Воин захрипел и тяжело навалился на спину Лиму. Сломанные рёбра не давали ему вздохнуть, он начал задыхаться.
Меч удобно лёг в ладонь Лиму и тут же, в молниеносном выпаде, отрубил по локоть неосторожно выставленную для равновесия левую руку последнему из этой троицы. Тот завыл, выронил оружие, ухватил правой рукой культю и, брызгая кровью на перевёрнутые столы, бросился к выходу.
Он успел сделать лишь несколько шагов, когда Лим одним прыжком оказался у него за спиной и сильным, с оттяжкой плеча, ударом снёс ему голову, а затем развернулся навстречу последнему противнику.
Тот, рыча и давясь криком, нёсся по разрушенному залу, круша и сметая на своём пути всё, что ещё уцелело. Лим спокойно смотрел, как он приближается, и думал о великом горе, подстерегающем неосторожных, – воинствующем невежестве.
Ведь несётся навстречу своей смерти, а думает только о своём уязвлённом самолюбии. Кто-то: не друг и не враг – просто человек, стал на его пути. Не пожелал подчиниться его воле. И он, такой большой и сильный, решил немедленно проучить негодяя. Лиму было жаль эту пародию на солдата. Ему ничего не известно об инерции. Он так и не понял разницу между опорной и упорной ногой. Он даже в последние мгновения своей жизни не может трезво оценить обстановку. Не видит своих мёртвых товарищей. Не понимает, насколько медлительны и неуклюжи его движения.
Вот он приподнимает клинок, и по тому, как прижат к боку локоть, понятно, что последует прямой выпад в грудь. Не самое лучшее продолжение атаки, учитывая его скорость и вес.
Лим без труда отбил выпад, пропустил атакующего себе за спину и, развернувшись на носке левой ноги, полоснул его мечом сзади по шее.
Но воин со смертельной раной продолжал движение по направлению двери, не в силах остановиться. Он всё пытался выровнять свой внезапно отяжелевший меч. Он никак не мог понять, почему так качается и дыбится пол под ногами…
В это мгновение дверь распахнулась. Привратник у входа решил наконец посмотреть, что происходит. Умирающий сделал шаг ему навстречу, и гигант с ужасом увидел, как клинок вошёл ему в грудь. В самое сердце. Они оба вывалились наружу…
Лим оглядел залитый кровью полуразрушенный зал. На полу хрипел и хлюпал кровью раненый, Лия лежала неподвижно в той же позе, в которой он её оставил. За дверью, где скрылась прислуга, слышалась возня. Там, судя по всему, пытались забаррикадироваться.
Лим подошёл к раненому, у которого на губах пузырилась кровавая пена, и уверенным ударом прекратил его мучения. Это был тот, который так не хотел отрываться от стула…
Пора было уходить. Убивать больше было некого. Да и весь его пыл куда-то пропал. Вот, опять позади гора трупов, а он даже себе не может ответить: неужели было так обязательно убивать этих людей? Это не его женщина. Это не его мир. Он мог просто оставить Лию и уйти, и ещё неизвестно, чего больше хотелось самой Лие. Зеб и вправду был видным парнем.
«Вот и повеселились», – угрюмо подумал Лим. Он вернулся к открытой двери и выглянул наружу. Было тихо. Лим вложил свой меч в руку привратника, вернулся в зал и, осторожно подняв Лию на руки, двинулся прочь.
* * *
Заметно посвежело. Фонари волшебным блеском заливали пустынную улицу. Лим шёл, всё больше удивляясь. Шум в корчме не мог не привлечь внимания. Где любопытные? Где стража? Почему нет никого? Странный мир, в котором никому ни до кого нет дела. Ну и хорошо.
Только прошагав несколько кварталов и свернув в неосвещённый переулок, Лим рискнул остановиться. Он осторожно опустил Лию на тротуар, стал перед ней на колени и несколько раз с силой надавил на переносицу. Растёр уши. Погладил волосы. Поцеловал в губы.
Её ресницы дрогнули. Она открыла глаза. Вскочила. Огляделась:
– Что произошло?
– Мы с тобой почему-то не понравились солдатам, ты упала в обморок. Я поспешил к тебе, а тем временем зашёл привратник, и, пока они спорили, я тебя вынес.
Она с сомнением ощупывала свой подбородок.
– Ты ударил меня?!
– Нет, нет, Лия, – добродушно заворковал Лим, поднимаясь на ноги. – Я увидел, что ты падаешь, и поспешил к тебе. Но столкнулся с этим парнем, Зебом. Столкнулся не очень удачно, потому что потерял равновесие и упал на тебя.
Они двинулись к дому Тэгга. Лия всё время одёргивала и приглаживала платье, а Лим всё говорил и говорил без остановки. «Пусть видит, насколько я перепуган, – думал он. – Ей здесь жить. Чем уверенней она будет в моей непричастности, тем легче ей будет отвечать на неприятные вопросы». А в том, что эти вопросы будут, Лим нисколько не сомневался.
Вдруг он остановился. Он вспомнил что-то очень важное:
– Лия, ты сказала, что формуешь ткани?
– Формирую, – поправила она, увлекая его дальше.
– Значит, ты знаешь, как изготовить ткань, из которой сделан плащ Тэгга?
– Золотой шёлк? Да, знаю.
– Это сложно?
– И да и нет, – не прекращая движения, она попыталась заглянуть ему в лицо. – Любая растительная ткань, некоторые минералы, ступы для измельчения, тигли для прожарки суспензии… Обычная обработка, но надо знать формулу… и минералы добывают далеко в горах…
– Я знаю место, где горы будут стоять у твоего порога, – сказал Лим. – И тебе эта формула известна?
– Известна.
Теперь они шли в тишине.
Удивительная женщина. Ни тени раздражения. Только прямые, чёткие ответы. Она так и не спросила, зачем это ему и где это место. Она даже не потрудилась намекнуть, поверила ли в его ложь. И ведь наверняка не поверила…
* * *
Как ни старался Лим продлить минуты блаженства, они оба к утру всё-таки уснули. Усталые, счастливые влюблённые, абсолютно уверенные, каждый по-своему, что эти сладкие мгновения уже никогда к ним не вернутся. Но спать им пришлось недолго. Едва первые лучи солнца позолотили шпили самых высоких домов города, как к их спальне стремительным шагом направился Тэгг.
Лим проснулся ещё до того, как его превосходительство коснулся двери. Когда он входил, Лим уже стоял посередине комнаты одетый.
Тэгг, не замедляя шага, подошёл к нему вплотную и прошипел:
– Ты должен объяснить мне, что произошло!
Лим покачал головой:
– Я ничего тебе не должен. Ты меня обманул, и сделка потеряла силу.
На мгновение его превосходительство Тэгг утратил дар речи, но лишь на одно мгновение. Ни одного своего титула он не получил по наследству. Он был закалённым бойцом и умел ценить победы: и свои, и своих противников.
– Ты можешь это пояснить? – уже совершенно спокойно спросил он, отступая несколько шагов и бросая быстрый взгляд на Лию, которая, проснувшись, приподнялась в постели.
– Конечно, – согласился Лим. – Ты ожидал, что меня зарежут, завтрашний вердикт потеряет силу, и у тебя появится время для подготовки к борьбе с Силаном.
