два самопала, направление вооруженных противников три и девять часов.
– Вадим, Иван, слышали? – я шагнул из машины, одновременно отдавая команды. – Это ваши клиенты. Но сразу к ним не бегите, а то на нервяке шмальнут еще. Но если вдруг начнут целиться, сразу работайте по-жесткому.
– Поняли, – парни мгновенно стали максимально серьезными. – Сделаем.
– Не рискуйте, – в наушнике появился сам Сикорский. – Снайперы уже выдвинулись на позиции, мы сами их уберем.
– Ну уж ни хрена! – я даже остановился. – Не вмешивайтесь! Все ведь пойдет коту под хвост! Самопал штука неповоротливая и неудобная для стрельбы. Пацаны не дураки, подставляться не будут, зато появится повод надавить на Золотого.
– Хорошо… – подполковник ответил только секунд через десять. – Но отзывать людей я не буду. Если увижу реальную опасность для вас – будем действовать на свое усмотрение.
Я хмыкнул. Честно говоря, я не ожидал, что у противников будет огнестрел. Да, в Советском Союзе граждане могли себе позволить купить пистолет для самообороны, но подавляющее большинство этого не делало. Даже среди шпаны было неписаное правило, и за волыну могли серьезно спросить. Так что со стволами ходили только беспредельщики, типа Каленого, земля ему стекловатой. Так что моим первым желанием было свернуть операцию. Рисковать парнями я не хотел, да и сам был не против еще пожить на этом свете, но отступить сейчас означало потерять отличный шанс раскрутить Золотого на информацию, а другого шанса у нас может и не быть. Если информация дойдет до недоброжелателей Сикорского, нам просто перекроют кислород, и тогда все, приехали.
Еще поводом продолжить операцию стало мое доверие способностям парней. Мы в шутку на тренировке как-то отрабатывали способ выхватить оружие у противника, и Выгорский, сначала обгадив как следует наши потуги, все же показал, как нужно это делать. А самое главное, объяснил, что наши занятия паркуром и техниками движения гораздо важнее любых приемов против огнестрела. Нет, качать маятник мы не умели. Пока не умели, ведь для этого нужен был хотя бы первый Разряд, но против самопалов могло сойти и это. И я решил рискнуть.
– Пошли. – Я окинул быстрым взглядом свое воинство и двинулся навстречу вылезшей из «Волги» компании. – Кто из вас Золотой?!
– А кто спрашивает? – от них вперед шагнул цыганенок лет девятнадцати, уже ставший Разрядником, что настораживало. – Вы кто такие? Почему на нашей земле беспредел устраиваете?
– Какая земля, ромалэ, кибитка дом тебе, – я зло оскалился в ответ. – Ты, что ли, за «Лабиринт» базаришь? Моего братишку на бабки поставил?
– А ты чего дерзкий такой? – Золотой сплюнул на землю. – Не опознался, бурагозишь, на понт берешь? Потянешь мазу-то, фраер? А то я немало вас таких дерзких на перо посадил. Назовись хотя бы, чего на могилке-то писать.
– Я Чобот, за меня Каленый сказать мог. – Мне не хотелось ссылаться на этого ублюдка, но это был самый безопасный вариант. – Пацаны со мной. Так ты Золотой?
– Ну я, – цыган внимательно уставился на меня. – Так Каленый кони двинул.
– Потому и мог сказать, – я демонстративно сплюнул, так же как Золотой раньше. – Так что, базарить будем или рубиться начнем? Мне лично по хрену, я за брата так и так спрошу.
– Слышь, твоего брата никто не заставлял, – все же выбрал путь переговоров цыганенок. – Он сам лавэ занял, сам их потом проиграл. А долги надо отдавать. Так что вы не правы. Это беспредел и люди за него спросят.
– Ему тринадцать лет, там мяса в башке вообще нет, – я зло оскалился. – Какого ему вообще бабло дали? Вы чего, попутали что-то, черти?! На детях нажиться решили? И ты, баклан, про беспредел говоришь?!
– Базар фильтруй, – Золотому не понравились предъявы, и он набычился. – Уважаемые люди порешали и сказали: беспредела тут нет. Никто никого силком не тянет. Так что со своим щенком сам вопрос решай. А лавэ ты отдашь. И долг, и еще две сотни за весь кипеж. Не отдашь сразу – каждый день сумма будет расти. Но… есть другой вариант. И долг отдавать не придется, и капусты срубите.
– Ну базарь, – я сделал вид, что мне как бы все равно, но на самом деле интересно. – Что за тема?
– Да я смотрю, ребята вы резкие. – Цыганенок довольно ощерился. – Нам такие нужны. Короче, будете делать, что я скажу, – будете хрусты на кармане иметь. Оденетесь хоть нормально, не в «индию». Во, видал? – Золотой оттянул ворот олимпийки. – Адидас! Натуральный немец, понял? За триста пятьдесят брал! И кроссы тоже адики. Хочешь так же, я помогу. Без фуфла. Сведу с нужными людьми, места покажу. Вы подумайте, пацаны. Что там твой брат должен? Полтинник? Так это вообще не бабки! Просто забудем и все. Ты знаешь, сколько мы тут рубим? По косарю на нос бывает! Понимаешь? Можешь еще одну такую вон тачку взять.
– Косарь, говоришь, – я переглянулся с со своими ребятами. – Заманчиво, мля. Только есть проблема. Шестерить на тебя я не буду. Не по рангу мне под фраерами ходить. Вот если ты под меня пойдешь – тогда другое дело. Буду тебе лавэ немного отстегивать на жизнь босяцкую. Что скажете, пацаны, возьмем Золотого? Кстати, мне всегда было интересно, почему у вас так детей называют. Это же от золотаря? А то, как ни посмотрю, вечно в говне живете. Воруете, наркоту толкаете, побираетесь. Одним словом, цыгане. Ненавижу, млять, цыган.
– А ты борзый! – рассмеялся Золотой, но веселья в его голосе не слышалось, а была лишь злость. – Валите их! Этого не трогать, я сам ему кишки выпущу!
– Ну иди сюда, сучий потрох! – я тоже оскалился и шагнул противнику навстречу, глазами указав Данилу на второго Разрядника. – Натяну тебе глаз на жопу, дорогой ты мой человек-паук!
Владеть ножом Золотой умел, к тому же явно использовал какую-то технику, так что лезвие буквально расплывалось в воздухе, создавая режущую плоскость. Только вот все эти цыганские приемы не шли ни в какое сравнение не только со школой Выгорского, но и с родовым стилем Персивер. Уж чего-чего, а работать против ножа потомственные стражи умели как никто другой. Мне даже палки не нужны были, хотя с ними было бы куда сподручнее, но и так я легко уворачивался от широких размахов, уводя противника в сторону, чтобы он не зацепил ребят.
К счастью, никто кроме Золотого за оружие не взялся, но это пока. Второго Разрядника уже связал боем Карпов, не давая ему разойтись, и ставка цыгана на напор не сыграла. Оставшиеся двое Юниоров не тянули против троих наших,
