Капеллан угрожающе зарычал.
- Мы пришли за этим. Лишь истина имеет значение. Ты говоришь так, словно ожидал, что примарх окажется неправ, а теперь напуган тем, что его правота была доказана.
- Но капитан говорит разумно, - сказал Даготал. - Нас не осыплют орденами, если мы принесем домой весть, что ад реален.
Все они обернулись, когда в их сознаниях зазвучал смех демона.
Вы еще ничего не видели, а уже решаете, что лучше для вашего рода?
- На что еще тут смотреть? - спросил Аргел Тал.
Ингефель сделал знак крючковатыми пальцами. Закройте глаза.
- Нет, - капитан вдохнул, успокаиваясь. - С меня хватит слепого послушания. Скажи мне, что ты хочешь нам показать.
Я покажу вам, как родился ваш примарх. Покажу, почему кадианцы звали его Любимым Сыном Четырех. Император — не единственный его отец.
Аргел Тал взглянул на остальных и увидел, что их глаза уже закрыты — упоминания об отце хватило, чтобы они повиновались. Он заговорил в вокс, предупреждая другие отделения.
- Все вы, готовьтесь, что увиденное может оказаться обманом.
В тебе так мало веры, Аргел Тал.
Несущий Слово снова закрыл глаза.
Прикосновение воздуха к коже было ледяным, и первое, что зафиксировало возвращающееся зрение Аргел Тала, было облако собственного дыхания. Здесь пахло не обилием крови, как на мире чужих, и не мускусом кислорода, прошедшего рециркуляцию в очистных системах корабля. Тем не менее, в воздухе улавливался определенный запах: химический привкус работающей техники и горящего стекла.
Аргел Тал оглядел лабораторию, со всех сторон его окружали генераторы, заваленные столы и работающие люди в костюмах, устойчивых к высокому давлению — белых или ярко-желтых с символами радиации. На их лицевых щитках выступал иней, который люди смахивали перчатками, словно пыль.
Несущему Слово доводилось бывать в немногих лабораториях за десятилетия своей жизни, так что он мог мало с чем сравнивать. Однако можно было справедливо предположить, что аппаратура таких размеров могла потребоваться лишь для самой необходимой и прогрессивной работы. Стен было не видно за толстыми кабелями и лязгающими генераторами, число техников за работой измерялось сотнями, все они были рассеяны вокруг столов, платформ и стоек.
Один из них прошел мимо Аргел Тала, защитный костюм фигуры зашелестел, соприкоснувшись с боевым доспехом Несущего Слово. Забрало костюма не оставляло возможности увидеть лицо его носителя, но, кем бы он ни был, техник полностью игнорировал Астартес.
Аргел Тал потянулся к фигуре.
Нет.
Он остановился, серые пальцы сжались. Крошечные сервоприводы в суставах руки доспеха застрекотали, когда она отдернулась от плеча техника.
Осторожнее, Аргел Тал. Их души останутся слепы к твоему присутствию, пока ты не вмешаешься в их работу.
- А если вмешаюсь? - тихо спросил он.
Одна из самых могущественных психических сил в истории живых узнает о тебе и убьет тебя на месте. Ты внутри самого сокровенного святилища Анафемы. Здесь он создает свой род.
- Анафема, - повторил Аргел Тал, оглядывая гигантское помещение. Остальные Несущие Слово подошли к нему, ни один не тянулся к оружию.
Анафема. Создание, которое вы знаете под именем Бога-Императора.
Ксафен выдохнул туманные завитки пара.
- Это... это Терра. Генетические лаборатории Императора.
Да. За много лет до того, как Анафема начал крестовый поход, чтобы вернуть себе звезды. Здесь, со всей ясностью своей лишенной чувств бесчеловечности, он завершил создание двадцати своих детей.
Капеллан перешел к столу, на котором в центрифуге вращались пробирки с кровью. Содержимое каждой пробирки разделялось на слои.
- Если это видение прошлого, то как может Император уничтожить нас здесь?
Сейчас ты в безопасности, Ксафен. Это единственное, что имеет значение. Все это происходит на Терре, пока империя эльдар пылает в огне духовной энергии. Анафема чувствует, что скоро придет время начинать Великий крестовый поход.
Несущие Слово двинулись вдоль рядов столов, путь вел их к центральной платформе, возвышавшейся над лабораторией. На полу стояла колонна из черной и серебристой аппаратуры, опоясанная широкой дорожкой. Аргел Тал первым поднялся по лестнице, подошвы гулко стучали по металлу, оставаясь неслышимыми для десятков ближайших техников. Несколько из них прошло мимо него, игнорируя все, кроме потоков данных на заиндевелых информационных носителях и синусоидальных показаний наручных ауспиков.
Аргел Тал пересек платформу, обошел амниотические капсулы, примыкающие к основной колонне — их соединяло густое переплетение проводов, цепей, кабелей и хомутов. Встроенные в металлическую колонну генераторы производили такое же злое гудение, как наспинные силовые установки Астартес, и от этой мелочи капитан улыбнулся.
Утроба для примархов. Здесь сыны Анафемы созревают в холодных колыбелях.
Аргел Тал подошел к ближайшей капсуле. Ее поверхность была из неокрашенного серого железа, гладкого в тех немногих местах, где не было разъемов и соединительных портов аппаратуры. На передней серебряной пластине было отчетливо выбито готическое число XIII. Ниже серебряной плиты на металле была выцарапана мелким педантичным почерком надпись.
Точный смысл слов ускользнул от Аргел Тала — кажется, это была длинная запутанная молитва, просившая внешние силы даровать благословение и силу — но сам факт, что он мог хоть что-то прочесть, был загадочен сам по себе.
- Это по-колхидски, - произнес он вслух.
И да, и нет.
- Я могу прочесть это.
Наречие, которое ты называешь колхидским — часть изначального языка. Колхидский... кадианский... эти языки были рассеяны по вашим мирам, готовя их к грядущим временам. Золотые питомцы Императора не смогли прочесть надписей, ибо в их жилах не течет кровь Лоргара. Все это было спланировано эоны назад.
- А кадианцы?
Их мир ощутил прикосновение так же, как и Колхида. Семена посеяны в изобилии, чтобы расцвести в этот миг.
Аргел Тал приблизился к капсуле с отметкой XIII. Через стеклянное окно на уровне глаз не было видно ничего, кроме молочной жидкости внутри.
А затем — движение.
Не подходи ближе.
Мимолетная тень чего-то мелькнула в искусственной утробе.
Стой на месте. Голос демона стал более резким, в нем сквозило беспокойство.
Аргел Тал сделал шаг вперед.
