защелкал манипулятором, забираясь все глубже в дебри управляющей программы. Я встал рядом и сложил руки на груди, заинтересованно наблюдая за парнем.
– Уф, – Билл отъехал в кресле от стола и повернулся ко мне. – Отказ сорока процентов систем, шестьдесят процентов целостности станции от общего показателя. Часть сегментов разрушена, часть – заблокирована. Судя по личным датчикам, погибло больше пятидесяти процентов сотрудников станции. Остальные… Остальные ведут себя странно.
– В каком смысле? – не понял я. – Откуда ты знаешь, как они себя ведут?
– Вот, – Билл повернулся к компьютеру и развернул одно из окон во весь экран. – У каждого сотрудника есть идентификационный чип, который отдает в систему местоположение сотрудника в реальном времени. Стандартная мера безопасности для глубоководных и космических станций. Чтобы отыскать и оказать помощь при аварии или чрезвычайной ситуации.
Я посмотрел на развернувшееся окно, представляющее собой схему с россыпью красных точек. Некоторые точки были неподвижны, некоторые – блуждали по одной и той же траектории. В голову пришла мысль, я хмыкнул и поинтересовался у Билла.
– А рядом с нами есть сотрудники станции?
Билл вопросу удивился, повернулся к компьютеру и увеличил масштаб схемы. Быстро промотал ее до того сегмента, в котором находились мы, и с удивлением проговорил:
– Есть… Были, точнее. Один. Прямо в центральном коридоре! Сейчас… Сейчас мертв, но еще несколько минут назад датчик передавал телеметрию… Но… Но как? Мы же никого не видели!
– Видели, – мрачно усмехнулся я. – Во всей красе.
– Когда? – не понял Билл. Однако через несколько секунд до техника дошло, и он вздрогнул. – Ты хочешь сказать, что… Эта тварь…
– Еще недавно была сотрудником корпорации, – кивнул я.
– Но… Но это значит…
– Это значит, что все, или по крайней мере, большая часть уцелевших сейчас выглядят примерно так же, – кивнул я. И, дав технику осознать этот факт, задал новый вопрос.
– Скажи, Билл, а ты можешь идентифицировать сотрудников? Ну, то есть непосредственно сказать, кто есть кто?
– Да, могу, – кивнул тот. – У меня есть доступ. Я, так-то, из группы, отвечающей за жизнедеятельность станции. Меня на Рапсодию в командировку отправили, что-то у них там с системами жизнеобеспечения не ладилось. Правда, я так и не успел понять, что именно… – Техник помрачнел. – А что тебе нужно?
– Мне нужно точно знать местонахождения человека по имени Миллер, – проговорил я.
– Заместителя гейм-директора? – глаза техника округлились. – Но… Зачем?
– У меня есть к нему серьезный разговор, – проговорил я, и нехорошо улыбнулся.
***
– Алтай, я готов, – послышался в комлинке голос техника.
– Я тоже, – я встал в стороне от гермостворки, и скомандовал: – Открывай!
– Готово!
Зашипел пневмопривод, дверь поднялась, и я, держа излучатель наготове, шагнул внутрь.
На карте-схеме, проброшенной техником в мой интерфейс, отметок корпоратов в этом сегменте станции не было, но все равно стоило подстраховаться. Стрелковый комплекс я оставил Биллу, излучатель настроил на веерное излучение на средней мощности, минимизируя возможный вред для станции. Серьезных тварей здесь не предвиделось, и шмалять плазменными зарядами на все деньги, смысла не было. Мало того, что избыточно, так еще и станцию повредить можно. Нам отсюда потом еще выбираться, в конце концов. А если разнести в процессе все вокруг, сделать это будет проблематично.
Я медленно шел по коридору, водя стволом из стороны в сторону. Держался центра, подальше от дверей с обеих сторон. Пси-сканер показывал, что жизни в этом отсеке нет, но я уже научился ему не доверять на все сто процентов. Знаем, плавали. Тут и глазам-то верить не всегда можно, не то, что инопланетным технологиям… Так что лучше оставаться настороже.
– Я прошел, – проговорил я в комлинк, останавливаясь у следующей двери.
– Сейчас, минуту… – отозвался Билл. Да, повторю в очередной раз – повезло мне с этим парнем.
Чтобы убедить парня в том, что корпорация в лице Миллера кинула своих сотрудников, много времени не понадобилось. Краткого рассказа, сопровождающегося кадрами из Мидлтауна и снимками хладнокровно расстрелянных сотрудников корпорации в Элизиуме оказалось достаточно. Ну, а когда я описал ему ситуацию в целом… В общем, теперь Билл, оставшийся в отсеке жизнеобеспечения охранять все еще бесчувственного Георга, вел меня в ядро станции, туда, где, среди пары десятков других отметок, краснела отметка Миллера.
– Алтай, внимание, в следующем сегменте кто-то есть.
– Да уж вижу, – пробурчал я. – Открывай.
– Готово.
Гермостворка с шипением поехала вверх, а я шагнул назад, беря проем на прицел. Вовремя!
Сгорбленная тень метнулась в мою сторону, и я утопил спуск. Веерный разряд перерубил человекоподобную тварь пополам, нижняя рухнула на пол, а верхняя, перебирая растущими из спины лапами, шустро поползла в мою сторону, разевая оскаленную пасть. Вот же мразь живучая!
Я не стал тратить заряд на останки морфа, а шагнул вперед, на миг нырнул в концентрацию фокуса и опустил тяжелый ботинок на голову твари. Чавкнуло, хрустнуло, и морф затих.
– Алтай, движение! – послышалось в наушнике.
Ага. Вижу.
На этот раз я прицелился выше, заряд плазмы разворотил твари голову, отбросив ее назад. Тело несколько раз дернулось в агонии и замерло.
– Еще двое! В глубине отсека! Не двигаются!
Угу. Ждут меня, значит, голубчики. Ну, хорошо. Дождутся.
Интересно… Инфицированные на Рапсодии гораздо больше походили на людей. Местные же твари выглядели мерзко и отталкивающе. Деформированные тела, неуклюжие, дерганые движения… Другой метод заражения? Не сколопендры? Вполне возможно. Такой себе новый вид туманников… Ну, зато с ними и сражаться легче. Хотя… У первой увиденной на станции твари было еще и оружие дальнего боя, так сказать, не стоит забывать об этом. Так что лучше не расслабляться. Впрочем, в последнее время это прям мой девиз. Второй. Первый – «Слабоумие и отвага», судя по многим событиям. Ну, да не привыкать, этот-то по жизни со мной.
Я усмехнулся, сжал рукоять импульсника и шагнул через порог.
В этом отсеке были явные проблемы с освещением: общий свет не горел, аварийные лампы светились через одну… Стены испачканы кровью, на полу лежит несколько тел… Мрачное местечко. Я бросил взгляд на схему в интерфейсе: одна красная точка за дверью медотсека, еще одна – дальше, у самого выхода. Хм, тот морф, что в медотсеке, кажется, заблокирован. Дверь закрыта, а мозгов открыть не хватает. Ну и хрен с ним, пусть там и сидит. А вот следующий…
Тварь выскочила из проема и зигзагами бросилась в мою сторону. Я вжал приклад в плечо и выстрелил. Первым разрядом подрубил ноги, вторым – добил корчащуюся на полу тварь. Готово.
– Билл, – обратился я к технику в комлинк. – Можешь закрыть все двери на моем пути и открывать их только по моему запросу? Боюсь, что я сейчас не в настроении зачищать всю станцию от тварей в одну каску. Хоть часть уродов в помещениях заблокируем… Билл? Билл!
За спиной послышался какой-то звук, и я резко развернулся, вскидывая импульсник. Черт, что за дела? Дверь, через которую я вошел в отсек, с шипением закрылась.
– Билл! Билл, прием!
Тишина. Что за хрень? Я уже собирался связаться с техником через чат, когда комлинк вдруг ожил, и на панели зажегся знакомый аватар.
– Нет, Билл не может закрыть двери, – раздался в наушниках ехидный голос. – И ответить тоже не может. Он, наверное, и рад бы, но мы отрезали его от управления. Уж слишком много он себе позволяет для обычного техника.
Я замер, а по телу пробежали мурашки. Дис! Сраный ублюдок! Они все-таки отследили нас!
– Удивлен, Алтай? Впрочем, чего я спрашиваю. Конечно удивлен! Ты же такой тугой бываешь, не передать. Действительно решил, что мы не заметим подход челнока? И не поймем, кто на нем приперся? Ты, наверное, снова удивишься, но тут еще и камеры есть. И большинство из них работает. Очень занимательно наблюдать за тобой. За твоей тупой самоуверенностью. Дам тебе один простой совет: если хочешь жить – просто остановись. Поверь, то, что было в Мидлтауне, покажется цветочками, если ты продолжишь упрямиться. А так… Скоро подойдет эвакуационный корабль корпорации, мы улетим, а ты просто сдохнешь. Легко и безболезненно. Вспышка – и все. Даже ничего не почувствуешь. Один ракетный залп по реакторной зоне… Больно не будет. Честное слово, – Дис мерзко расхохотался, а я стиснул зубы от ненависти. Сука… Смешно? Ну, подожди, скоро я тебе еще сильнее рассмешу! До смерти…
***
– Алтай! Ты все же решил не следовать моему совету? Зря, зря, дружище… Ну, что же… Не говори потом, что
