пудрить им мозги.
«Ур-р-р», — словно в подтверждение, донеслось из коридора.
Размеренно застучали винтовочные выстрелы, послышался шум пересыпающегося песка.
Шпилька пошевелилась, приходя в себя.
— Эфка, — едва слышно прошептала она. — Я больше не могу их держать.
— Всё хорошо, больше и не надо. Почти выбрались, — ободряюще прокричал ей в ухо Хан. — Стоять можешь?
— Д-да… Наверное, — неуверенно проговорила Шпилька.
Хан аккуратно поставил её на пол.
Выстрелы смолкли.
— Пусто, — отчитался Танк, отбрасывая в сторону винтовку.
— И у меня, — ответил Жнец и с удовлетворением добавил. Всё, теперь домой…
— Никто никуда не пойдёт!
Уже в который раз за сегодня Шпилька узнала говорившего по голосу. И вовсе не обрадовалась неожиданной встрече. Как, впрочем, и стронги.
— Винтовки на пол! На пол, я сказал! Отошли от неё!
— Решил забрать меня в свой мир и жениться? — не удержавшись, съязвила Шпилька. — Извини, ты не в моём вкусе.
Обернулась. И поняла, что живой ей отсюда уже не выбраться. Как, впрочем, и Штайну.
Скафандра на внешнике не было. Всклокоченные волосы липли к блестящему от пота лицу, на водолазке с крохотной эмблемой змеи темнели мокрые пятна. В руках у него чернело хищными обтекаемыми формами нечто, до боли похожее на привычный Шпильке двести третий. Но Шпилька почему-то была уверена, что убойная сила у этой футуристической «копии» окажется намного большей.
— Да ты, я смотрю, скоро заурчишь, — процедил Танк. — Или белку проглотил?
Штайн истерически рассмеялся, и Шпилька вздрогнула — таким майора она ещё не видела.
— Белка? Ты думаешь, мы тут добычей жемчужин занимаемся, да? И копим их на случай, если заразимся? Для чего? Стать мутантами, вроде вас? Да Лучше сдохнуть!
— Что ж вы, гордые такие, внутренностями нашими не брезгуете? — ядовито хмыкнула Ли. — Поди, богатеи немало бабла отваливают, чтоб свои дырявые кишки нашими заменить?
— Мы ищем лекарство. От старости, от болезней. И мы его найдём. Вместо одной уничтоженной базы мы построим три новых! Исследования не остановятся! Мы найдём способ получить вашу регенерацию и способности без заражения!
— Рехнулся, — спокойно прокомментировала тираду майора Ли. — Бывает. Первый признак отсутствия иммунитета. Ты же понимаешь, что вон те, — кивком показала она назад, в дверь, где уже толпились первые очухавшиеся от наведённой Шпилькой иллюзии заражённые, — через эфку не пройдут. А ты скоро обратишься и забудешь, как надо стрелять. Тогда-то мы тебя того, а сами просто уйдём.
— Никуда вы не уйдёте, — сквозь зубы процедил Штайн.
— Урр! — хором поддержали его столпившиеся на противоположной стороне склада заражённые.
«А не слишком ли много он болтает? — поймала себя на мысли Шпилька. — Считает, что раз у нас не осталось патронов, то и сопротивляться мы не станем? Но ведь можно броситься на него толпой — тогда выживут пусть не все, но большинство».
Себя Шпилька, правда, к большинству причислить не могла — на прицеле Штайн держал именно её. Осознание близости смерти уже не пугало, Шпилька слишком много раз за последнюю неделю была на краю и как-то умудрялась выкручиваться. А вот тот факт, что на этот раз она совершенно ничего не сможет сделать для собственного спасения, наоборот, приводил в ужас.
И он, этот ужас, не позволял ей сделать первый шаг и броситься в самоубийственную атаку.
За спиной Штайна мелькнула чёрно-рыжая тень и скрылась за ящиками.
Шпилька не смогла сдержать удивления. Штайн вопросительно нахмурился.
— Думаешь, я куплюсь на твои гримасы? — выплюнул он. — Не дождё…
Тень, скрывшаяся было за ящиками, вынырнула сбоку от майора, распласталась в прыжке. С рычанием вцепилась держащую оружие руку.
Штайн заорал и рефлекторно нажал на спусковой крючок. В потолок и верхние ряды ящиков ударила очередь.
Словно в замедленной съёмке, Шпилька увидела, как пули входят в ящики, и из образовавшихся пробоин тонкими струйками прямо на головы иммунных начинает сыпаться эфка. Как бросаются к борющемуся с невесть откуда взявшейся тут овчаркой Танк и Жнец.
— ЛИ! — заорала Шпилька, вцепляясь в запястье блондинки, и одновременно потянулась к собаке.
Сил и до этого едва хватало на то, чтоб просто оставаться на ногах. Теперь их не осталось совсем. Шпилька рухнула на колени, потом плашмя повалилась на пол. Виски заломило так, что пришлось зажмуриться.
— Давай же! — выдавила Шпилька сквозь зубы.
Дар блондинки остался глух, ни одна капля жидкого стекла не перетекла на её руку, как Шпилька не старалась. Нет, не вытянуть, она вымоталась слишком сильно. Ей бы хоть глоток живчика, но взять его негде, да и некогда.
В отчаянии Шпилька потянулась к Лайме, сосредоточилась. Не важно, откуда она взялась и как нашла свою хозяйку. Но она единственная, кроме Шпильки, чей Дар не заблокирован. И она — именно она, теперь Шпилька была в этом уверена, — умела защищаться от смертельного для любого иммунного кисляка. Неизвестно, получится ли создать с помощью этого Дара защиту от эфки, но попытаться явно стоит.
Овчарка, словно почувствовав внимание, перестала трепать рукав притихшего Штайна, подняла голову, в упор взглянула на хозяйку. Жидкое стекло с лёгкостью потекло к собаке, обхватило лапы, переместилось на грудь и шею.
А потом Шпилька сделала то, что и сама от себя не ожидала — мысленно оттолкнула сформировавшуюся защиту от себя, представила, как она охватывает сначала Ли и Хана, а потом добирается до Танка со Жнецом.
Голова загудела, словно колокол. Желудок скрутило острой резью, перехватило дыхание. Шпилька крепче сжала пальцы одной руки и заскребла по полу свободной пятернёй, пытаясь остаться в сознании. Но организм отдал всё, что мог, отдал до последней капли. Сил не осталось ни на что.
Даже на то, чтобы просто остаться в сознании.
* * *
Очнувшись, Шпилька долго не могла понять, где оказалась. Сквозь плотно сомкнутые веки почему-то светило солнце, волосы трепал ветер, ноздри щекотал запах автомобильного выхлопа, а на плечи давило что-то тяжёлое и тёплое.
Болело абсолютно всё. Каждая клетка измученного тела требовала живчика любой степени гадостности, еды и отдыха. И категорически отказывалось повиноваться до того, как всё это получит.
Настойчивым волевым попыткам пошевелиться уступили лишь веки, да и то — крайне неохотно. Но стоило только заставить их хоть немного приподняться, как лица коснулся влажный шершавый язык.
— Танк, смотри-ка, очнулась! Я думала, до самого Энгельса проспит.
Осознание, что она больше не на базе
