когда мы будем менее утомлены и более адекватны как собеседники.
Официантка удивленно подняла идеальные дужки бровей и отошла к столику на противоположной стороне зала, где, склонившись, стала объяснять что-то сидевшей там компании.
— И пусть только скажут, что я не был чертовски вежлив, — гордо заметил Свед, прихлебывая напиток из пиалы.
— А вдруг здесь вежливость неуместна? — осторожно спросил я, удерживая Маню, чтобы та не удрала с кусками мяса на шпажках, так как она, забравшись куда-то в угол, могла посчитать, что проходящий мимо человек посягает на ее пищу, и тогда… тогда лучше…
Лучше сразу не допустить этого.
— Однако нас не хотят оставлять в покое, — кивком показал мне Свед на приближающуюся к нашему столику делегацию, состоящую из толстого высокого человека с монголоидными чертами лица и сопровождавшей его парочки подтянутых ребят в черных свободных брюках и рубашках. — Где же этот Нэко ходит? Он-то знает наверняка, как в таких ситуациях поступать!
Я достал из кармана тактические очки и украсил ими свою физиономию. Зал сразу просветлел, но световые пятна не слепили глаза, как это было бы в приборе ночного видения, но электроника очков словно сравнивала разницу в освещении, позволяя видеть самые темные углы бара.
Делегация, сопровождаемая непрямыми взглядами редких посетителей, наконец подошла к нам. Даже раскачивающиеся в рекламе текстиля девушки в аквариуме посреди зала косили глазами в нашу сторону.
И это мне очень не нравилось.
— Я подумал, — начал на межмировом толстый господин, опускаясь в свободное кресло за наш столик, — что вы скромничаете.
Двое парней в черном стали за спинкой его кресла, заложив ладони правых рук за широкие тканевые пояса, где вполне могли бы поместиться неприятные нам сейчас малогабаритные единицы стрелкового оружия, а попросту автоматические пистолеты.
Я, ощущая возникшее напряжение, толкнул Маню со стола и положил правую руку, убедившись, что рукав куртки расстегнут, на поверхность стола так, что кулак был заслонен от гостей пузатой пиалой. Блин, так и не попробовал этого хваленого напитка!
— Просто мы с товарищем действительно устали, — попытался объяснить ситуацию Свед.
— Это неважно, — пробурчал снисходительно толстяк. — Мне гораздо более интересна ваша зверюшка. Скажите, это какой-то гибрид? Специально выведенный, чтобы напоминать видом гиверу?
«Маня, Маня, — мысленно вздохнул я. — Сколько же нездорового любопытства ты еще вызовешь за время пребывания в моем обществе?»
Маня, занятая под столом поглощением мяса, естественно, не ответила на мою мысленную тираду.
Толстяк заговорщицки подмигнул нам со Сведом и распахнул полы свободной куртки. Из внутренних карманов на стол выскочили два гибких зверька, чем-то напоминавших пестро окрашенных горностаев, только покрупнее. Зверьки замерли, приподнявшись на задних лапках и покачивая плоскими головками с выпуклыми красными глазами. Недобрые у них были глаза. Злые какие-то. И даже не из-за алого агрессивного цвета.
— Вот, — гордо сообщил толстяк. — Новая разработка генных инженеров! Непревзойденные бойцовские качества, высокая выносливость, а реакция… Не хотите поставить своего иса на ринг против моих иса? Поставим по минимуму.
Я покачал головой.
— Боитесь? — хохотнул толстяк. — Не переживайте: в случае гибели вашего зверя я просто не возьму с вас поставленных денег.
— Нет, у нас нет такого желания, — сказал я, понимая, что в любом случае толстяк останется недоволен исходом этого дела.
— Да что вы, — толстяк начал хмуриться. — Сейчас выгоним девчонок с ринга, ставки объявим… Еще и заработаете, если против своего мохнатого мешка поставите! Нет?!
Похоже, что этот грузный человек не привык, чтобы ему отказывали. Парни за его спиной начали медленно доставать правые руки из-за поясов.
— Ну, тогда я спущу своих бойцов прямо сейчас на вашу волосатую жабу! — прошипел толстяк, темнея лицом. — И вам не удастся ей помочь, когда они станут выедать у нее мозги заживо!
Он сказал какое-то шипящее слово, и горностаи-переростки издали что-то среднее между писком и мяуканьем, еще больше поднимаясь на своих когтистых лапках и раздувая ярко-оранжевые горловые мешки, словно были сродни жабам.
Я пошарил ногой под столом и не обнаружил под ним Мани. Не успел я подумать, куда противная гивера делась, как из-под стола, между столешницей и пузом злого любителя животных, прямо между его ног, мелькнуло что-то темное, мазнуло судорожным всплеском по столу и исчезло. Грудь и лицо толстяка окрасились красным, но это была не его кровь: на столе вместо двух горностаев остался только один, да и то не целый — верхняя половина его тельца была словно лезвием отхвачена, брызгала красными струйками.
Толстяк секунду пучил глаза между красными потеками на лице, а затем разинул пасть и издал такой рев, что я непроизвольно сжал правый кулак, нагибая одновременно кисть книзу и наблюдая, как парни в черном выбрасывают руки из-за пояса.
Искривление воздуха ударило в толстяка, и тот, нелепо раскинув болтающиеся руки, отлетел метров на пять вместе с креслом, сбивая по пути столики, и вломился в «аквариум». Девицы внутри «аквариума» шарахнулись к противоположной прозрачной стенке, беззвучно визжа.
«Ага, — обрадованно подумал я, вскакивая из-за стола, — значит, отдачи у этого излучателя силового поля нет, как это ни странно при таком эффектном действии!»
