Вонг тем временем, приоткрыв дверь, тоже наблюдал за происходящим. Увидев нас, он скрылся в дверном проеме, а потом быстро вернулся с бутылкой ядреного абсента. Нервно открывая его, он намочил тряпку и засунул внутрь флакона.
Тем временем к Вадиму уже подбирались твари, внимательно всматриваясь в пол.
Вонг заорал что-то на китайском, поджег тряпку и кинул бутыль в зал. Ударившись об стол, она разлетелась на кусочки. Вспыхнул пожар, и «измененные» снова кинулись к его двери. Вадим, вскочив, схватил свой гаджет и побежал в нашу сторону, но в какой-то момент споткнулся о табуретку и с грохотом, зацепив стол, упал, выронив планшет.
— Я так и думал, — произнес Джей и начал стрелять в подступающих врагов.
Вадя ползал между тел в поисках выпавшего кпк, как сзади на него набросился один монстр. Он схватил стул и перевернул его ножками к нападавшему — тот постоянно пытался атаковать его сверху.
Джеймс прыгнул вниз и, не прекращая стрельбы, стал медленно двигаться направлении борьбы, после чего я насчитал пятерых, которые точно больше не оживут. Ведь он мочил исключительно в голову, хоть те и достаточно юрко перемещались, стараясь увернуться.
Джей подошел к Вадиму и прикладом что есть мочи проломил затылок пытающемуся добраться до Вади, затем он схватил его за руку и выдернул из-под трупов. Вадим, домчав до решетки, вытянул руки, и мы с Дмитриевым подтянули его к себе.
Джеймса сбили с ног еще двое подоспевших. В ответ Джей пытался пальнуть в них, но винтовка оказалась достаточно длинная и неудобная для этого. Одного он успел схватить за горло, но второй юрко сам вцепился в горло Джеймса, который лишь прохрипел нам: «Бегите!»
В этот момент на него налетело еще двое или трое безумцев. Я видел, как Джеймс, достав нож, быстро орудовал им, крича непонятные фразы.
— Уходим, — дернул Вадима Дмитриев.
— Как уходим? — взбесился я. — Вадь, ну-ка, дай свой пистолет, мы не можем его кинуть!
— Андрюх, — схватил он меня. — Всего шесть патронов осталось, а их там гораздо больше! Мы не вытащим его! Ты видел, сколько в них силы и безумия?
Я взглянул в сторону Джеймса. Он практически перестал сопротивляться, был весь в крови. А неуклюжий Вадим ботинком зацепил боковую стенку вентиляции. Раздался звонкий звук, на который ринулись те, кому не досталось сорвать последние куски плоти с костей нашего боевого товарища.
— Теперь точно бежим! — поспешил одеть решетку на вентиляцию Дмитриев, и мы спешно поползли назад, но вой и рычание слышали на протяжении всей обратной дороги.
— Где Джеймс? — угрюмо спросил Вован.
Мы лишь стояли с поникшими головами и лицами.
— Он не выбрался, — тихо сказал я. — Их бышо слишком много.
— Черт! — ударил он кулаком в стену. — Как? Что случилось?
— Я упал там, — хлюпал Вадя. — Оступился, он побежал ко мне…
Вован сделал несколько шагов к нему, схватил за грудки.
— Ты, инженеришка, совсем охренел. Я тебя порву сейчас! — брызгая слюнями, угрожал Вован.
— Отпусти его! — заступился я. — Мы достали планшет, не просто так он умер, здесь есть код-ключ к разгадке.
Вован посмотрел на меня и разжал руку:
— Посмотрим, — закрыв глаза, произнес он, присел на корточки и заплакал.
Первый раз я видел этого громилу таким растерянным. Потеря Джеймса выбила нас всех из колеи, Семен с Олегом, похоже, вообще плохо понимали происходящее.
— Я не хочу умирать, — плакал Семен. — Я не могу тут сдохнуть!
— Никто не умрет, — вставая и вытирая слезы, подбодрил Вован. — Сначала им придется иметь дело со мной.
Он достал большой нож и подошел к выходу.
— Ну что, идем в эту лабораторию. Поглядим, что там. В коридорах было неспокойно.
— Вот и отметили Новый год, — с долей грусти вдруг ожил Олег.
Лифт открылся. Мы зашли внутрь.
— Говори код, Вадь, — обратился я к нему. Тот, покопавшись, нашел его.
— 09071982, затем кнопка вызова оператора и пуск одновременно.
Створки закрылись, и кабина поехала вниз, стремительно набирая скорость. Около тридцати секунд мы мчались очень быстро. Макс подошел к створкам и выставил вперед дробовик. Вадя также достал пистолет. Мы переглянулись, все затихло. Двери открылись.
Это бышо, пожалуй, самое удивительное зрелище после синтетического сада на «Союзе» с механическими растениями. Представьте себе огромное помещение с куполообразным верхом, который был оснащен настолько мощными лампами, что глаза с непривычки начинали слезиться.
По стенам в виде непрерывного ряда металлических стеллажей, как огромные блестящие пауки, сновали врачебные роботы с пробирками, выполняя работы по заданному им алгоритму. Насколько я мог определить, в основном они занимались проведением иммуноферментного анализа проб крови у человекоподобных существ, сидевших в клетках. Это были те самые «крысы».
Плексигласовые короба крепились к стенам высокопрочными скобами, а для дыхания оставались небольшие отверстия, куда роботы запускали специальных механических пиявок. Они выглядели как десятисантиметровые металлические сигары, оснащенные на одном конце несколькими вращающимися лезвиями, а на другом — вакуумным цилиндром для сбора крови.
Робот, приблизившись к клетке с «измененным», который с воем и бешенством кидался на него, вытряхивал штук десять механических пиявок и откатывался в сторону, а те, в свою очередь, быстро пролезали в отверстия стекла и присасывались к беснующемуся уродцу. Пока тот с дикими воплями отрывал от себя двух или трех, остальные успевали «напиться крови досыта» и вылезти обратно в лабораторию. Их подхватывал робот и относил в контейнер для преаналитической фазы, во время которой происходят отделение сыворотки крови от форменных элементов, обработка щелочными растворами и прочее.
Еще целый ряд роботов восседали за столом с гематологическими анализаторами и регистрировали непрерывно поступающую информацию в базу исследований. Установленные по периметру видеокамеры ежесекундно фиксировали поведение подопытных, также скидывая микрофильмы в архив.
Пока я наблюдал за бурной жизнью лаборатории, Вован обнаружил на отдельном столе огромный затертый журнал, где имелись рукописные и, вероятно, очень важные записи. Вся беда была в том, что они оказались зашифрованными в земном средневековом алхимическом стиле, справиться с которым оказалось не по зубам даже всезнайке Максу. Правда, он умудрился прочитать давно умершую латынь, гласившую «ОЬзсигшп per obscurius, ignotum per ignotius»!
— Насколько я могу предположить, здесь, скорее всего, заключается смысл шифра, — вынес предположение Макс. — Ведь это девиз средневековых алхимиков — «объяснять темное через еще более темное, неизвестное — через еще более неизвестное».
