и рубанул в верхний уровень плоско, почти горизонтально. Виннигар присел на правую ногу и, пропуская клинок бастарда над собой и затем отступил назад. Блондин не стал сокращать дистанцию, а двинулся приставными шагами по часовой стрелке вокруг противника, разворачивая того к солнцу. Овергорец не купился на прием и сделал выпад в лицо, но в последний момент увел фламберг вниз, в бедро. Блондин парировал и контратаковал. Виннигар сделал тоже самое.
Несколько минут бой проходил в том же темпе. Удары, уколы, парады и вольты. Оба противника не экономили силы, словно пытались побыстрее вымотать друг друга. Овергорец бился так, потому что понимал — в соревновании на выносливость он все равно проиграет, а поединщик Фоллса старался скорее покончить с врагом, чтобы сохранить энергию для следующей дуэли. Атака, батман, контратака. Двойной перевод, уход, скрестный шаг. Лязгала сталь, зрители бесчинствовали.
Первую кровь пустил поединщик Фоллса. На выходе из выпада он обратным махом резанул Виннигара по правому бицепсу и достал. И тут же, пользуясь замешательством противника, Скорпион сумел зацепить его предплечье той же правой руки. Толпа взревела в ответ на удачные действия блондина.
Виннигар сумел разорвать дистанцию с соперником и тут же сменил руку. Алый ручеек проложил себе дорогу на песок ристалища по его пальцам. Поединщик Фоллса вновь атаковал, но был не только отбит, а еще получил ранение в ногу чуть выше колена.
— А ветеран не так уж и плох, — прокричал в самое ухо Риордану меркиец. — Эх, жаль, что рана поверхностная! Чуть-чуть бы выше и бедренная артерия!
Риордан кивнул, потому что подумал об этом же. Смена руки оказалась для Виннигара спасением. Скорпиону понадобилось время, чтобы приспособиться к новой тактике боя противника. Но поединщики на то и профессионалы битвы, чтобы уметь быстро подстраиваться под врага.
Получив порез, блондин словно взорвался. Скорость его атак возросла как бы не вдвое. Он наступал со сложными связками и серией обманных движений. Теперь Виннигар едва успевал отбиваться и уходить, а Скорпион старался прижать его к бордюру Парапета. Руки Риордана невольно пришли в движение, повторяя и предвосхищая действий Виннигара. Теперь он мысленно был там, на Парапете, вместе со Зверем, и белокурая смерть смотрела прямо ему в лицо.
Развязка наступила через считанные секунды. Скорпион выдал молниеносный финт, обозначив укол в низ живота, но изогнувшись словно змея, с переносом тела на переднюю ногу, сделал выпад в верхний уровень. Виннигар лишь отшатнулся, понимая, что уже не успевает блокировать удар противника. Его фламберг обрушился вперед по диагонали. Все! Острие бастарда Скорпиона вошло Зверю в ямку между ключицей и плечом и вышло ниже затылка. Поединщик Фоллса мгновенно вырвал из раны окровавленный меч и танцующим шагом скользнул вправо. Но не успел. Волнистый клинок рассек ему правую ногу. Кровь веером хлестнула в разные стороны из глубокого пореза. Скорпион попытался сжать края раны, то тщетно. Тело Виннигара несколько раз качнулось из стороны в сторону, а затем ветеран Овергора обрушился на песок лицом вниз.
— Красивая смерть, — крикнул меркиец. — Он разменялся. Высшая доблесть. Это войдет в историю.
Риордан беспомощно кусал губы и ничего не сказал в ответ. Пусть Боги будут милостивы к Зверю. Пусть его неукротимая душа обретет покой в лучшем мире.
Кантор, который со скрещенными на груди руками наблюдал, за стартовым поединков войны, развернулся к одному из оружейников. Секунда и ярко-синее полотнище флага заполоскалось на ветру.
— Мастер войны спасает своего бойца, — прокомментировал меркиец. — Как благородно!
— Фоллс снимает с Парапета поединщика по прозвищу Скорпион, — прогрохотал усиленный рупором голос герольда. — Лекари окажут помощь пострадавшему.
Тут же со стороны Золотых ворот на ристалище выбежало несколько человек. Один быстро перетянул ногу Скорпиона жгутом, а еще двое подхватили раненого и уволокли с Парапета.
— Вознаградим поединщиков овациями! — и слова герольда утонули в реве толпы.
Пока зрители рукоплескали бойцам, служители засыпали кровь на Парапете новым слоем песка.
Вдруг меркиец хлопнул ладонями по коленям и зашелся в приступе хохота.
— Вот вам и верные один и три, — утирая на глазах слезы от смеха, проблеял он. — Плакали ваши денежки, уважаемый.
На соседа справа и его жену было страшно смотреть. Так, наверное, выглядит разочарованная жадность.
* * *
После очередного объявления герольда на Парапет выступили новые бойцы. Овергор представлял закаленный в кампаниях поединщик — Слиток. Единственный воин из первой пятерки, который в теории мог добыть для королевства победу. Риордан так ясно понимал, какую цель преследует Биккарт, как будто сам был Мастером войны. Нельзя проигрывать вчистую подряд столько дуэлей. Это даже не безнадежно. Это просто позорно. Такой ход войны вызовет ропот толпы и гнев короля, а в ответ на монарший гнев не существует оправданий.
Предполагалось, что Виннигар падет и Слиток выйдет на подуставшего в предыдущей схватке соперника. Сможет сломить его и, если посчастливится, пройдет за ним и следующего врага. Слиток славился на всю Школу своей превосходной физической формой, а также неутомимостью. Не зря он тренировал молодое пополнение на полосе препятствий. План Биккарта мог сработать, но Мастера война расставляют друг для друга ловушки, а судьба, в свою очередь, обыгрывает их обоих. Жребий войны выпал так, что Виннигар разменялся на соперника, и теперь Слитку предстояло вступить в бой со свежим бойцом.
Лицо поединщика не выражало вообще никаких чувств, словно он вышел не на смертельную схватку, а просто решил прогуляться, чтобы подышать воздухом. Его челюсти были плотно сжаты. Нижнюю часть лица обезображивал страшный шрам, который он получил в предыдущей компании. Этот же удар повредил его язык, так что Слиток не мог выговаривать большинство слов и общался в основном жестами. Поединщик Овергора с флегматичным видом поправлял темляк одного из своих двух боевых топоров. На соперника на другом конце Парапета он даже взгляда не бросил. Зато подошел к краю Парапета и от души плюнул на землю.
— Показывает пренебрежение, — к меркийцу опять вернулось желание комментировать бои. — А также свою храбрость. Перед схваткой у всех поединщиков обычно пересыхает во рту.
Слиток несколько секунд рассматривал след от своего плевка, а потом поднимая голову, случайно встретился взглядом с Риорданом. Слегка прищурил глаза, что в случае Слитка означало очень бурное выражение чувств. Риордан так понял эту легкую гримасу: «Неплохо устроился, юный талант. Сидишь и наслаждаешься зрелищем? Хорош, нечего сказать. Это вместо того, чтобы стоять в нашем строю». На этот упрек Риордану было нечего ответить, и он виновато опустил голову.
— Боец Фоллса, похоже, слегка нервничает, — предположил сосед слева. — Я его вполне понимаю. Сойтись с человеком, в котором
