Он выскочил из заведения в ночь, под струи ливня. И скрипнул зубами.
Обложили со всех сторон.
Лучи прожекторов с неба, дроны в воздухе, мокрая броня панцеров, киборги с пулеметами от бедра… Шансов не попасться попросту не было. Точнее, не было для нормального человека. А Тарсус вот ушел, с боем проследовал в город союзников – через кордоны и блокпосты, прячась от заградительного огня беспилотников. Задницу и мышцы чуть себе не порвал, суставы истер, а уж кости как хрустели, присоске на правой передней лапке хана, но ведь ушел! Почти целый и невредимый, а три огнестрельных – в спину, в живот и в ногу – ерунда, неприятность эту мы переживем.
Наверное.
Швырнув чугунный люк в киборга, который никак не отставал, Тарсус нырнул в канализацию, около часа плыл в вонючей жиже, то и дело погружаясь с головой там, где уровень стока достигал потолка. Как переполз в подвал небоскреба, не помнил. Прижавшись к трубе – теплая, отлично, – вырубился. Очнулся вот – и трясет теперь всего, будто в холодильник засунули голышом. Во рту сухо. Кровь не желает останавливаться. Нанохрени, что засела в организме, не хватает строительного материала и энергии. Запас витаминов кончился, а сока апельсинового нет. Тарсус сейчас ногу отдал бы за пару пакетов. А за три так обе…
По собственным подсчетам он валялся здесь уже сутки. Ждал, пока наверху все поутихнет – тогда можно будет выползти и найти супермаркет. Нужна жратва, нужен сок. Удалось ли уйти Серпню? Он не знал.
Кровь все сочилась из ран. Нанозиты восполняли ее потери за счет самого организма. Закатав рукава комбеза, Тарсус взглянул на свои руки – одни кости, он очень похудел. Если так дальше пойдет, то смысла ждать уже не будет. Некому будет ждать. Подохнет гражданин подпольщик, да и все.
И потому – сначала встать на колени.
Потом выпрямиться.
Держась за шершавую на ощупь трубу, сделать шаг, другой – молодец, Тарсус, давай, братишка!
И тут в глаза точно плеснули черной краской. Последнее, что он услышал, – звук падающего тела.
Своего тела.
* * *
«Найди Барса».
Иван успел обернуться за миг до того, как его ударили обрезком трубы по голове.
Удар пришелся вскользь – борцовские навыки помогли уклониться, но в глазах все же вспыхнул фейерверк почище того, что в День Революции. По шее потекло из рассеченного затылка. На ногах он устоял, не вырубился и даже, развернувшись, сумел уронить того, который с трубой.
Да это ж картежник! Узнав нападавшего, Иван удивился, что тот не на работе, ведь за столь серьезный проступок сурово накажут. Впрочем, за то, что атаковал со спины, картежник уже поплатился, врезавшись мордой в чугунную тропу и разукрасив ее багрянцем из расквашенных носа и губ. Труба, звеня, укатилась.
Жаль, попутчик из поезда не один устроил засаду.
Только что Жуков был среди людей, устало бредущих к баракам по лабиринту меж цехами, подсвеченному прожекторами. А в следующий миг – пусто вокруг, куда только делись все. Зато еще двое агрессоров преградили дорогу. Мерзкие ухмылочки. У одного, который повыше и плотнее, – арматурный прут. У второго, с глазами навыкате и с платком, скрывающим нижнюю половину лица, – кастет. Видать, решили познакомиться поближе, встретить новичка хлебом-солью.
Что ж, их гостеприимство Иван оценил по достоинству.
Свистнула в воздухе арматура. Он уклонился от удара и, шагнув навстречу плотному, обнял его за талию. Смешно – мужчины будто бы вальсировать собрались. Ладонь Ивана зафиксировалась на запястье плотного, не давая ему вновь ударить прутом, вторая рука вцепилась в робу на уровне пояса. Сам же Иван, резко крутнувшись, повернулся к противнику спиной и, оттопырив задницу, рывком оторвал плотного от чугунных плит и уложил на себя. Только вот долго разлеживаться тому не пришлось – запястье дернулось, тело взвилось в воздух и, развернувшись в полете, добротно грохнулось на горизонталь. Затылок стукнулся о чугун.
Бросок через бедро – что может быть проще?
Плотный закатил глаза и замер, не пытаясь больше наладить с Жуковым отношения.
– Ах!.. – Простреленный бок пронзила боль.
Единственный из троицы, кто оставался еще на ногах, огрел-таки кастетом по больному месту. Да еще и замахнулся вновь! Увы, не суждено ему было раскроить висок Ивана. Ухватив глазастого за плечи, сгруппировавшись, Иван опрокинулся на спину и, уперев ногу ему в живот, увлек за собой, после чего с силой отправил его в полет. Посадка получилась жесткой. Кувыркнувшись, Жуков встал на ноги и пригнулся в ожидании следующей атаки.
Неужели показательное выступление закончилось? Жаль, не в Новом Кремле, аплодисментов тут не дождешься. Да и чего их ждать, если на помощь утихомиренной, медленно приходящей в себя троице спешат еще четверо.
Один бежал с багром, второй – с топором, а третий – с ведром. Видать, обнесли пожарный щит. Четвертому, бедолаге, ничего не досталось.
– Ща мы тебя удалим! – Плотный оклемался, встал на ноги. – Ответишь за Вареза.
Выплюнув зуб вместе со сгустком крови, картежник потянулся за трубой. Глазастый помог ему подняться.
М-да, положение, мягко говоря, и было не очень, а стало еще хуже, когда Жукова окружили. Пожарный инвентарь и прочее выставили, тяжело дышат.
Чуть согнув в коленях ноги, он наклонился вперед. Нельзя упускать рабов из виду. Кто первый атакует? Вряд ли те, кто познакомился уже с хваткой Жукова, решатся повторить свой подвиг. Хотя если любят причинять себе боль…
– Ша, хакеры! – послышалось откуда-то сверху. – Я с этим ламерком початиться хочу!
Иван поднял голову. Не принимая участия в драке, Костыль с высоты, так сказать, наблюдал за действом – с лестницы, ведущей на крышу цеха, возле которого делегация радушно встретила новичка. Значит, все-таки месть за брата. Вряд ли теперь Костыль познакомит Ивана с Барсом.
Спрыгнув с лестницы, кровник сбросил с себя фуфайку и, разминаясь, точно борец перед выходом на татами, пообещал, глядя мимо Жукова:
– Я сделаю шнурки из твоих кишок. У живого вырву почки и заставлю сожрать.
Сказано это было вовсе не для красного словца. Не игра на публику. Брат покойного Вареза выполнит свои обещания. Если сумеет, конечно, справиться с противником, что еще не факт.
Работяги расступились, пропуская Костыля. Иван приготовился к драке не на жизнь, а на смерть.
Вот только Костыль не собирался махать кулаками. Зачем так сложно? Он поступил проще: вытащил из-за спины пистолет – такой древний, что Иван ничего подобного даже в симуляторе не держал.
– Ламерок позорный, начинай рыдать, сейчас мой «макар» продырявит тебе колени.
С пулей не поборешься, не уложишь ее на лопатки.
Молить о пощаде? Хоть ты хакер, хоть кто – не дождешься. Жуков понимал, что не успеет. И все же мышцы напряглись, вдох и…
