С этими словами наа повернулся спиной и зашагал прочь. Толчок заставил Хисук—Да идти следом. Слова вождя должны были обнадежить его, должны были рассеять его страхи, но внезапно, по какой–то непонятной причине, хадатанину стало очень страшно.
Хотя Були понятия не имел, куда они идут и зачем, он наслаждался прогулкой. Недавно стемнело, и до следующего короткого дня оставался почти час.
На небе высыпали звезды, Твердый нес факел, а Сладость Ветра шла рядом с Були. Вид ее, запах ее духов и случайное касание ее руки пьянили человека.
То, что ее брат, Быстрое—Движение Стреляющий Метко, следовал сзади, нисколько не уменьшало удовольствия Були. Наоборот, присутствие охранника сняло легионера с крючка, сделало побег невозможным. А ведь побег стал уже вполне реальным. Силы Були почти восстановил, с местностью ознакомился и не сомневался, что может сбежать. Но он предпочел остаться и чувствовал себя виноватым. Эту проблему ему придется как–то решать в самом близком будущем. Но то будет завтра, или послезавтра, или, учитывая скорость смены суток на Альгероне, на следующей неделе. «А сегодня надо наслаждаться тем, что есть», — решил легионер.
Тропа свернула вправо и пошла вверх. Сладость Ветра коснулась плеча Були.
— О чем ты думаешь?
Она спросила это на стандартном и с очень слабым акцентом. Сладость Ветра овладела языком людей в поразительно короткий срок. Були оценил и это ее достижение, и уединение, которое предоставлял им его язык.
— Я думаю о тебе. О том, какая ты красивая и как сильно я люблю тебя.
Ее голова резко повернулась в его сторону.
— Ты не должен говорить подобные вещи. Они — как вы говорите? — неуместны.
— Почему? Они переполняют мое сердце и умоляют высказаться.
— Ты удивительно красноречив для воина. Все люди такие?
Тропа сузилась. Були пропустил девушку вперед, потом снова догнал на более широком месте.
— Нет, и я не такой. То есть не был таким, пока не встретил тебя.
Сладость Ветра чуть помолчала.
— Я знаю, что это неправильно и что я пожалею, что говорю это, но я тоже тебя люблю.
Були почувствовал, как его сердце взлетело к мерцающим звездам и с грохотом рухнуло на землю. Она любит его, а он не может остаться. Неразрешимое противоречие. Були хотел сказать ей об этом, хотел объяснить, но тут тропа как раз вышла в маленькую долину.
Легионер увидел уже хорошо знакомые круглые отверстия в земле, но понял, что эта деревня меньше деревни Твердого и более открытая. Из церемониальной костровой ямы, находящейся в центре деревни, взметнулись языки пламени и осветили полсотни наа, собравшихся вокруг. Прежде чем пламя снова опало, легионер увидел что–то, отчего его кровь похолодела. Над костровой ямой стоял треножник, и с этого треножника что–то свисало. Что–то, что дергалось и изгибалось, пытаясь избежать огня. Були спросил на этот раз на языке наа:
— Где мы? Что они делают?
Сладость Ветра посмотрела на отца. Он махнул факелом.
— Давай. Расскажи ему.
Лицо Сладости Ветра одеревенело, словно она испытывала сильные чувства, но старалась сдержать их.
— Эту деревню называют «Охваченная Ветром», потому что ветер устремляется сюда с холмов. И правит здесь Долгая—Езда Убивающий Наверняка.
Були усвоил это и, зная, что Убивающий Наверняка не испытывает к нему никакой любви, недоуменно подумал, какова же цель их визита?
— А что там висит над костром? Сладость Ветра посмотрела вдаль.
— Существуют обычаи, древние обычаи, по большей части забытые. Многие считают, что их следует оставить прошлому, но некоторые не прочь их вернуть.
Легионер начал было говорить, но замолчал, когда Сладость Ветра приложила пальцы к своим губам.
Из темноты появились воины и прокричали приветствие Твердому, Сладости Ветра и Стреляющему Метко. Следом за ними из темноты шагнул Убивающий Наверняка и положил руку на плечи Сладости Ветра. Девушка нахмурилась, но промолчала.
Молодой вождь был в ударе. Он наслаждался ролью хозяина и намеревался использовать ее наилучшим образом.
— Дальнепуть! Быстрое Движение! Сладость Ветра! Добро пожаловать в нашу деревню. Пойдемте, вас ждет угощение и пляска, какой никто из вас раньше не видел!
Увлеченный толпой, Були, хотя и не приглашенный к угощению, занял место перед костром рядом с Убивающим Наверняка. Сладость Ветра села слева от вождя. Для их удобства были расстелены ковры из шкур дутов. Насекомые густым облаком повисли в воздухе, и свет костра замерцал в глазах собравшихся наа.
Существо, все еще подвешенное над костром, задергалось и жалобно заскулило, когда языки огня протянулись вверх и облизали его нижние конечности.
— Видите? — спросил Убивающий Наверняка. — Как я и обещал. Пляска, какой вы никогда еще не видели! — Вождь и его воины засмеялись, но Твердый и Сладость Ветра молчали.
Легионеру оставили кое–какие из более безобидных предметов его снаряжения. Он нащупал электрический фонарик, вытащил его из кармана и включил. Существо висело в проволочной сетке. Оно согнулось там вдвое, поэтому его было трудно рассмотреть, но Були увидел голую серую кожу, морду как у ископаемого ящера и два круглых от страха глаза. Они моргнули, потом закрылись, когда дым заструился вокруг. Лягушачий рот произнес какие–то слова, и до Були вдруг дошло, что существо разумное. Он спросил машинально:
— Кто это? — и понял, что все только этого и ждали.
— Он называет себя хадатанином, — любезно объяснил Убивающий Наверняка. — Воином по имени Рибер Хисук—Да, если быть точным. Он утверждает, что является младшим вождем, и искал союза с наа.
Були посмотрел вверх, туда, где хадатанский эмиссар качался над костром. Сержант встречал некоторых инопланетян и видел снимки многих других, но такого, как этот, — никогда.
— А ты сказал — нет.
— Конечно, — сухо ответил Убивающий Наверняка. — Нам не нужны союзники. Легион сдастся нам… и нам одним.
Чувствуя внутри неприятную пустоту, легионер посмотрел молодому вождю в глаза и указал на хадатанина:
— Он хотел, чтобы вы заключили союз против Империи людей?
Убивающий Наверняка повторил, как детенышу:
— Да, человек. Именно это я и сказал. Хадатанин утверждает, что его раса напала на твою, опустошила одну из самых важных ваших планет и уничтожит всю вашу империю. Ты не знал об этом?
Забыв, где находится, Були покачал головой. Какая–то планета погибла? Что, черт возьми, происходит? Император будет сражаться — это само собой разумеется, — и Легион пойдет впереди. Он должен сбежать, должен вернуться к своим, должен вернуться в свою часть. Убивающий Наверняка ждал, и гнев собирался в глубине его глаз.
