- Вскоре мы достигли первого из миров, - сказал он. - Мелисант. У этой планеты нет данного людьми названия, но в древности ксеносы из рода эльдар... они называли ее Мелисантом.
Лоргар записывал каждое слово гладким почерком.
- Эльдар? Какова их роль во всем этом?
- Сейчас? Они не играют никакой роли. Они — воспоминания галактики, угасающие с каждой ночью. Но некогда эта область космоса была самой драгоценным из их владений — сердцем их империи. Их упадок привлек нас из нашего царства сюда. Мы наблюдали, как их миры пылали в призрачном огне, и рвали их души на части когтями из плоти и духа.
- Аргел Тал.
- Каждое ощущение было внове для нас. Мы были новорожденными в материальном мире. Кровь и боль питали нас. Ты не знаешь, каково это — становиться сильнее, когда рядом кто-то страдает. Наливаться силой, когда родители видят, как их дети горят. Расти и умнеть с каждым грехом, совершенным по отношению к плоти смертных. Узнавать все больше тайн вселенной с каждой поглощенной душой.
- Сын мой... прошу.
- Но я был там, Лоргар. Я видел это. Я делал это.
- Ты — Аргел Тал. Ты родился на Колхиде, в деревне Сингх-Рух, в семье плотника и швеи. Твое имя означает «последний ангел» на наречии племен южных степей. Ты самый молодой воин, удостоенный мантии капитана роты, за всю историю Легиона. Ты сражался мечами из красного железа — клинками твоего предшественника — и утратил их, служа своему примарху. Ты — Аргел Тал, Носитель Слова. Ты — мой сын.
Несущий Слово взглянул на свои исхудавшие руки.
- Сир, - слабо проговорил он. - Простите меня.
Аргел Тал смог встретиться взглядом с примархом и был бесконечно благодарен, что в серых глубинах его глаз не увидел осуждения.
- Не за что прощать.
- Вы знали больше о моей жизни, чем я мог представить.
Лоргар улыбнулся.
- Все мои сыновья бесценны для меня.
Аргел Тал потер воспаленные глаза.
- Ингефель сказал нам, что перемены начнутся в назначенный час, когда галактику охватит огонь. Но я теряю самого себя уже сейчас. Пришел ли назначенный миг? Галактика пылает? У меня нет ни одного собственного воспоминания, отец. Я ощущаю на языке привкус меди, словно память о крови. Возможно, это страх. Возможно, этот привкус — тот самый страх, о котором писали столь многие поэты и архивисты.
Капитан глухо и безрадостно рассмеялся.
- А теперь я скажу свои прощальные слова.
- Нет нужды в прощальных словах, Аргел Тал. Решение не будет принято, пока история не подойдет к концу.
17
Мертвая империя
Откровения
Происхождение
Ингефель указал на планету изогнутым когтем.
Ее называли Мелисантом. Она была одной из последних, кто ощутил распространяющееся влияние Ока.
- Ауспик не фиксирует признаков жизни, даже на бактериальном уровне, - проскрипел по воксу голос капитана Силамор.
- Ей что, правда нужен был сканер, чтобы увидеть это? - поинтересовался Торгал.
Под ними раскинулся призрак мира — шар, покрытый серым ландшафтами и черными океанами, слегка прикрытыми тонкой дымкой облаков. Даже на орбите Мелисанта корабль боролся с ветрами варпа снаружи, а на наблюдательный купол накатывались текучие волны человеческих лиц и фигур, разбивавшихся о бронированное стекло. Все они растекались по нагревшейся защите, как масло по воде, и, распадаясь, возвращались обратно в вихрь.
Через какое-то время Аргел Тал начал замечать, что лица повторяются. Казалось, они заново формируются в буре и снова раз за разом бросаются на корабль.
- Это души? - спросил он вслух.
Это изначальная материя. В царстве плоти и крови она принимает вид психической энергии. Твои мысли придают ей форму. Ты видишь человеческие души, но это далеко не все. Души эльдар. Плоть нерожденных, которых люди когда-то нарекли демонами. Грубые психические потоки. Воплощенная вероятность, где разум творит реальность.
- Я хочу спуститься на поверхность этого мира.
Ты умрешь.
Аргел Тал повернулся к существу, лишенное шрамов лицо исказилось от злости.
- Тогда зачем было тащить нас сюда? Какова цель этого путешествия, если мы не можем покинуть корабль? Смотреть на мертвые миры по ту сторону поля Геллера? Слушать вопли потерянных душ?
Ингефель подполз ближе к группе Несущих Слово. Посох из черного дерева, когда-то принадлежавший девушке, принесшей себя в жертву, чтобы призвать демона, постукивал по полу, словно трость старика.
У меня есть, что показать вам.
Он указал двумя узловатыми когтями на мир внизу.
Мелисант в его нынешнем виде — это не урок. Вы должны увидеть, каким Мелисант был.
Закройте глаза. Вслушайтесь в шторм снаружи. Слушайте, как волны бьются о кожу вашего корабля. Мелисант — всего лишь один мир, плавающий в Море Душ. Один из миллионов. Позвольте показать его вам.
А затем, спустя лишь один удар сердца — Открой глаза, Аргел Тал.
Он всегда ценил восходы.
Этот был достоин остаться в памяти — охристый шар окрашивал яростным светом шпили и минареты города. Несмотря на заложенные в генокоде устойчивость к боли и яркому освещению, от яркости восходящего слонца болели глаза. И это тоже было прекрасно, поскольку никогда не случалось раньше.
Ингефеля нигде не было видно. Они стояли на краю утеса, над городом чужих, заливаемым рассветным золотом. Аргел Тал повернулся и оглядел братьев: Ксафен смотрел на поселение ксеносов, Малнор и Торгал последовали его примеру, Даготал уставился в синее небо наверху.
Таким был Мелисант, - раздался в его сознании бормочущий голос существа. Посмотрите на город, построенный из кости и драгоценных камней. Взгляните на шпили, которые стояли лишь благодаря колдовству эльдар, будучи слишком хрупкими, чтобы устоять по законам человеческой физики.
А теперь узрите Падение.
В небе облака закружились в танце — день и ночь мелькали, сливаясь в серое мерцание. Фиолетовые завитки расползались по небосводу, становясь толще, разветвляясь, скручиваясь и пятная воздух красным туманом. От страшной жары на лице и шее Аргел Тала выступил пот. Нагрелась даже жидкость, увлажнявшая его глаза.
Пока он смотрел, город внизу начал рушиться, шпили и дорожки падали и разбивались о землю, сокрушая толпы худощавых фигур чужих и здания меньшего размера.
